Атомная крепость - читать онлайн книгу. Автор: Иван Цацулин cтр.№ 147

Вслед за Харвудом шел плечистый мужчина с большим рыхлым лицом, нижнюю часть которого скрывала густая борода.

– Не нашли? – спросил Прайс, здороваясь с Харвудом.

– Пока не удалось обнаружить… Надеюсь, Годдарт сумеет помочь нам. – И Харвуд кивнул в сторону своего спутника.

– Вознаграждение – десять тысяч долларов, – сказал Прайс.

Годдарт молча поклонился.

Подошли к вертолету. По знаку Прайса Гейм тоже занял место в пассажирской кабине.

Машина поднялась над аэродромом и, набирая высоту, ущельем пошла на север.

Вокруг вздымались горы, пересеченные во всех направлениях пропастями с голыми каменными ребрами, отполированными дождями и ветрами столетий.

Гейм размышлял: «Кто же он, этот русский инженер, и куда он мог деться тут, среди будто псами обглоданных скал?»

Через несколько минут вертолет приземлился на крошечной площадке, невдалеке от которой на склоне холма виднелись строения.

– Идите за мной, – приказал Прайс.

Поднялись на холм и, предводительствуемые Годдартом, который, казалось, знал здесь все и всех, торопливо прошли ряд помещений, у дверей которых стояли часовые. В обширных светлых комнатах располагались неизвестные Гейму приборы, кое-где люди трудились над чертежными досками. Потом прошли в длинное каменное строение, которое, как догадался Гейм, представляло собой небольшой экспериментальный завод.

Годдарт привел Прайса и Харвуда в скромно обставленный кабинет, в котором рядом с письменным столом стоял несгораемый шкаф.

– Здесь рабочее место инженера Можайцева, – пояснил Годдарт.

Прайс быстро подошел к сейфу.

– Бумаги… Покажите мне его бумаги! – отрывисто приказал он.

В следующее же мгновенье он со стоном застыл на месте: внутри шкафа на стальных полках лежали груды серого пепла.

– Копии… Где копии документов? – прошептал Прайс.

Годдарт уныло ответил:

– В целях особой секретности инженер Можайцев не делал копий. Он ссылался на ваше распоряжение.

Прайс захрипел и схватился за грудь.

Летчик взял старика под руку и помог ему добраться до кресла. Харвуд сохранял спокойствие.

– Пригласите сюда инженера Шольца, – приказал он Годдарту.

Годдарт вышел. Прайс произнес почему-то шепотом:

– Аллен, вы думаете, что Шольц знает, что сталось с главным конструктором и кто уничтожил его чертежи, расчеты?..

Харвуд пожал плечами.

– Они были большими друзьями… К тому же Шольц – ближайший помощник инженера Можайцева.

Летчику показалось, что Харвуд чего-то недоговаривает.

Можайцев… Инженер… Нет, сколько Гейм ни ломал голову – эта фамилия ничего ему не говорила.

Летчик отошел к окну. Утреннее, по-весеннему мягкое солнце золотило чахлые газоны во дворе. На изорванном каменными пиками горизонте синели далекие, застывшие на месте облака.

Прайс тихо произнес:

– Может быть, он упал в пропасть и разбился?

Но Харвуд, кажется, не хотел оставлять ему никакой надежды.

– Мы уже осмотрели все вокруг, исследовали каждый дюйм… К тому же… – Харвуд показал на сейф.

Стараясь говорить спокойнее, Прайс сказал:

– Нельзя ли предположить, что Можайцева похитили, а затем уничтожили результаты его труда?

– Не думаю. – Харвуд принялся раскуривать свою трубку. – Не думаю, – повторил он. – В этом деле есть одна деталь, о которой я сообщу вам позднее.

Прайс неожиданно вскочил на ноги.

– Черт вас побери, Харвуд, с вашими деталями! – крикнул он, задыхаясь. – Можете ли вы сказать мне, где сейчас находится Можайцев?

– Предположительно – неподалеку отсюда, в Канаде… Ведь от завода в Брайт-ривер до канадской границы рукой подать.

Гейму казалось, что вот сейчас «короля урана» хватит удар – его лицо посинело, глаза потухли…

– Вы в своем уме, Аллен?

– Вполне. Почему бы не предположить, например, что Можайцев бежал с вашего завода, предварительно уничтожив материалы, над которыми он работал по контракту с вами?

– Бежал? Зачем?

– Предположительно, – Харвуд усмехнулся, – для того, чтобы передать свое изобретение русским… Он же как-никак – русский, хоть и живет у нас.

– Если эта ваша версия верна… О боже, вы же знаете, что это должно значить для нас с вами, Аллен, – растерянно произнес Прайс.

– Успокойтесь, мистер Прайс, – в голосе Харвуда послышалось сочувствие, – я принял все меры. Ручаюсь, скоро вы получите разъяснения от него самого.

В дверь постучали. В сопровождении Годдарта вошел Шольц. Как отметил про себя Гейм, все в этом человеке было среднее: рост, возраст, румянец на округлых щечках. Он был похож не на ученого, а скорее на торговца из отнюдь не первоклассного универсального магазина.

Прайс молча рассматривал немца.

– Как вы объясняете исчезновение инженера Можайцева? – спросил он наконец.

Шольц заговорил. Никакого объяснения случившемуся он не находил и терялся в догадках. Слухи о его дружбе с русским преувеличены. Так, хотя он и являлся ближайшим помощником главного конструктора Можайцева, все же в деталях он с его изобретением незнаком: Можайцев не хотел посвящать в тайну своего изобретения кого бы то ни было и при этом ссылался на особую инструкцию по сохранению секретности, подписанную Прайсом и Харвудом. Отвечая на вопрос насчет самочувствия Можайцева на протяжении последних месяцев, Шольц сообщил, что пристрастие к алкоголю тот сумел в себе преодолеть, запоями уже не страдал, но внутренне был весьма угнетен, иногда жаловался на неудачно сложившуюся личную жизнь, говорил, что своим отношением к жене заставил ее уйти, порвать с ним.

– Он знал что-нибудь о судьбе его бывшей жены? – быстро спросил Харвуд.

– Нет, ничего не знал. – Генрих Шольц поднял на разведчика свои детски чистые, голубые глаза наивного человека.

Из дальнейшего его сообщения стало известно, что особенно Можайцев переменился с прошлой осени, после того как из пансионата близ Вашингтона был похищен его ребенок, мальчик, которого он очень любил и когда-то не отдал жене.

Прайс отрывисто спросил:

– Он не имел денег, чтобы выкупить ребенка?

Шольц деликатно заметил:

– Ребенок Можайцева исчез бесследно… Выкупа никто не потребовал.

Прайс удивленно поднял брови.

– Я ничего об этом не знал, – пробормотал он и посмотрел на Годдарта. – Вы должны были сообщить мне.

Годдарт промолчал. Харвуд сделал вид, что он не слышал того, о чем только что рассказал немец.