Красно Солнышко - читать онлайн книгу. Автор: Александр Авраменко, Виктория Гетто cтр.№ 41

Прикрыл девку шкурой. Вышел из шатра. На отроков, что его поручения выполняли, глянул сурово, велел ждать, но в палатку не входить без него. Сам едва ли не бегом к яме выгребной отправился, куда всякий мусор сваливали. Там нашёл то, что искал. Черви жирные. Белые. Набрал горсть. Опять бегом вернулся. Шкуру откинул, тело обнажая, девка вновь замычала, забилась. Но Храбр на такую мелочь внимания не обратил. Из котомки, на столбе висящей, извлёк тряпицы, бабкой в путь даденные. Посыпал рану мхом особым, истолчённым мелко, да порошком из плесени сушёной. Далее сыпанул, не жалея, червей, что с собой принёс, прямо в рану. Зудеть страшно будет. Но куда как менее, если бы он резать стал наживую. Вычистят трупоеды всю гниль. А плесень мертвечине дальше развиваться не даст. Ну а черви, как порченое мясо съедят, сами из раны выпадут. Только придётся следить внимательно за этим. Потом по новой рану чистым полотном замотал. Эх, будь времени побольше, за седмицу бы на ноги девку поставил…

А она успокоилась. Смотрит на него хоть и с ненавистью, но без отвращения того, что раньше было. Дёрнул щекой устало, отправил отрока принести похлёбки с кухни. Тугаринке-хазаринке сейчас твёрдой пищи нельзя. Так, жиденького похлебать. Иначе заворот кишок будет. Отвязал руки от помоста, потом ноги. Сразу же получил удар коленом в живот. Взвыла, словно рысь в капкан пойманная. Ещё бы: кожей нежной – да по кольчуге стальной. Словно в стену каменную с размаху. А он деву на руки подхватил да на кучу шкур, в углу сложенных, перетащил. Лёгкая, словно пёрышко. Даже что-то глубоко внутри шевельнулось, словно жалость. Удивился сам себе.

Она завозилась. Стала в меха зарываться. Там отрок явился, дымящийся вкусным паром горшок принёс. Усмехнулся воин, перед девкой поставил прямо на землю. Ложку положил. Сам отвернулся, попросил отрока помост свой спальный пока у костра просушить. Пока тот в порядок приводился, девка всё в три глотка выдула. На Храбра голодными глазами смотрит. Тот показал, нельзя, мол, больше пока. Потом одёжу принесли: платье женское славянское, сверху шубу тёплую лисью да сапожки мягкие. Отдал отрокам горшок. В охапку сгрёб шкуры вместе с хазаринкой-тугаринкой и уложил на помост. Кольчугу с плеч стянул, на колышек, в столб вбитый, повесил. Пояс с ножом там же. Сапоги с ног скинул, портянки смотал, ступни обмыл водой ключевой. Ноги для воина – дело важное. Подошёл к куче мехов – девка глазищами своими сверкает, на него шипит, плюётся. Ну, зараза… Не будь повеления князя – померла бы в своей клетке! Рубаху нижнюю взял, руки тугаринке заломил и, как девка ни дёргалась, натянул. Тогда отпустил. А как та опять в меха зарываться начала, сгрёб её рукой, к себе прижал крепко. Второй полость медвежью на обоих натянул. Шепнул:

– Спи.

А поняла – не поняла, парня меньше всего волнует. Глаза закрыл, захрапел нарочито. Она подёргалась-потрепыхалась и затихла. Сообразила, что ослабленная раной да после голодовки длительной ей из объятий славянина не вырваться. Ну а враг исконный, земляной червь, себе ничего пока позорящего её не позволяет, тем более что тело у него большое и горячее, словно печка. И пожалуй, впервые после того, как Йолла попала в плен, она согрелась и сыта. Да к тому же, несмотря на зуд, и рана болела намного меньше. Её перестало дёргать. И прикосновение чистого белья к обмытому телу было приятно… И вдруг провалилась в сон. Мгновенно, успев лишь подумать, что, может, теперь и выживет. И всемогущий Хайтан позволит ей вновь увидеть родные степи…

– Храбр! – вполголоса позвали его за тонкой полотняной стенкой, и парень мгновенно проснулся.

