Дом у озера - читать онлайн книгу. Автор: Кейт Мортон cтр.№ 15

– Она прочистила мне мозги. Морской воздух и все такое.

– Я думал, что вполне ясно выразился, Спэрроу. Четыре недели, и никаких возражений.

– Дон… – Сэди оглянулась через плечо, увидела женщину, которая раскачивала ребенка на качелях, и понизила голос. – Я знаю, что перешла границы. Я поступила неправильно, приняла дело близко к сердцу и не справилась с работой. В моей жизни действительно не все было гладко, но теперь с этим покончено, я в порядке и…

– Погоди-ка.

На другом конце провода раздалось приглушенное бормотание. Дональд что-то ответил и вернулся к их разговору.

– Послушай, Спэрроу, здесь кое-что происходит, – тихо сказал он.

– Правда? Новое дело?

– Мне пора идти.

– Да, конечно. Я просто хочу сказать, что готова…

– Очень плохая связь. Позвони через несколько дней, ладно? Давай на следующей неделе. Тогда все и обсудим.

– Я ведь…

Связь прервалась, и Сэди выругалась в трубку, потом нашарила в кармане еще несколько монет. Снова набрала номер Дональда, но попала на голосовую почту. Немного подождала и набрала еще раз. То же самое.

Какое-то время она сидела на скамье у детской площадки. Пара чаек дралась из-за жареной картошки, высыпавшейся из разорванного газетного кулька. Ребенок на качелях плакал, цепи качелей сочувственно скрипели. Может, Дональд намеренно не брал трубку? Похоже на то. Можно было бы набрать еще чей-нибудь номер, но Сэди так и не придумала, кому позвонить. До боли хотелось вернуться в Лондон, где от нее гораздо больше пользы и есть чем заняться, кроме как ходить за грушами. Сэди переполняло разочарование, смешанное с бессилием. Радостное возбуждение исчезло. Ребенок на качелях устроил настоящую истерику и выгибался всем телом, уворачиваясь от матери и не давая вытереть грязную мордашку. Если бы Сэди могла, то с радостью бы к нему присоединилась.

– Вот ведь безобразник! – сказала женщина тем осуждающим тоном, каким обычно говорят родители, когда жалуются на детей.

Проходя мимо, Сэди слабо улыбнулась и продолжила свой путь в деревню. Там с преувеличенной тщательностью выбрала груши, изучив каждый плод, словно подозреваемого на опознании, расплатилась и пошла домой.

Она и раньше проходила мимо библиотеки – каменное здание стояло на Хай-стрит и служило ориентиром по дороге из деревни к дому деда, – но никогда не заглядывала внутрь. Сэди не любила библиотеки. Слишком много книг, чересчур тихо. Однако в этот раз она бросила взгляд на библиотечное окно и замерла. Там высилась целая пирамида из детективных романов, все в черных переплетах, на обложках большими серебряными буквами напечатано имя: Э. С. Эдевейн. Сэди, конечно, слышала об этой писательнице. Э. С. Эдевейн была одним из немногих мастеров детективного жанра, которого с удовольствием читали полицейские, и к тому же национальным достоянием. Луиза рассказывала о семье Эдевейн и доме на озере, но тогда Сэди и в голову не пришло, что между ними есть какая-то связь. Сейчас Сэди рассматривала рекламный плакат над книгами – «Наш местный автор готовится опубликовать пятидесятый роман!» – и ощущала то особое волнение, когда два, казалось бы, совершенно разных кусочка головоломки совпадают.

Без лишних раздумий Сэди вошла в здание. Услужливый, похожий на гнома человечек с именным бейджиком на рубашке сообщил, что, конечно, у них есть краеведческая секция, и спросил, не ищет ли она что-нибудь конкретное.

– Вообще-то, ищу, – ответила Сэди, опуская на пол сетку с грушами. – Мне нужна вся информация об одном доме. И о старом полицейском расследовании. Да, кстати, пока я здесь, какую книгу Э. С. Эдевейн вы бы мне порекомендовали?

Лондон, 2003 г.

Питер чуть не уронил пакет, когда бежал за автобусом. К счастью, за всю свою жизнь он так привык к собственной неловкости, что успел прижать пакет локтем и даже не сбился с шага. Вскочил в автобус, достал из кармана проездной билет, убрал с глаз длинную челку и заметил одно свободное место.

– Извините, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, и пошел по проходу, в то время как автобус рванул вперед. – Извините, пожалуйста. Простите. Прошу прощения.

Дама с поджатыми губами, которая сидела у окна, хмуро выглянула из-за газеты «Таймс», когда автобус резко повернул за угол, и Питер рухнул на соседнее сиденье. Дама чуть поерзала и тихо вздохнула, показывая, что Питер принес с собой нежелательный вихрь суеты. Сам Питер всегда подозревал за собой способность мешать людям и потому нисколько не обиделся.

– Думал, что пройдусь пешком, – вежливо произнес он, поставив сумку и пакет между ног, – но отсюда до Хэмпстеда слишком далеко, особенно в такую жару.

Дама ответила ему вымученной улыбкой, которую кто-нибудь менее великодушный, чем Питер, вполне бы мог принять за гримасу, и снова уткнулась в газету, предварительно встряхнув ее, чтобы расправить страницы. Подобная манера чтения напрочь отвергала присутствие соседа; впрочем, Питер не отличался крупной комплекцией и обнаружил, что развернутые страницы его почти не заденут, если он вожмется в спинку. Более того, из такого положения видны все новостные заголовки, значит, в Хэмпстеде можно будет не останавливаться у газетного киоска.

Элис требовала, чтобы Питер следил за новостями. Под настроение она любила поболтать и не очень-то жаловала глупцов. Так она заявила в самый первый день их совместной работы. Элис тогда еще прищурила глаза, как будто обладала сверхъестественной способностью распознавать дураков с первого взгляда.

Питер бросил взгляд на вторую страницу, которую соседка любезно пристроила у него на коленях: последний опрос общественного мнения показал, что у лейбористов и консерваторов примерно равный рейтинг, шестеро служащих Королевской военной полиции погибли в Ираке, Маргарет Ходж назначили министром по вопросам детства. Хорошо, хоть о деле Бейли больше не пишут на первых страницах, подумал Питер. Ужасное происшествие: маленькую девочку бросили одну на несколько дней, причем бросил именно тот человек, который должен был о ней заботиться. Питер так и сказал за послеобеденным чаем в один из дней, когда это дело было в центре внимания, и Элис его поразила: она долго смотрела на свою чашку, а потом промолвила, что они не имеют морального права судить других, ведь им неизвестны все обстоятельства дела. «Вы еще молоды, – торопливо продолжила она. – Жизнь излечит вас от наивных предположений. В этом мире можно лишь одно утверждать с уверенностью: ни на кого нельзя рассчитывать».

Поначалу присущая Элис желчность пугала Питера. Весь первый месяц работы он не сомневался, что его вот-вот уволят, и лишь позже понял: это часть натуры Элис, особое чувство юмора, порой язвительное, но не злое. Плохо было то, что Питер ко всему относился слишком серьезно. Он считал эту черту своего характера недостатком и пытался данный недостаток скрыть. Это не всегда удавалось – таким уж Питер уродился. Его родители и старшие братья любили смех и веселье, и когда младшенький надолго задумывался над шутками или подначками, они только качали головой, посмеивались, ерошили ему волосы и удивлялись, что за серьезный кукушонок, дай бог ему счастья, невесть откуда взялся в их гнезде.