Слёзы Шороша - читать онлайн книгу. Автор: Братья Бри cтр.№ 163

– Охота удалась, Семимес? – спросил Мэтью.

– Э, не надо так. Мы с отцом не охотились – мы грибочки собирали, – на полном серьёзе ответил тот и вновь отдал своё внимание Лэоэли: – Лэоэли, пойдём к нам в дом грибы кушать. Мы две корзинки принесли. И нажарили, и в козьем молоке натушили.

– Ты только меня приглашаешь или всех нас? – спросила она.

– Только тебя, – ответил он.

– Как же так, Семимес?! – удивилась Лэоэли.

– Потому что ты моя гостья. А Дэн и Мэт что ни на есть свои, домашние. Их незачем зазывать, они и так у стола.

Лэоэли рассмеялась.

– Спасибо тебе, проводник, за то, что мы и так у стола, – с серьёзным видом сказал Мэтью. – Это очень удобно. Да, Дэн?

– Я бы сказал, удобнее не бывает.

– Удобнее не бывает, – повторил Семимес и, поводя носом, добавил: – Идём скорее в дом – мочи нет, как есть охота.

– И вправду мочи нет, как есть охота, – вторила ему Лэоэли.

Семимес осклабился от счастья, взял её руку в свою и повёл к дому.

…Счастье его продолжалось за столом и складывалось из четырёх удовольствий. Первое удовольствие состояло в том, чтобы потрафить собственному доброму голоду. Семимес делал это самозабвенно и по-простому: он орудовал ложкой если не за троих, то уж точно не меньше, чем за двоих, вовсе при этом не думая о том… вовсе не думая ни о чём… кроме одного. И это одно было его вторым удовольствием: продолжая жевать, он высматривал в сковородах грибочки… высмотрев самый-самый, хватал общую ложку и, ею подковырнув его, подкладывал в тарелку дорогой гостье. И тут его поджидало третье удовольствие. Подкладывая грибок, он успевал поведать Лэоэли о своей встрече с ним.

– Лэоэли, я подброшу тебе этот толстый боровичок. Смотри-ка: он совсем целенький. Таким я его и взял. Иду себе, а глаз мой впереди меня…

– Шмыгает.

– Э, не надо так, Мэт! Не мешай!.. А глаз мой впереди меня… шмыгает и всё подмечает. А палка моя…

– Не дура.

– Э, Мэт!.. А палка моя… не дура: не слепо за глазом бежит, а по пути травку щупает да кустики приподнимает, кои грибочки прячут. А уж следом за палкой и я со своим ножиком. Этот самый боровичок, что я тебе теперь подбросил, палка моя нашла. А вот этот подосиновичек (я его тоже целеньким оставил для твоей радости) краснотою шляпки себя выдал. Глаз мой его за тридцать шагов…

– Цапнул.

– Э, Мэт! Не ты в лесу был – я!.. Глаз мой его за тридцать шагов… цапнул…

Четвёртым удовольствием Семимеса было то, что сидевшие за столом поедали его, Семимеса, угощения и награждали добрым словом (больше других в этом преуспевал Мэтью) то его самого, то шляпки, то ножки, то целенькие грибочки. Впрочем, самые целенькие, те, что сохранились в первозданном виде, он почти все перекидал из обеих сковородок в тарелку дорогой Лэоэли.

– О, какую сыроежку моя вилка цапнула!.. И вслед за ней мой зуб цапнул! Вкусна – пальчики оближешь! Только вот угадать не могу, кто её нашёл: Семимес или Малам.

– Как же ты угадаешь, Мэт, ежели ты полшляпки цапнул, без второй половинки да без ножки. Ежели бы сыроежечка целенькая была, я бы тебе сказал, потому как я свои грибочки наперечёт знаю.

– А я бы не узнал, какой мой, а какой твой, сынок.

* * *

На следующее утро в доме Малама случился настоящий переполох.