Миг – на ногах сапоги, второй – уже возле палатки своей стоит. Перед ним князь, смотрит серьёзно, вопрошающе. Воин ничего не сказал, лишь полог откинул – на мехах, под полостью, силуэт виден. Да голова наружу торчит, с волосами длинными.

– Кто?

– Хазаринка, княже. Или тугаринка. Неведомо мне. Да и не выспрашивал. Некогда было. Вчера купил себе.

– Купил?! – удивлённо протянул Гостомысл и глаза сощурил: – Значит…

– Прости, княже. Ты слово дал. Велено мне было жёнку найти к утру. Так?

– Так. Да…

Перебил князя парень, впервые осмелился:

– Не сказано было, что она из нашего рода должна быть.

И… усмехнулся князь:

– Хорошо. Слово моё крепкое. Как сказал – так тому и быть. Хвалю за смекалку.

– Одно плохо, княже.

Тот встревожился, взглянул серьёзно. Пояснил ему Храбр:

– Поранена она сильно. Тяжко девке в пути придётся. Да и уход за ней нужен.

– Добро. Повелю тебе выделить клеть. Будете с ней вдвоём. Чтобы прочих меньше утомлять.

Просиял парень, поклонился низко:

– Благодарю за щедрость и доброту, княже.

Тот усмехнулся:

– Значит, не ведаешь, кто она?

Парень горько усмехнулся:

– Одно лишь знаю – семнадцать зим назад её родичи мой род под нож пустили…

Глянул князь потрясённо, головой покачал. Но слова не сказал. Только кинул:

– Неси её на мою лодью. Там тебе место.

Храбр кивнул, в палатку вернулся. Девка уже не спит, глазами сверкает. Парня увидела – зашипела вновь злобно. А тот спокойно кольчугу на плечи вздел, пояс с ножом застегнул, наклонился к ней, на ноги поднял. Понёву поверх рубахи натянул. Потом шубку. На руки вознёс. Тугаринка было ему в уши вцепилась, да по своим ручонкам и получила. Не балуй! Притихла малость. Отнёс её к отхожему месту. На жердь усадил, чтобы дела свои справила. Вышел, подождал, сколь нужно. Вернулся, понёс обратно, в палатку. Там уже котелок с кашей ждёт, паром дышит. Руки ей сам помыл. Дал ложку чистую и сам взял. Смолотили пищу в мгновение ока дочиста. Дно выскребли. Потом воин её снова на меха свалил, одёжу начал снимать. Девка бьётся, кусаться пытается… Содрал с неё шубу, понёву, рубаху нижнюю раздёрнул, с плеч стащил, стал полотно разматывать. Тут только сообразила тугаринка, что не о том подумала, затихла. А Храбр рану при свете белом осмотрел. Ночью-то жирником подсвечивал. Оглядел всё тщательно. Вздохнул облегчённо. Повезло девице неслыханно. Не задел меч жилу жизни, что по всему телу идёт, в разных местах проходит. Чудом не вскрыл. На ноготь младенческий не достал. Каждый знает: пока цела эта жила, от любой раны оправиться можно. А что заражено место, побитое мечом, – то не лихо. Бабкиными снадобьями да порошками он тугаринку быстро поставит на ноги.

Улыбнулся довольно, а девка и замерла зачарованно, лишь руками грудь прикрыла обнажённую. Знать, стыдно. Ну да ничего… Снова плесень сушёную достал с порошком дубовым. Черви своё дело делают. Уже черноту почти всю съели. Теперь за гной принялись. Да и прибавилось их. Знать, множатся. Ну, вывести их после очистки раны – дело нехитрое. Знакомое. Посыпал больное место, порушенное лезвием, снадобьями. Потом снова тело забинтовал, рубаху поправил, понёву с шубой надел. Развёл в воде отвар один из котомки. Дал кружку в руки, знаками показал, мол, пей. Зашипела злючка опять на него, но… выпила послушно. Бросила наземь пустую кружку, за что схлопотала подзатыльник. Не больно, но обидно. Кулак с её голову к носу поднёс, волосы на второй накрутил, аж вскрикнула от боли.