Маска Димитриоса - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Эмблер cтр.№ 28

Латимер вылез из постели и включил в ванне воду. Сидя в горячей, немного ржавой воде он постарался свести проблему к простому набору фактов.

У него было два пути на выбор.

Можно вернуться в Афины, сесть за новую книгу и выкинуть из головы Димитриоса, Марукакиса и мистера Питерса в придачу. Или можно съездить в Женеву, встретиться с Гродеком (если тот окажется реальным лицом), а с решением о поездке в Париж немного подождать.

По здравому разумению стоило выбрать первое. В конце концов, он сам оправдывал копание в прошлой жизни Димитриоса ссылкой на эксперимент — попыткой провести собственное расследование. Не следует эксперимент превращать в одержимость. Да и сроки подготовки книги поджимали. Нужно зарабатывать на жизнь, ведь через полгода его банковский счет изрядно истощится, и никакая информация о Димитриосе, или мистере Питерсе, или о ком-нибудь еще его не пополнит. Что же касается полумиллиона франков, то их нельзя рассматривать всерьез. Решено, возвращаемся в Афины.

С другой стороны, если бы не вмешательство Питерса, он бы уже к этому времени был на полпути к Белграду. В конце концов, что изменилось? Таинственный человек по имени Питерс посоветовал раскапывать информацию не в Югославии, а в Швейцарии? Да, мистер Питерс своим предложением создал дополнительную проблему. Но какое она имела отношение к первоначальному плану? И разве удастся выкинуть из головы Димитриоса и мистера Питерса? А болтовня о беспристрастном эксперименте — всего лишь чепуха. Какое настоящее расследование он провел? Никакого. Его интерес к Димитриосу уже перерос в одержимость. «Одержимость» — опасное слово, как по волшебству вызывающее образы горящих глаз, наполненных верой, что земля плоская. И все же дело Димитриоса его очаровало. Смог бы он продолжить работу, зная, что где-то живет человек по имени Гродек, который в состоянии ему многое рассказать? И если ответ на этот вопрос «нет», не будет ли возвращение в Афины пустой потерей времени? Конечно, будет! А остаток на счете через полгода окажется не так уж и мал, даже если он на пару недель задержит новую книгу…

Латимер вылез из ванны и стал вытираться.

И с мистером Питерсом нужно было прояснить вопрос. Нельзя же оставить все как есть и броситься писать детектив. Это выше человеческих сил. К тому же речь шла о настоящем убийстве: не изящном, аккуратном убийстве из романа, с телом, и ниточками, и подозреваемыми, и палачом, а убийстве, столкнувшись с которым начальник полиции пожимает плечами, умывает руки и просто кладет зловонную жертву в гроб. Все было по-настоящему. Димитриос жил и умер тоже по-настоящему. Вместо выдуманных второстепенных персонажей здесь фигурировали осязаемые, вызывающие воспоминания мужчины и женщины, такие же реальные, как Прудон, Монтескье и Роза Люксембург.

Вслух Латимер проворчал:

— Удобно, очень удобно! Работать ты не хочешь, а хочешь поехать в Женеву. Лень пробуждает любопытство. Автор детективов берет из реальной жизни чисто технические аспекты: баллистику, медицину, систему судебных доказательств, правила полицейского делопроизводства… Все, хватит! Довольно всякой чепухи!

Он побрился, оделся, собрал вещи и сошел вниз поинтересоваться поездами, идущими в Афины. Портье принес расписание и нашел нужную страницу. Латимер какое-то время молча ее рассматривал, а потом медленно произнес:

— А если мне нужно добраться до Женевы?

* * *

На второй вечер в Женеве Латимер получил письмо с почтовым штемпелем Шамбези. Это был ответ от Владислава Гродека на письмо Латимера с вложенной запиской мистера Питерса. Герр Гродек писал кратко и по-французски:

Шофер прибыл секунда в секунду, поздоровался, церемонно сопроводил Латимера в огромный «купе-де-вилль» цвета шоколада и помчался сквозь дождь, как будто покидая место преступления.

