Один из лучших дней (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Яна Жемойтелите cтр.№ 44

Я синтез. Я забыла в кафе красные перчатки! Я понимаю это только потому, что руки схватывает холодный воздух. Притормозив, я выдергиваю руку из его остывшей ладони.

– Перчатки!

– Не возвращайся! – Он удерживает меня и только теперь наконец притягивает к себе. – Мне они никогда не нравились. Руки будто в крови.

Может быть, причина действительно в них? Но ведь это только перчатки. Разве я без них хуже или лучше? И все равно постепенно рассасывается моя боль, растворяется в мире.

– Спасибо, – говорит он. – Сегодня был хороший день. Может быть, один из лучших, которые вообще бывали у нас.

Он еще просит денег на маршрутку, на обратный путь. И я в который раз поражаюсь, с каким достоинством он умеет унижаться. Потом мы расстаемся, и пространство мира, которое только что занимали мы вдвоем, забивает снег, снег…

У мужа от курева сделались желтые зубы.

Оксане казалось, что это проступила болезнь, внутренняя ржавчина его тела. Он похудел, лица сделалось совсем мало, потом остался вообще один профиль: муж редко смотрел на Оксану, больше отворачивался. В остальном он вел себя как обычно, ел тоже, как обычно, жадно. Поэтому Оксану брало сомнение, действительно ли между ними трещина, либо причина в ее искаженном зрении. Глаз замылился однообразием вида из окна и тесным кружком общения. В этот кружок, помимо мужа и малолетнего Сашки, входил мужнин друг Николай со своей женой Татьяной. А дом их как раз был виден в окно: они жили через дорогу.

У Николая было лицо скуластое, простое, квадратные руки и квадратный же череп. Будучи к тому же замкнут, Николай производил впечатление захлопнутого чемодана – из старомодных, дерматиновых, с металлическими уголками. Того же покроя была и его дочь Галинка, четырех лет от роду, которая то и дело ковыряла в носу. Еще Николай ел колбасу кусками, макая в солонку.

С женой его Оксаной говорить было особенно не о чем, кроме темы маленьких детей.

К лету Николай куда-то уехал, кажется, на заработки, и больше Оксана с Татьяной не виделись.

Когда к тому же родители Оксаны забрали Сашку на дачу, каждая ее чашка чая начала горчить одиночеством.

Муж казался вырезан из бумаги. Минуя Оксану в тесном коридоре, он почти не стеснял пространства – двигался как-то боком, плоско, будто не желая случайно ее коснуться.

Однажды под вечер позвонили в дверь. Мужа не было дома, но Оксана сразу поняла отчего-то, что этот звонок касается именно его…

На пороге стоял Оксанин брат. Едва ступив в прихожую, он спросил:

– Ты не догадываешься, отчего худеет твой муж?

Оксане представились мужнины ржавые зубы, и она ответила брату:

– Может, болезнь его сосет?

Брат помолчал, потом, набрав воздуху, выдохнул:

– Нет. Он у тебя от любви сохнет.

Оксана засмеялась, посчитав, что брат имеет в виду любовь к ней – к Оксане. Однако брат продолжил серьезно-строго:

– Хочешь сейчас взглянуть на своего мужа?

Оксана поняла, что отвечать на вопрос ей не нужно. Она быстро собралась, и брат повез ее за город, к речке, куда обычно ездили на шашлыки. По пути брат говорил, что он давно поджидал случая, и вот, наконец, представился удобный момент. Кстати, и Сашка на даче…

Машина шла окраиной города, и – по ходу исчезновения новостроек из виду – Оксана думала, что это уносится прочь ее прошлая жизнь. Она закрыла глаза и до конца пути сидела в деланой темноте. Наконец машина остановилась, и открыть глаза ей пришлось волей-неволей. Оксана увидела перелесок и дорогу, ведущую к реке…

– Приехали! – Брат оставил машину на обочине и уверенно зашагал к берегу.

Ориентируясь на его черную спину, Оксана больше ничего другого не замечала перед собой. Потом брат, схватив Оксану за руку, кивнул:

– Смотри!

Она увидела пока только машину на берегу – машину своего мужа, и в первый момент даже будто сбилась с направления – и мысли, и пути следования. Ей так почудилось, что это же они с мужем приехали на шашлыки. То есть она шла от машины и… вернулась почему-то снова к машине. Как в дурном сне, Оксана было повернула назад, чтобы от машины уйти, но брат резко остановил ее.

– Смотри! Смотри!

Оксана увидела, что прямо на капоте разложена какая-то еда, а возле колеса стоит бутылка из-под шампанского. Но главное – внутри машина была набита до отказа чем-то живым, ползающим по стеклу, подобно улитке. От этого зрелища Оксана сразу ощутила тошноту – еще прежде, чем поняла, что это самое, ползающее по стеклу, было массой голого тела.

Оксана приблизилась – испытывая пока что только упрямое любопытство, как же это все попало в ее машину. Из того же беззаботно-детского любопытства она дернула ручку дверей – голое тело разделилось пополам, подобно амебе, и часть его, оторвавшись, вытянулась вслед за дверью. На земле голое тело неожиданно превратилось в Оксаниного мужа, а то, что оставалось в машине, стало Татьяной.

Оксана успела удивиться, что голый муж ее оказался неожиданно широким, но все же бледным, с синеватым оттенком кожи. Она заглянула ему в лицо, прошитое строчками тонких морщин… Муж резко вскочил, выхватил с капота кухонный нож и страшно закричал:

– Не подходи, сука! Убью!

Лицо его исказилось, перестав быть человеческим. И что-то первобытное, звериное сквозануло в его оскале. Тогда наконец Оксана осознала, что происходит, и тоже закричала – пронзительно, дав волю голосу, как могут кричать только птицы. Брат осторожно приблизился к ее голому мужу, сжимавшему нож, и вдруг резким выпадом схватил того за руку. Однако муж вывернулся, на миг опять вернув впечатление склизкой улитки, но тут же снова проступило в нем то самое страшное, звериное. Теперь он кинулся с ножом на брата:

– Выследили, скоты? Я вас тут обоих порешу!

Брат кое-как удерживал руку с занесенным ножом, но лицо его перекосило от напряжения и страха… Тогда Оксана подняла с земли пустую бутылку и с силой обрушила ее на голову своего мужа. Тело его сразу обмякло и повалилось набок. Оксана вынула нож из его руки – просто для того, чтобы ее голый муж больше никому не смог угрожать… И тут только она заметила голую Татьяну, которая, выбравшись из машины, пыталась чем-то прикрыть свою наготу. Оксане бросилось в глаза только одно: насколько прекрасна была эта Татьянина нагота. Оксана подумала, что сама она никогда не обладала подобной красотой и что все, что случилось, – случилось только из-за этого бесстыдно-прекрасного тела… Она приблизилась к голой Татьяне, которая, сжимая блузку в руках, дрожала от холода и страха… Оксана сперва осторожно потрогала ее плечо – прохладное, тугое. Затем, с силой дернув Татьяну на себя, вонзила нож ей повыше груди, – стекавшей с плеча, как крупная капля… У Татьяны хрустнуло что-то там внутри, под ножом, она только чуть вскрикнула и повалилась на землю – тихо, покорно. Оксана подумала, что вот так же покорно, тихо, она, наверное, предавалась любви…