Миллионерша поневоле - читать онлайн книгу. Автор: Галина Владимировна Романова cтр.№ 18

– Папа принес конфетков, колбасы и пряников, – жалобно пискнул он из-под ладошек и вполне отчетливо всхлипнул. – А мама сердится! Почему, Леля?! Папа меня целовал и говорил, что все будет хорошо, а мама сердится! Она его гонит, а я не хочу! Я хочу с папой! Он теперь хороший!

Ольга готова была разреветься вместе с ним. Упасть теперь уже на колени прямо в мокрые осклизлые листья, местами устилающие тротуар, и реветь беспомощными бесполезными слезами.

Детское горе было много ощутимее и сильнее взрослого. Его было не объять и не вымерить. Оно больно жалило в самое сердце и заставляло ощущать себя безжалостным и грубым.

Как??? Как объяснить ему, что его мама не сердится. Мама просто очень боится. Боится любых перемен в его папе, который ни разу за совместно прожитые годы не потрудился сделать свою семью счастливой. Какие нужно знать слова и как суметь сложить их в предложения, чтобы объяснить плачущему малышу эту дикую правду.

Ольга проглотила горький спазм, сдавивший ей горло. Погладила Мишку по пушистой шапке, надвинутой на самые глаза, и тихо попросила:

– Ты не плачь, Мишуня. Я… мы все тебя так сильно любим, что…

И тут Мишка отмочил такое, что Ольга все же тюкнулась об асфальт правой коленкой. Тюкнулась и тут же почувствовала, как неприятной влагой пропитались ее колготки. Но на это она почти не обратила внимания. Даже недовольная гримаса ее начальника Евгения Евгеньевича, могущего заметить беспорядок в ее одежде, не занимала ее в данный момент. Куда серьезнее сейчас оказалась прямая угроза их общему существованию, прозвучавшая в словах малыша.

– Что ты сказал, что тебе показал папа?! – прошептала она помертвевшими от страха губами.

– Пистолет! – с гордостью произнес Мишка, и слезы его вмиг растворились в кристально чистой бирюзе его глаз, словно у него имелся какой-то сообщающийся сосуд, способный очень быстро осушать его горе. – У папки есть настоящий пистолет!!! Он теперь сильный, и он нас спасет!

– От кого? – Ольге казалось, что она постепенно начинает сходить с ума. – От кого спасет? Он тебе так и сказал?

– Не-а, – Мишка улыбнулся, обозначив на пухлых щеках две совершенно очаровательные ямочки. – Он просто показал и сказал, что теперь мы будем как это… как это… как люди!!!

Это было вполне в духе бесподобного придурка Лешки. И это уже, по ее разумению, никак на недоразумение не тянуло. Это пахло бедой. Причем таких масштабов, что никакие разборки и анализы помочь не способны.

Где он сумел взять пистолет?! Кого-то убил?! Ограбил?! Или убил, а потом ограбил?! Знает ли Ксюха про пистолет? Скорее всего, нет. Иначе сказала бы ей непременно. Что все это может означать, черт бы все побрал на этом свете??? Так, так, так… Ей нужно что-то срочно предпринять. Сначала подумать, а потом предпринять. И обязательно дозвониться Ксюшке. Ее нужно предупредить. Она сказала, что заберет Мишку из сада, потом заедет домой за вещами, а потом уже к ней. Ей нельзя домой! Неизвестно, какую личину принял ее Лешка на этот раз. Неизвестно, с какой целью заявился домой с подарками и пистолетом.

Жить как люди! Что он мог знать о жизни нормальных людей, это чудовище безобразное, отребье помоечное!!! Превратившее жизнь ее подруги и их общего ребенка в бесконечный непрекращающийся кошмар…

– Идем, Мишуня! – Ольга решительно поднялась и быстрым шагом, заставляя ребенка почти бежать рядом с ней, пошла в сторону детского сада.

Нужно было спешить. Спешить, как никогда в этой жизни. Найти Ксюшу, предупредить. И попросить помощи у… Саши.

Пускай они поругались. Пускай здоровались сквозь зубы, изредка сталкиваясь на улице. Но это всего лишь фарс. Игра в гордость, так, кажется, он ей сказал на прощание, оставляя свои тапки огромного размера под ее вешалкой. Не забрал ведь, хотя и мог. Наверняка надеялся, что еще сможет все вернуть. Она вот так не думала. Совсем не думала до теперешнего момента. Минувшая ночь так вообще все перевернула в ее душе, заставив забыть о его существовании вовсе. Теперь же… Теперь она понимала, что если ей не поможет Саша, то не поможет уже никто.

Евгений Евгеньевич стоял перед Любавским навытяжку и согласно кивал головой. Усердно тюкал себя подбородком в грудь и, из боязни был уличенным в несогласии с мнением вышестоящего начальства, не поднимал на него глаз. Лишь в одном месте он посмел дерзновенно прервать пафосную речь Любавского и задать один-единственный вопрос:

– А… а куда мы поместим ее стол, Владислав Иванович?

– Куда хотите! К себе в кабинет, например, поставьте. Места там предостаточно. Одному человеку даже несколько просторновато. Ну, а если вам покажется тесно, то можете писать заявление на увольнение. – Любавского просто распирало от представившейся возможности повластвовать.

Он видел, как мерзкая чиновничья душа Евгения Евгеньевича изнывает от подобострастия. Видел, как тот душит в себе желание заорать в полный голос от ненависти и невозможности ничего изменить. Видел все это и наслаждался. Причем наслаждался не только от сознания собственной значимости, а оттого, что теперь у Ольги, кажется, появился кровный враг, который при случае может взвалить на себя все самые плохие подозрения.

Что ему Лизка с ее грандиозными планами! Он и сам не дурак. Он все сделает для того, чтобы вновь быть с Ольгой вместе. Все!

– Я могу идти? – вяло шевельнув губами, поинтересовался Евгений Евгеньевич.

– Да, да, конечно. Все сделайте, как я велел, – обронил Любавский вроде как задумчиво в спину уходящего по мягкому ковру Жеки. – И пришлите ко мне Шустикову.

И вот тут Евгений Евгеньевич его удивил. Он резко притормозил. Любавский мог поклясться, что видел, как замерла в воздухе занесенная для очередного шага его нога. Потом, крутнувшись волчком, повернулся к нему и, не скрывая откровенной радости, произнес:

– А Шустиковой все еще нет на работе!

– Как нет? – Влад мгновенно озадачился. – Что за причина?

– Не знаю! – продолжал ликовать Евгений Евгеньевич. – Уже половина одиннадцатого, а ее все нет!

Весь его вид выражал искреннее недоумение по поводу ее отсутствия и, как следствие, по поводу нового назначения Шустиковой. Это же надо, что удумали: перевести ее в его заместители! Кого?! Шустикову?! Да она тут без году неделя работает! Пусть исполнительная, пусть старательная, пусть все у нее получается, но это не повод. А тут еще это опоздание!..

– Она не звонила? – вдруг спросил у него Любавский, чем снова удивил.

Чего вдруг надумал с этой Шустиковой возиться, непонятно. Личного интереса не может быть никакого. По слухам: жена красавица, должен вот-вот ребенок появиться. Что тогда? Уж не под него ли самого копают?! Надо быть поосторожнее. А то, глядишь, не успеешь оглянуться, как Шустикова из заместителей и на его место впрыгнет. Вот сучка скрытная!..

– Нет, не звонила, – подобострастно склонил голову к левому плечу Евгений Евгеньевич. – Ни мне, ни сотрудникам. Верочка все утро на телефоне. Звонков не поступало.