Дар великой любви, или Я не умею прощать - читать онлайн книгу. Автор: Марина Крамер cтр.№ 2

Я знаю о нем многое – всего никому не дано. Алекс – ликвидатор, связанный с какой-то террористической группировкой, но мы никогда об этом не говорим.

Муж Марго, Джеф, – из той же лавочки, и моя бедная подружка частенько проливает слезы по этому поводу. Я отношусь к подобным вещам философски – каждый зарабатывает как умеет. Ирландец Джеф уже год живет в Москве с Марго и за все это время отлучался от силы три раза, причем два – домой, в Ирландию. Марго в эти моменты катастрофически худела, дурнела и переставала спать, предпочитая проводить ночи в моей квартире, в моей широченной двуспальной кровати, где я обычно сплю одна. Я ночи напролет прислушивалась к ее судорожным вздохам, к тому, как она встает, бродит по квартире, грызет яблоки в кухне, вполголоса разговаривает со своей рыжей кошкой, которая перемещается в мою квартиру вместе с хозяйкой. Я жалела Марго и искренне не понимала причины, заставлявшей ее так сильно переживать. Джеф – умнейший человек, осторожный, спокойный в отличие от нервного, вечно взбудораженного Алекса. Джеф знает ответы на все вопросы, в его руках любое дело исполняется шутя, играючи. Он надежен, как огромная скала. А Марго все время ищет какие-то причины для беспокойства, для слез – я не понимаю этого. Но такова Марго – может устроить трагедию на ровном месте, и только такой человек, как Джеф, способен это вынести.

Страдаю ли я от отсутствия личной жизни? Скорее нет. Думаю, потому, что некогда задумываться. Вот уже год как мой день построен таким образом, чтобы не оставалось времени на пустую рефлексию и ненужные душевные муки. Единственная мысль, приходящая в голову после одиннадцати вечера, – это как бы лечь в постель, укутав ноющие ноги гетрами, и провалиться в сон. Правда, иногда я еще успеваю написать что-то – между душем и постелью.

Но я совершенно не жалею, что в моей жизни напрочь отсутствуют мужчины. Разумеется, есть партнер по танцам Виктор, есть какие-то парни в клубе, с которыми я разговариваю, общаюсь и иногда пью кофе – но это абсолютно другое. Я не рассматриваю их как мужчин – хоть убей. Это вырабатывается годами тренировок, когда переодеваешься в одной раздевалке, когда партнер застегивает тебе платье, вытирает полотенцем мокрую от пота спину, помогает напудрить лицо и тело перед выходом – да мало ли. И воспринимать такого человека как сексуальный объект уже не выходит – они для тебя не имеют пола, как братья, родственники. А какой секс с родственником? Правильно, никакого.

Другие мужчины… Хм… А они вообще есть – другие-то? Во всяком случае, то, что ошивается вечерами в нашей «стекляшке», вряд ли подходит под это определение. Но, я думаю, у меня все так запущено именно из-за Алекса. Именно после общения с ним я перестала замечать других – потому что не привыкла довольствоваться подобием или копией. А с оригиналом все вышло так… сложно и больно, что повторения не хочу. Лучше одной. Это безопаснее и комфортнее для души и сердца.

Красный глаз автоответчика не давал расслабиться. Нет, я должна побороть свой страх и прослушать сообщение. Дотянувшись до кнопки, впустила в комнату чужой голос:

– Как твои дела, Мэри? Ты сегодня поздно вернулась. Не задерживайся больше, я не люблю ждать.

Я взвыла, закусив кулак. Это длится уже около месяца, и ничего невозможно сделать. Связываться с милицией я не особенно настроена – у меня не очень законный паспорт, мало ли… Так вышло – чтобы спасти меня, Алекс вынужден был сделать мне другие документы, а по своим я официально мертва уже около пяти лет. Вот так – нет меня, и все тут. И это обстоятельство здорово осложнило мне жизнь в последнее время. Дело в том, что за мной решил приударить один господин. И все бы ничего – если бы не его высокий пост, чрезвычайно преклонный возраст и слишком большие деньги в руках. Дедуля решил, что за свои нереальные бабки может иметь все, на что посмотрит, – в том числе и меня.

