На заре человечества. Неизвестная история наших предков - читать онлайн книгу. Автор: Николас Уэйд cтр.№ 29

Австралийские племена, судя по всему, жили в состоянии непрекращающейся войны, не пуская чужаков на свои территории, а торговлю вели на нейтральных землях. Набор орудий аборигенов, необременительный в дальних переходах, включал в себя оружие типа тяжелых палиц, бумерангов с крюком и копий ^{101}. Аборигены хорошо умели выживать в суровых условиях, но так и не освоили земледелия. Их уникальная генетика отражает древность популяции и дрейф генов, усиленный в условиях раздробленности на мелкие враждующие сообщества.

Похожую картину дает генетический анализ других ранних обитателей Сахула – народов Новой Гвинеи. Примерно до 8000 лет назад Австралия и Новая Гвинея представляли собой единый материк, так что население обоих островов могло произойти от одной миграционной волны. Научная группа Марка Стоункинга изучала Y-хромосому и митохондриальную ДНК многих новогвинейских племен и обнаружила поразительное однообразие в Y-хромосоме, особенно у высокогорных племен дани, яли, уна и кетенгбан ^{102}. Как и у австралийских аборигенов, такое однообразие может означать либо широкое распространение полигамии, когда лишь несколько мужчин производят все потомство в племени, либо высокий уровень насильственных смертей.

В Новой Гвинее, вероятнее всего, действовали оба фактора. Все папуасские популяции в этом регионе практикуют патрилокальный брак, т. е. мужчины всегда остаются со своим родом, а жены переходят в род мужа. Большинство, если не все новогвинейские племена, придерживались полигамии, по крайней мере до появления первых миссионеров. Например, у дани 29 % мужчин имели больше одной жены, притом число жен варьировалось от двух до девяти, а 38 % мужчин не имели ни одной.

Война была обычным делом в большей части папуасских обществ до второй половины XX в., отмечает группа Стоункинга, и смертность на войне была высока: по данным антрополога Карла Хайдера, приблизительно 29 % мужчин дани погибали в сражениях. Практически таков же уровень военных потерь мужских особей у шимпанзе и у южноафриканских яномамо, причем мотив у тех и других, предположительно, одинаков: репродуктивное преимущество, которое успешный воин получает для себя и для своего клана.

Стычки охотников и собирателей кажутся не такими уж кровопролитными в сравнении с мясорубкой современной войны. Начатый бой можно было остановить, как останавливают футбольный матч из-за, например, дождя или серьезной травмы кого-то из игроков. Хайдер, как и многие антропологи, поначалу считал, что война для дани не такая уж трагическая ситуация. После первого полевого исследования в Новой Гвинее в 1961 г. он написал книгу, в которой подчеркивал миролюбивость племени. Однако после многочисленных новых поездок и тщательной реконструкции родословных с выяснением причин смертей Хайдер увидел, как много мужчин на самом деле гибнет в сражениях. Если сражаться приходится еженедельно, даже при небольшом числе потерь убыль со временем будет гигантской.

Как и бушмены, дани бьются насмерть. Они не научились отравлять наконечники стрел ядом жука-листогрыза, но вместо яда используют экскременты, чтобы в рану попадала инфекция. Подобно многим другим человеческим племенам и шимпанзе из Касакелы («Гомбе»), дани знают, что истребление лишь некоторой части врагов дает выжившим повод для мести и потому более эффективно изводить врагов без остатка.

«На плоскогорье около 30 % автономных групп исчезают каждое столетие после военных поражений, – пишет о межплеменной вражде в Новой Гвинее археолог Стивен Леблан. – Племена вырезаются целиком или гибнут в сражении, уцелевшие после больших кровопролитий спасаются у союзников или дальних родственников. Последнее из незатронутых цивилизацией мест оказалось не мирным пастбищем, а полем незатихающей битвы» ^{103}.

Фенотип коренного австралийца называется австралоид, этот термин подразумевает темную кожу, волнистые или кудрявые волосы, вытянутое телосложение и крупные зубы. Новогвинейцы относятся к австралоидам, но имеют некоторые небольшие отличия: например, мелкокурчавые волосы. То, что народы Сахула выглядят похоже на центрально– и западноафриканцев, вероятно, не просто совпадение. Вследствие своей относительной изоляции австралоидные племена могли сохранить наиболее полное среди всех народов сходство с первыми африканскими мигрантами. Но точно сохранить облик первых современных людей, покинувших Африку, они тоже не могли бы, потому что к их популяции примешались поздние иммигранты, например полинезийцы, да и сами австралоиды сильно изменились под действием дрейфа генов.

Австралийские аборигены – не единственная остаточная популяция первой трансафриканской миграции. На всем протяжении маршрута, до самой Африки, на дальних островах или в уединенных местах, где было удобно отражать последующих пришельцев, сохранились необычные народы, чья генетика указывает на их происхождение от тех первых мигрантов. Все они живут родоплеменным строем, обитают по большей части в лесах и научились сопротивляться ассимиляции и смешанным бракам. Это примитивные народности Индии, например австралоидные ченчуи койя в штате Андхра-Прадеш, а также негритосы – народ, обитающий на Андаманских островах, в Малайзии и на Филиппинах. Многие из этих народов имеют темную кожу, словно в напоминание об их африканском происхождении.

Один из самых загадочных среди этих реликтовых народов – туземцы Андаманских островов. Андаманские острова лежат в Бенгальском заливе, примерно в 200 км от побережья Бирмы, но при том уровне моря, который был 50 000 лет назад, расстояние до материка было всего около 60 км. Поскольку первые выходцы из Африки хорошо владели искусством мореплавания – а иначе они не добрались бы до Сахула, – то и Андаманские острова были в пределах их досягаемости.

В новое время моряки долго избегали этих островов, чьи обитатели слыли свирепыми людоедами. Согласно британскому источнику 1858 г., на архипелаге насчитывалось 13 разных племен, каждое со своим языком и территорией, некоторые из них находились друг с другом в состоянии непрекращающейся войны. Многие из северных племен, известных как большие андаманцы, сильно поредели после проникновения на их территорию обитания европейских болезней, а за 50 лет британской колонизации практически вымерли. На сегодня уцелели лишь три андаманских племени, все с южных островов: онге, ярава и сентинельцы.

Происхождение андаманцев долго оставалось загадкой. Их фенотип: низкорослость, темная кожа, мелкокурчавые волосы и торчащие ягодицы – так называемая стеатопигия – характерен для африканских пигмеев. «Они выглядят, будто африканцы, но их дом здесь, на этой цепи островов посреди Индийского океана, – говорит Питер Андерхилл, специалист по генеалогии Y-хромосомы. – Люди 200 лет ломали головы, не понимая, что это за народ и откуда он взялся» ^{104}.