Как начать жить и не облажаться - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Хорикова cтр.№ 11

ВОС: Какая считается самой распространенной?

Д. М.: Чем проще технически операция, тем она банальней для хирурга. Второе место – липосакция. Третье – веки, четвертое – нос. В Америке немного другая раскладка, там на первом месте – липосакция, а всякие процедуры по лицу существенно за пятерочку вываливаются.

ВОС: Потому что американки бывают очень толстыми.

Д. М.: Американцы тоже. Есть избыточный вес, поэтому такая операция самая распространенная. Но по Европе по-другому.

ВОС: Европа и Америка совершенно разные.

Д. М.: Да, колоссально отличаются.

ВОС: Вы какой ориентации?

Д. М.: Самой что ни на есть гетеросексуальной.

ВОС: Для вас проще, если бы вы были другой ориентации?

Д. М.: Может, я скажу сейчас банальности, но каждый доктор, оперируя, пропускает через себя пациентку. Я иногда оцениваю, как мужчина, тот результат, который должен получиться. У меня есть свое восприятие груди.

ВОС: Не утомительно?

Д. М.: Нет. Ну, понятно, что если в ночном клубе девушка поднимет футболку и покажет мне свою грудь, то у меня это не вызовет никаких эмоций. Очевидно, что у меня слюни не потекут, я не начну на нее бросаться. Все зависит от ситуации и от каких-то чувств к человеку.

ВОС: А вот вы, например, познакомились с девушкой, вы смотрите на нее со стороны: тут подрезать, тут убрать?

Д. М.: Красота – это сочетание мельчайших нюансов и недостатков. Не может быть красоты выточенной из камня греческой скульптуры, она мне не интересна.

ВОС: Женщины с фигурой античной статуи вам не интересны? Или вы, может, имеете в виду моделей?

Д. М.: Я вас умоляю, вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Хорошо, у нее фигура античной статуи, правда, идеалы в Греции сейчас отличаются от древнегреческих, вопрос в сочетании: что за человек, личность, как она себя ведет, как она разговаривает, какая у нее концепция жизненная. Это сочетание всех нюансов. Не бывает так: пофиг на то, что у нее в голове, главное – пропорции.

ВОС: Хорошо, если вам нравится девушка, вы не предложите ей что-то поменять?

Д. М.: Никогда даже в мыслях не возникнет, чтобы сказать, что вот это стоит изменить. Во-первых, я умею переключаться с профессиональной точки зрения, во-вторых, это моя концепция хирургическая, я ей следую неукоснительно. Суть ее заключается в том, что мы не подгоняем человека ни под какие стандарты и идеалы. Ты делаешь то, что в данной ситуации человеку подойдет. Есть, наверное, какие-то критерии оценки возрастного изменения лица. И есть концепция хирургическая того, что нужно омолаживать лицо. Есть концепция возрастного старения лица в том виде, когда начинает шея висеть, кожа, есть концепция потери объема. И есть операции, направленные на исправление этого объема и на устранение этих изменений. Но очень сложно вернуть то, что было, очень сложно бороться с природой. Можно сделать какую-то мощную операцию с реабилитацией полгода, но у меня всегда возникает вопрос: а зачем? С моей точки зрения это не нужно. Можно сделать какую-то операцию, чтобы в 50 выглядеть свежо, но натурально, красиво. Я так оперирую.

ВОС: Судя по тому, что вы сказали ранее, про грудь, которую заворачивают в лифчик. Вот у нее возникло что-то здесь, и она не хочет быть моложе, она просто хочет к тому, к чему она привыкла.

Д. М.: Что-то можно сделать, чтобы человек выглядел лучше, но не сделать так, чтобы в 55 выглядеть на 25. Технически это реально.

ВОС: Перетянуть кожу?

Д. М.: Лицо перебрать. Есть доктора, которые настолько хорошо знают анатомию, что способны это сделать.

ВОС: Но они не вернут ее к самой себе, они просто сделают ее моложе.

