Марго, или Люблю-ненавижу - читать онлайн книгу. Автор: Марина Крамер cтр.№ 50

Я фыркнула совсем как Мэри и пошла к себе. Открыв дверь, я обомлела – на туалетном столике, на окне, на кровати и даже на полу охапками лежали бледно-розовые тюльпаны…

Щеки загорелись, как от пощечин, но я понимала: никакие слова не помогут мне теперь. Я действительно убила все – сама.

– …Вот иди и сама с ней разбирайся! – гремел в трубке голос Алекса.

Я сонно лежала в постели Лео, отдыхая после весьма качественного секса, когда раздался этот звонок. Я даже не сразу поняла – куда иди, с кем разбирайся?

– Что?

– Надоели вы мне обе! Где я вас подобрал на пару – больных на голову?

– Да ты скажи толком, что происходит?

– Ты где вообще? Скажи место, я приеду.

О-па… а вот это лишнее. Ни к чему мне знакомить его с Лео, ох, ни к чему.

– Алекс, я уже еду домой, ты не волнуйся, – зачастила я, пытаясь одновременно отбиться от назойливых рук Лео, надеть майку и не выронить телефон, зажатый плечом.

– Давай скорее. Я уже еле сдерживаюсь, чтобы ей пощечин не отвесить.

Ага, значит, Мэри все-таки… Но что могло случиться, чтобы Алекс так вызверился?

Кое-как объяснив Лео причину немедленного отъезда, я выбежала на улицу и отчаянно замахала едущему прямо на меня такси. До самого дома я гадала, что же произошло. Вообще Мэри ходила какая-то странная в последнее время. Все чаще запиралась – именно запиралась на задвижку в своей комнате, совсем перестала сидеть со мной у камина по утрам, мало ела и, кажется, мало спала – судя по красным глазам. Я решила, что она пишет книгу – а что ей еще делать? Но на мой вопрос об этом она только отмахнулась:

– Ну что ты, Марго, какая книга?

Ее Стаса тоже не было видно, и куда он пропал, Мэри не говорила. Но лично мне было ясно, что после нашего с Алексом визита в тот дом молодой человек решил не искушать судьбу и к Мэри с ее странными знакомыми не приближаться. Я бы на его месте точно так же поступила. Мэри же по поводу его отсутствия не высказалась вообще никак: был – и был, пропал – тоже хорошо.

Вбежав в дом и пулей взлетев вверх по лестнице, я застала жуткую картину – Мэри, вся в крови, лежала на полу в своей спальне, а над ней склонился Алекс. В первую минуту я решила, что это он что-то сделал с ней, а потому, не разбираясь, налетела сзади, но тут же впечаталась в стену спиной, отброшенная его руками:

– Сдурела?

– Что ты сделал?! – завизжала я. – Что ты с ней сделал?!

У Алекса сделалось такое лицо, как будто у меня выросли рога и ими я задеваю старинную люстру.

– Я?! Да ты лучше спроси, что эта дура сделала с собой!

Мэри внезапно поднялась на руках и посмотрела на нас – лохматая, с черными кругами вокруг помутневших глаз, заплаканная и абсолютно чужая.

– Не смей орать на меня, понял?! – Она сделала усилие и встала на ноги, пошатнулась и, неожиданно схватив со столика канделябр с зажженными зачем-то свечами, размахнулась и швырнула его в Алекса: – А это тебе за Марго!

На Алексе вспыхнул свитер, я заметалась, не зная, кому раньше нужна помощь – ему, сдирающему с себя горящую одежду, или же Мэри, с неожиданной для ее состояния прытью выскочившей из комнаты.

– Верни! Верни ее, Марго, слышишь?!

Я кинулась за Мэри и едва не наступила на нее, лежащую без сознания на лестничном пролете.

– Мэри! – Я упала на колени рядом с ней и принялась тормошить. – Мэри, что с тобой?

– Не тряси ее. – Алекс вышел из спальни и присел рядом со мной. – Ты знала, что она беременна?

– Что?! Как… беременна? От кого?

– Марго, ну не от тебя ведь.

– Как ты можешь… что за шутки в такой момент?! Вызови врача!

– Уже.

Он поднял Мэри на руки и унес в спальню, уложил на кровать и сел рядом. Я тоже пошла туда, прислонилась плечом к косяку и наблюдала за ними.

– Алекс… когда же вы успели?

– Что? Как это – успели?

– Ну…

– Марго! Ты в своем уме? – в голосе прозвучало искреннее негодование, и я совсем растерялась – мне казалось, что это весьма логично. Господи, девочка моя…

– Я не понимаю, – донесся до меня сквозь какую-то пелену голос Алекса. – Я не понимаю – ты о чем думала? Как ты могла? Как ты посмела вообще?

– Да уйди ты! – вяло отбивалась пришедшая, оказывается, в себя Мэри. – Не слишком обуглился, нет? А жалко…

– Да я не про то! Я про ребенка – как ты посмела, Мэри?

– А ты-то тут при чем? Это мое дело!

– Ты живешь в моем доме! – отрезал он. – Я отвечаю за вас обеих! И я еще разберусь, кстати, где постоянно пропадает Марго!

Ого… это еще зачем, интересно? Пора вмешиваться…

– Алекс…

Он обернулся ко мне так резко, что я вздрогнула:

– Так, молчи. Устроили мне тут!

Неизвестно, чем закончился бы этот гневный монолог с обличительными выпадами, но, к счастью, приехал доктор.

Мы с Алексом ушли вниз, сели у камина и приготовились ждать.

– Так ты говоришь, – не выдержала я, – что ты ни при чем? Тогда с чего ты разговаривал с ней таким тоном, словно имел право решать судьбу Мэри и ее ребенка?

– Марго, я уже все тебе сказал. Моего слова недостаточно? – Он смотрел в камин и думал о чем-то.

Его слова мне было достаточно… Непонятно другое – тогда почему он кидался такими обвинениями и с такой злостью разговаривал с Мэри? Сверху спустился доктор, аккуратно покашлял, обращая на себя наше внимание:

– Она уснула. Все в порядке, но я бы понаблюдал. Если честно, давно уже не видел криминального аборта, думал – такого и нет в природе. Оказывается, ошибся.

Страховки у Мэри, разумеется, не было, пришлось решать все с помощью хрустящих зеленых бумажек – иначе доктор еще и в полицию бы сообщил, а нам только этого и не хватало. Пока Алекс провожал его, я поднялась наверх.

Мэри спала, раскинувшись на кровати. Я подумала, что надо бы сменить постельное белье, но не будить же ее для этого. Ничего, потом…

Внезапно Мэри открыла глаза – так, как делали это куклы в нашем советском детстве – хлоп-хлоп, взгляд бессмысленный, ничего не выражающий, только ресницы вверх-вниз, – и произнесла абсолютно ясным голосом:

– Ну, вот и все, Марго. Вот и все.

Эту фразу я могла разделить с ней напополам – у меня тоже было «вот и все». После моей ночной выходки с отъездом к Лео Алекс общался со мной совершенно ровным тоном, без каких бы то ни было намеков на интим или простую нежность. Сухо, сдержанно. Я проклинала себя за импульсивность, за то, что не позвонила, а сразу кинулась мстить – кому хуже в итоге? Только мне… А ведь все могло сложиться иначе, совсем иначе, и мы снова были бы вместе.