Латимер лениво изучал внутреннее убранство автомобиля. Все в нем, от облицовки панелями с мозаикой по дереву до фурнитуры из слоновой кости, говорило о деньгах, целой куче денег. А они, если верить Питерсу, были заработаны шпионажем. Хотя, разумеется, ничто в машине не указывало на ее зловещее происхождение. Любопытно, как выглядит этот герр Гродек. Наверное, у него острая седая бородка. Питерс упомянул, что он по национальности поляк, большой любитель животных и в глубине души прекрасная личность. Неужели внешне он уродливый тип? Любовь к животным могла значить все, что угодно. Большие любители животных иногда до дрожи ненавидят человечество.

Какое-то время они мчались по северному берегу озера, в Преньи свернули налево и стали взбираться на высокий холм. Примерно через километр машина съехала на узкую дорожку, ведущую через сосновый лес, остановилась перед железными воротами, и шофер вышел, чтобы их открыть. Затем по подъездной аллее подкатили к большому и малосимпатичному летнему дому.

С деревьев уже опали листья, и сквозь дрейфующую снежную дымку, переходящую в дождь, Латимер мог разглядеть ниже по склону небольшую деревню и белую, с деревянной башней, церковь. Ниже за деревней располагалось озеро, в отсутствие солнца — серое и безжизненное. Пароход вспенивал воду, следуя в Женеву. Для Латимера, который видел озеро летом, картина выглядела безрадостно: унылая, как театр, когда кресла в партере накрыты чехлами от пыли, занавес поднят и сцена, в бледном свете единственной лампы, потеряла свое очарование.

Дверь дома открыла дородная энергичная женщина, по всей видимости, экономка. Латимер оказался в маленьком холле, не более двух метров в ширину. По одной стене на вешалках небрежно были наброшены женские и мужские шляпы и пальто, веревка для альпинизма и странная лыжная палка. У противоположной стены громоздились три пары отлично смазанных лыж.

Экономка взяла у него пальто и шляпу, и Латимер прошел через холл в большую комнату. Она скорее подошла бы гостинице: лестница вела наверх на балкон, который располагался по обе стороны комнаты, а в центре стоял камин с громадным карнизом. В очаге ревело пламя, сосновый пол покрывали толстые ковры. Было очень тепло и чисто.

С улыбкой заверив, что герр Гродек скоро спустится, экономка удалилась. Латимер направился к креслам у камина. Тут же послышалась какая-то возня, на спинку ближайшего кресла вспрыгнула сиамская кошка и недружелюбно уставилась на гостя голубыми глазами. К ней присоединилась еще одна. Латимер шагнул к ним, но кошки, выгнув спины, отпрянули. Стараясь обойти их подальше, Латимер продолжил путь к камину, животные пристально за ним наблюдали. На секунду повисла тишина, нарушаемая треском поленьев в камине. Кошки внезапно подняли головы, уставились писателю за плечо, а потом проворно спрыгнули на пол. По лестнице спускался герр Гродек с протянутой для приветствия рукой и извинениями.

Это оказался высокий широкоплечий человек лет шестидесяти, с уже не столь густой шевелюрой, седеющей, но все еще сохранившей первоначальный соломенный цвет, который подходил к гладким, чисто выбритым щекам и серо-голубым глазам. Лицо грушевидной формы сужалось от широкого лба до маленького сжатого рта, а подбородок плавно переходил прямо в шею. Его можно было принять за англичанина или датчанина с умственными способностями выше среднего: к примеру, за инженера-консультанта на пенсии. В тапочках, мешковатом костюме из плотного твида, с энергичными решительными движениями, он производил впечатление человека, который наслаждается заслуженными плодами безупречной и достойной карьеры.