Увидел меня Михаил Борисович на турнире. Он выступал генеральным спонсором, а я выставляла свою первую пару воспитанников. И то ли я была слишком ярко одета и накрашена, хотя ничего особенного не надевала, разве что ботфорты на высоких каблуках и узкие джинсы, то ли просто его взгляд случайно зацепился за мою персону… Но перед финалом, куда мои дети попали, ко мне подошел высокий мрачный парень в строгом костюме и сунул записку, в которой меня приглашали после награждения за столик спонсора. Я окинула взглядом зал, нашла этот пресловутый столик и аж передернулась – на меня в упор смотрел худой старик в дорогом костюме и ослепительной рубашке. В его взгляде было столько пошловатого обожания, что мне стало плохо. Я не нашла ничего умнее, как порвать записку и демонстративно опустить ее в мусорку.

Мои дети стали шестыми. Я не могла понять, что происходит – они танцевали как минимум на третье место, но в распечатке стройными рядами красовались шестерки от всех десяти судей. Разговаривать с главным судьей я не рискнула – мое тренерское имя еще не было столь громким, как в свое время танцевальное. Да и не имя даже, а псевдоним – я так и шла во всех клубных бумагах как Мэри. Просто Мэри – без фамилии. Как знаменитая Кармен, партнерша Брайана Ватсона. Да, мне говорили, что от скромности я не умру…

– Ничего, это ваш первый опыт, вы и так сделали практически невозможное, – сказала я своим детям, которые, кстати сказать, были вполне довольны результатом, потому что я настраивала их на меньший.

Но на душе скребли кошки – я прекрасно понимала, почему так случилось.

С понедельника начался кошмар. Мне привозили огромные букеты цветов – все больше экзотических, приглашения на какие-то концерты, выставки, презентации. Я не отвечала, выбрасывала приглашения, не носила домой цветы, не брала трубку, если номер незнаком. Все это напоминало уже пройденный этап жизни – именно так начинались ухаживания моего мужа. Именно так Костя преследовал меня, убеждал, уговаривал. Меня сломало тогда не повышенное внимание, а недоверие. Недоверие моего любимого человека, Максима. Если бы не это – моя жизнь пошла бы совсем по другой колее. Я, наверное, продолжала бы танцевать, не писала бы детективных романов, не моталась бы из Цюриха в Бильбао, потом в Прованс, а оттуда снова в Москву и Цюрих по «левым» паспортам. И звали бы меня Мария Лащенко – или Нестерова, например. А так…

Какая я, к черту, Лейла Манукян, ну, посмотрите на меня внимательно – худая, рыжая, с вечно прищуренными глазами, с порывистыми движениями и отвратительным характером. Я – Мэри. Теперь это уже не имя – состояние души, тип психики, стиль жизни. В клубе, кажется, никто и не помнит – или просто не знает, – как меня зовут. Детям я тоже позволяю звать себя Мэри.

И еще одно… Если бы не Костя – в моей жизни никогда не возник бы Алекс. Не было бы моей сжигающей любви к нему, моих слез, моих мучений, о которых он, разумеется, хорошо знает. Более странного романа у меня в жизни не случалось. И уже не случится – я уверена. Там было все: от ночной переписки в аське после понюшки кокаина до страстного танго в маленьком зале – это был наш первый и последний танец. Мы как два магнита с одинаковым зарядом – вроде как и тянет друг к другу, но в то же время поле между нами сильнее, и оно расталкивает нас в разные стороны. Я очень его любила – да и невозможно его не любить, даже когда знаешь о нем все, что возможно. Парадокс – он меня тоже любит. Наверное.