Д. М.: Это да. У меня есть лекция для ординаторов, для людей, которые хотят стать пластическими хирургами по эстетике лица. В этой лекции я показываю, что есть огромное количество пациентов, медийных персонажей, например, с перетянутыми лицами, и непонятно, кто их оперировал и зачем. А есть Катрин Денев, которая выглядела супер, но она и сейчас выглядит супер. Да, она оперированная, но почему бы и нет. Тут разные концепции, разные взгляды, разные подходы. Я стараюсь сохранить индивидуальность и настаиваю на том, что каждый человек имеет нюансы, и эти нюансы очень сильно персонифицируют его.

ВОС: Есть какие-то публичные люди, на которых вы смотрите и думаете: «Провал»?

Д. М.: Да, конечно. Есть провал, когда люди плохо прооперированы, а есть провал, вот когда, например, наши российские женщины не следят за собой.

ВОС: Делаете ли вы операции на интимных зонах?

Д. М.: Не увлекаюсь.

ВОС: Почему?

Д. М.: Не знаю, не нравится.

ВОС: Как это, а если деформации из-за родов?

Д. М.: Бывают часто разрывы половых губ, увеличение. Не знаю, мне просто не нравится, не лежит душа. Я не все оперирую, я не оперирую нос, например. Я считаю, что если человек оперирует нос, то он должен заниматься только этим и полностью углубляться в это, это очень сложно, и он сильнее всего, пожалуй, влияет на лицо человека. Поэтому если ты лезешь в эту историю, то занимайся этим и ни во что больше не надо лезть.

ВОС: Какая средняя зарплата у пластического хирурга?

Д. М.: Моя зарплата 7500.

ВОС: Евро?

Д. М.: Евро. Ну, мы не озвучиваем зарплату, которую получаем в частных клиниках. У нас очень большая дистанция. Есть пластическая хирургия в Москве, там маленькая зарплата, есть хирурги, у которых сверхприбыли.

ВОС: Ну хорошо, вилка: 2000 в месяц и 200 евро.

Д. М.: Я могу сказать, что проценты от операции варьируются от 25 до 50. Операция по увеличению груди, соответственно, может быть от 100 000 до 500 000. Тут очень много нюансов. Меня все устраивает, я просто не считаю, что нужно распыляться на какие-то вещи, нужно бить в одну точку, потому что ты начинаешь вникать в проблему гораздо глубже, чем если бы ты делал все – прямо хирург на все руки, суперуникальный. Это плохо заканчивается.

ВОС: Есть, как мне кажется, могу ошибаться, стереотип того, как выглядит врач. Бывает, что приходят и говорят: «Слушайте, вы что, в девятом классе учитесь?»

Д. М.: Не нравится – идите. Конечно, было, сплошь и рядом. Я сижу, у меня кабинет с огромным количеством сертификатов и прочее. Приходят люди, и если я вижу, что человек изначально негативно настроен, то сразу: «А сколько вам лет?» Столько-то. Дальше: «Хорошо, а вот сколько вы оперировали?» Столько-то оперировал. Результаты, пожалуйста. Вот моя концепция, вот как я веду себя. Хотите знать, где я учился? Пожалуйста, все висит на стене. Я ничего не выдумывал, ничего не покупал. Если вам нравится – окей, здорово. Если не нравится – до свидания. Я никогда не уговариваю на операцию, потому что это себе дороже. Ты можешь уговорить человека на операцию, сказать: «Да я самый лучший, я обещаю». А потом может быть ситуация, какое-то осложнение. Никто не застрахован от осложнений. У 23-летнего врача, понятное дело, их больше, он только заканчивает обучение, получает диплом врача общей практики и идет в ординатуру, там он уже начинает какие-то операции самостоятельно делать, потому что хирург должен учиться работать руками, не может быть теоретического хирурга. На самом деле дикая проблема в том, что сейчас большинство врачей – теоретические хирурги.