Слёзы Шороша - читать онлайн книгу. Автор: Братья Бри cтр.№ 40

Больше всего в жизни – и никто бы не взялся оспаривать это – Малам любил празднование Нового Света. Он подолгу стоял, опёршись на свою палочку, у Новосветного Дерева, и глаза его искрились счастьем. Постояв на одном месте, он переходил на другое, потом на третье… и так, пока не сделает полный круг и не осмотрит Дерево со всех сторон. Он будто боялся пропустить хотя бы одну игрушку, хотя бы одно украшение на нём. Были у него и свои любимые шары (а шары он выделял из всех игрушек), которые он знал наперечёт. Каждый Новый Свет он выискивал их на Дереве и приходил в восторг от встречи с ними. Маламу доставляло удовольствие, когда неожиданно на глаза ему попадался новый шар, который душа его тотчас относила к любимым. И он что-то тихонько говорил, знакомясь с ним.

На Новый Свет Малама видели и в Нэтлифе, и в Дорлифе, и в Крадлифе, и где его только не видели. Но окончательный выбор он сделал в пользу Дорлифа и три последних праздника провёл в нём. Для себя он объяснял такой выбор просто: Дорлиф больше, там всегда больше людей, там и дорлифяне, и лесовики, и гости из других селений. Там веселее и богаче. (Под словом «богаче» он имел в виду разнообразнее, наряднее). Там, наконец, на Новосветном Дереве его ждали два шара: тёмно-лиловый и оранжевый в серебристых блёстках, который он называл оранжевый в слезинках.

Жил Малам на отшибе не от обиды на сельчан, обижаться ему было не на что. Он просто не хотел никого смущать своим видом (празднование же Нового Света было исключением из правила), а они, в свою очередь, не мешали ему жить так, как ему нравилось. Ни у кого из сельчан язык не поворачивался называть обитателя сторожки, единственного взрослого человека в Нэтлифе и его округе, пережившего нашествие каменных горбунов, горбуном. Про него говорили просто и немного по-детски: морковный человек. Однако без шуток в его адрес, конечно, не обходилось.

– Эй, Малам, признавайся, ты прячешь в мешке за спиной морковь? Не жадничай – дай одну морковку!

Малам относил подобные шутки на счёт морковного цвета своей кожи, но никак не на счёт своего горба, и на такой случай в кармане у него была припасена пара морковок, которые он вручал шутнику, чем и обескураживал его.

– Что у тебя в мешке, коротышка? Никак клад на себе таскаешь?

– Клад и есть: мудростью называется.

– Поделись. Может, и мне на что сгодится.

– Поменяемся?

– На что меняешь?

– Я тебе – немного мудрости, а ты мне – столько же росточку.

Балаболке оставалось только с улыбкой покачивать головой и разводить руками.

Дверь жилища Малама и его душа всегда были открыты для тех, кому случалось зайти к нему. Он был гостеприимен и щедр, но немного сдержан в своих чувствах. Чувствам предавался, когда гость покидал его. Он был счастлив и благодарен тому, кто переступал порог его дома, и долго ещё жил этой встречей, припоминая и проговаривая сказанное им и его собеседником.

* * *

Фэдэф остановился у открытой двери.

– Эй! Дома есть кто-нибудь?

– Заходи, Фэдэф, – раздался голос из кухоньки. – Чаю попьём. Только что заварил. Паратовый.

Фэдэф прошёл на кухню.

– Вон я сколько насушил, – Малам указал рукой на мешочки, висевшие над камельком. – Аромат… чудный!

Малам налил чашечку для Фэдэфа.

– Присядь-ка. Отведай. И я с тобой ещё одну выпью. Ты с баранками или с лепёшками?

– Спасибо, Малам. Я только чаю попью – не голоден.

– Баранки слаще. Но лепёшки свежее: сегодня купил, у Трорта. У Вартрава бывают вчерашние, а у Трорта всегда свежие, прямо из печки.

Фэдэф взял и баранку, и лепёшку.

– Проверь-проверь. Ну что, сладкая? Я же говорил… Ты лепёшку пальцами попробуй… Ага, мягкая!

– Всё очень вкусное. Спасибо, Малам. Сколько же мы с тобой не виделись? С Нового Света?

– Ты-то меня с тех пор не видел, а вот я-то тебя не так давно… Не старайся, не вспомнишь. Ты и не мог меня видеть. Друзья твои, Рэгогэр и Лебеард, принесли тебя в Нэтлиф мертвецом.

– Ну, так уж и мертвецом! – Фэдэф махнул рукой.

– Всё, что выказывает в человеке мертвеца, у тебя было…

И хозяин, и гость немного помолчали.

– Вижу, тебя снова горы позвали, – нахмурив брови, сказал Малам.

– Позвали, Малам.

– Я как тебя в окошко усмотрел, так и подумал: горы Фэдэфа позвали. Далеко путь держишь?

– Хавур.

– Далеко, – протянул Малам.

– Ну, мне пора. Спасибо тебе за угощения. Чай у тебя славный. Давно такого чая не пил. В Дорлифе руксовый привыкли пить.

Малам расплылся в улыбке.

– И в Нэтлифе руксовый заваривают, и в Крадлифе руксовый заваривают, и в Хоглифе руксовый пьют. Это у меня паратовый. Парат сначала отыскать надо, он в этих местах не везде растёт. Это рукс везде растёт. Что-то сказать хочешь, Фэдэф?

– Попросить тебя кое о чём хочу.

Малам выявил сосредоточенность, он будто прицелился в мысль Фэдэфа: лоб его наморщился, взгляд застыл, ноздри словно встали на дыбы, а губы сплющились, прижавшись друг к другу, чтобы помешать догадливому языку сбить прицел.

– Пока я буду в горах, присмотришь за Короком?

Лицо старика оживилось.

– О Короке не беспокойся, Фэдэф. Позабочусь о твоём Короке.

– Ну, спасибо.

– К Хавуру через Парсар думаешь идти?

– Через Парсар короче, – Фэдэф встал из-за стола. – Да, чуть не забыл: я тебе вспышек привёз.

Фэдэф открыл свою походную сумку и, достав коробку вспышек, протянул её Маламу. Тот принял её двумя руками, как живое существо, как щеночка. Повертел в руках… и посмотрел на Фэдэфа глазами счастливого ребёнка.

Когда Фэдэф покинул дом, хозяин какое-то время сидел за столом и продолжал любоваться подарком. Чувство, зародившееся в нём, как только его пальцы коснулись коробки, с каждым мгновением разрасталось и теперь, созрев, подтолкнуло его – вдруг Малам соскочил с места, схватил палочку, стоявшую в углу у двери, и выбежал наружу.

– Фэдэф! Фэдэф! – крикнул он вдогонку. – Отвязывай Корока!

Фэдэф в недоумении остановился. Глядя, как старик настойчиво машет ему рукой, он вернулся, чтобы выслушать его.

– Не спеши, не бойся потерять время: оно обманчиво. Отвязывай Корока. Сам сядешь спереди и мне поможешь забраться.

– Какая ж у тебя надобность ехать со мной? – как можно мягче спросил Фэдэф.

– Увидишь! Садись, не теряй времени! – настаивал Малам, не растрачиваясь на объяснения.

«То не бойся потерять время, то не теряй времени», – промелькнуло в голове у Фэдэфа, но, заметив, что старик серьёзен и захвачен какой-то идеей, он вскочил на коня.