На задворках вечности. Часть II. В шаге от бездны - читать онлайн книгу. Автор: Галина Раздельная cтр.№ 42

Не справившись, командир выронил последнюю связующую нить между собой и уже умершими Оборотнями. Темнота поглотила несчастных, и наёмник остался в ней с глазу на глаз с презрением и злостью хозяина чёрной дыры. Энлиль почувствовал, как гнев его чёрных мутных зрачков усердно топит его душу, как пытается затянуть его вслед за рабами, сломить и подчинить. Это вконец ошеломило наёмника, заставив окончательно вырваться из чужого сознания.

На планете расцветала заря скорого утра. Бессмысленное противостояние незаметно растянулось в часы. Энлиль подавленно оглянулся. Обугленное, гнусно смердящее тело Оборотня-женщины быстро разлагалось у его ног, но душа этого создания уже была в темнице, подле своего Владыки. От увиденного наёмника пронимала крупная дрожь. Силы его теперь восстанавливались значительно медленнее, будто Энлиль усмирял стихии не одной планеты, а целой галактики, но как бы он ни пытался переключить свои мысли, сконцентрироваться на восстановлении, те возвращали его к немой встрече. Он рискнул выступить против притязаний Владыки, рискнул отбить у того его собственность, помешать рабам вернуться под гнёт своего хозяина, и проиграл. Тёмный Кочевник без надрыва отмёл все никчёмные попытки наёмника, словно смахивая мелкое насекомое со своего плеча.

Но думал Энлиль не о Владыке, вопреки тому, что страх ещё коробил его волю и глупую душу. Наёмника тревожили Оборотни. В период, перетёкший в ночь, когда Энлиль ещё удерживал существ над бездной их рабства, он ярко вкушал их мысли, чувства, и ужаснее всего, что помимо безысходности, страха, невольники дышали надеждой на возможность неожиданного избавления. Они позволили этой надежде вторгнуться в их одичалые души, неоправданной мечте, боль от которой оказалась в стократ острее любых истязаний и пыток. И причиной подобных мук являлся Энлиль. Не Кочевник проронил в рабах искру надежды и тем самым умножил неотвратимые страдания в будущем, а самонадеянность Энлиля, посчитавшего себя достаточно умелым и взрослым, чтобы открыто выступить против уз Владыки.

Подобную коллапсирующую, необъёмную силу ему ещё не доводилось даже представлять. Но такая власть существовала, и он только что смотрел в её глаза.

Шок оставлял наёмника равносильно возобновляющейся внутренней энергии. Планета прожила еще полдня, пока Энлиль не успокоился окончательно, но придя в себя, наёмник в панике покинул небесное тело. Со всей этой историей он забыл об Энки, оставшемся в одиночку против армии.

Практически не разбирая обратного пути, Энлиль кубарем влетел в пространство на границе галактики. Недолго взвешивая ситуацию, он разразился таким мощным волновым ударом, которого не ожидал ни он сам, ни напиравшие в сражении ободрённые своими успехами рабы. Остаточное колебание удара удалялось вглубь космоса, опрокидывая запоздалых невольников, а беспокойный взгляд Энлиля выискивал друга.

Энки командир заметил неподалёку от входа в истончающейся мембране галактики. Тот немного пострадал от удара товарища, но большая часть его увечий была нанесена рабами. Наёмник плохо соображал в заполонившей его давке непрекращающегося сражения. Стоило Энлилю отправиться за Оборотнями, как невидимая армия более не оставляла ожесточённых напористых попыток пробиться в галактику, и всё это время Энки пришлось держать энергетический щит и отбиваться от тварей, которым удавалось протиснуться сквозь неидеальную преграду.

Энлиль ускорил восстановление друга, но не сумел закончить его полностью. Отброшенная армия взбешённых существ, огрызаясь, не обращая внимания на полученные травмы, с безрассудным накалом обернулась в новой атаке.