Поднялся морковный человечек, как всегда, спозаранку и сразу побежал в лавку купить лепёшек, да баранок, да пряников. Ещё вчера Плилп заверил его в том, что назавтра-де будут пряники, приготовленные на топлёном молоке (не самая частая выпечка, которой баловала дорлифян пекарня Дарада и Плилпа), и упустить такую удачу было никак нельзя. По разумению Малама, вкус их был не просто хорош, а по-топлёному хорош, и сравнивал он удовольствие от растапливания во рту такого вкуса с удовольствием, которое испытывают озябшие ноги, тронутые жаром камина. По дороге домой он позволил себе то, что позволял себе в те удачные дни, когда попадал на такие пряники: он съел один до времени… Вернувшись, сразу растопил на кухне камин и поставил на огонь чайник. Взял с полки три плетёнки и разбросал по ним покупки. Потом выпустил погулять Нуруни. Обычно о Нуруни заботился Семимес, но после ранения он, видно, «помнил, да забыл», потому как ни в тот день, когда вернулся из похода домой, ни вчера ни разу не вспомнил о ней и не проведал её.

Малам столкнулся в коридоре с Дэниелом и Мэтью.

– Доброе утро ребятки, – сказал он вполголоса, чтобы ненароком не потревожить сон Семимеса.

– Доброе, – ответил Мэтью коротко и негромко.

– Доброе… даже невзирая на то, что чей-то настырный стук в дверь выдернул меня из доброго сна, – сказал, покосившись на него, Дэниел.

– Ступайте в столовую – я вам завтрак подам.

– А можно мы на кухне? – спросил Мэтью. – Без лишних хлопот.

– Почему же нельзя – можно. Покушайте да в путь собирайтесь. Корзинки себе выберите. Как Семимес проснётся, так и тронемся. А он нас догонит… Садитесь. Порадуйте себя свежей выпечкой. Обязательно отведайте вот этих пряничков. Они хороши, как никакие другие. Они по-топлёному хороши. Доброго вам голода, друзья мои.

Ребята переглянулись и взяли по прянику, чтобы изведать, что же это такое: по-топлёному хороши. Попробовав, Мэтью покачал головой и, в добавление к этому, сказал:

– Никогда таких пряников не ел! Хороши! По-топлёному хороши!

Глаза Малама обрадовались и повернулись к Дэниелу: что скажет тот?

– Умеют у вас в Дорлифе вкусом удивить! Особый вкус! По-топлёному особый!

– Не у вас, дорогой Дэн, а у нас. Кушайте, кушайте на здоровье – не стесняйтесь. Много взял – на всех хватит, – сказал Малам и, взвесив свои слова, добавил: – А мало бы взял, всё равно на всех бы хватило. Так среди друзей водится.

– Может, Семимеса позвать… на пряники? – спросил Мэтью и поднялся с места.

– И то верно. Позвать на пряники – это не то, чтобы просто разбудить. Сиди, Мэт. Я сам его позову.

С этими словами Малам вышел… А через некоторое время (равное половине баранки из пекарни Дарада и Плилпа) ребята услышали его хриплый голос. По какой-то причине он старался перепрыгнуть недосягаемую ноту и, казалось, вот-вот надорвётся. Он носился по всему дому:

– Семимес!.. Сынок!.. Сынок!.. Семимес!..

Мэтью и Дэниел, оставив на столе вторые половинки своих недоеденных баранок, выбежали в коридор… Таким бледно-оранжевым и потерянным они ещё не видели морковного человечка.

– Сынок пропал! Ни в комнате нет, ни в гостиной, ни в воды и мыла, ни в нужной… Запертую собрался было проверить, но вовремя смекнул, что зря собрался, на ней же замок.

– Может, в лес чуть свет ушёл – не стал нас, сонь, дожидаться, – высказал Мэтью самую простую разгадку исчезновения Семимеса.