Эн-уру-гал потянулся онемевшими худыми конечностями. Левая рука, покоящаяся до того под ним, затекла настолько, что валялась теперь безвольной деревянной палкой вдоль туловища. Наверное, обморок после приступа продлился дольше обычного, и последний наследник Империи только-только начинал стряхивать с себя его оставленные подарки. Ноги и руки тихонько покалывали, но шевелить ими было неприятно, немного гудела голова, и, чего уже давно не случалось с парнем, требовательно ныл желудок. Эн-уру-галу мучительно хотелось есть. Впервые ему требовалась не энергия в чистом виде, коей его поддерживал Хранитель, а именно простая пища, способная дать эту энергию.

Двигаясь наподобие механического, давно заржавевшего робота, парень немного приподнялся. В глазах ещё рябило, и Эн-уру-гал плохо различал очертания предметов в их со стариком прохладном убежище. Полузанесённая снегом башня приседала, незначительно клонясь на одну сторону и неохотно вжимаясь в острые края скрытого под полутораметровым настилом снега ледника. Пол в ней подчинялся наклону, но в остальном помещение можно было назвать удобным.

Из-за наклона Эн-уру-гал нередко падал. Он плохо контролировал свои тело и ум, а в апогее приступов и после них и подавно лишался основных навыков, превращаясь в недоразвитого, ползающего младенца. И в этот раз, очнувшись, последний наследник силился удержать равновесие, но промозглый каменный пол намеренно подкашивал трясущиеся, истончившиеся конечности.

Шаркая по каменной клади, Эн-уру-гал хрипло позвал Хранителя. Перенеся вес на ещё онемевшую руку, парень неловко повалился, увлекаемый наклоном башни. Как на скользкой горке, его медленно снесло к противоположной стене. Удар смягчило что-то мягкое и большое. Эн-уру-гал облокотился на спасший его от столкновения с камнем тюфяк и лишь сейчас нащупал на нём знакомой грубости ткань.

Онемелыми пальцами потерев глаза и зажмурившись пару раз, бывший телохранитель мутным взором оглядывал комнату.

– Хранитель! – наследник узнал в скрюченном тюфяке старика.

Рядом с ним, в нелепой позе, прислонившись к покрытой налётом инея стене, лежал Дильмун, и сам он казался таким же окоченевшим и каменным, как и интерьер морозной башни.

Эн-уру-гал аккуратно потряс того за плечи, но старик не реагировал. От него веяло холодом и болью. Хранитель практически не использовал свои способности для поддержания собственной жизни и жизни наследника, вот отчего Эн-уру-галу так хотелось есть, а его слабое и измотанное приступами тело ныло, сильно мёрзло и немело больше обычного.

Превозмогая усталость и судороги, парень потащил старика на себя. Не поднимаясь, он медленно отволок Дильмуна к его кровати – сухому настилу из найденных в башне тряпок. Свет в башню попадал из маленькой, размером с кирпич, бойницы. Окон в трапециевидном помещении не было, и Эн-уру-гал щурился, стараясь определить состояние старика. Дышал Дильмун надрывно, с хрипловатым свистом в лёгких, его кожа покрылась трещинками и серостью, сам он прибавил в своём облике ещё одно тысячелетие, но кроме неестественной приобретённой старости и дряхлости Эн-уру-гал так и не нащупал никаких повреждений.

Помня запрет Хранителя на использование своих способностей, последний наследник терзался сомнением. Остатки энергии его Владыки коренились в самых глубинах разума парня и ещё могли щедро взбаламутить ему голову, но они же могли и исцелить старика. Впрочем, что таить от себя, Эн-уру-гал это чувствовал, он хотел этой силы, тянулся к ней мыслями в припадке, во сне и наяву, и даже в коротких мгновениях, кажущимися ему свободными от чужого влияния, он думал об изгоняемой из себя власти. Но теперь случай давал ему возможность вновь ощутить эту власть. Бывшего телохранителя изводила его совесть: Дильмун умирал, что Эн-уру-гал понимал и без чужой энергии, но не желание помочь старику разрывало парня, а желание испробовать остатки своей власти во время этой помощи.