– Да, – ответил за меня де Мортен. Его губы подрагивали, выдавая улыбку. – Еще леди Луиза любит эль.
Я скрестила руки на груди.
– Расскажите сестре, как я его полюбила.
Глаза Лавинии загорелись любопытством.
– Однажды леди Луиза решила споить меня и заставила выпить десять кружек эля подряд.
Врет и не краснеет.
– Десять?
– Десять! – подтвердил де Мортен. – Но у нее ничего не получилось. Она захмелела раньше и забыла все заповеди леди.
Винсент весело посмотрел на меня и добавил:
– Лави, никогда не пытайся обыграть мужчину.
С помощью эля – так точно. Вообще-то дело было так: за несколько месяцев до свадьбы мы поехали на Праздник лета. В одну из наших горячих стычек – если можно так выразиться, под покровительственные насмешки будущего супруга я заявила, что женщина и мужчина должны быть равны во всем. В итоге мы выпили по три кружки эля на спор. То есть три я, и три он. Смутно помню, что было дальше, зато Винсент наверняка помнит очень хорошо.
– Так нечестно! – рассмеялась девушка. – Расскажи, что было дальше!
– Я поступил как джентльмен и отвез ее домой.
А до этого украл мой первый и самый сладкий поцелуй. Именно тогда все изменилось окончательно: Винсент поцеловал свою нежеланную невесту и вдруг захотел меня. Тот вечер и правда закончился возвращением домой, после которого все упорно делали вид, что я просто сильно устала, как-никак весь день на свежем воздухе. На самом деле, отец и мачеха были потрясены настолько, что просто не представляли, что делать дальше. Думаю, что к обеду они бы отошли окончательно, и меня ждала такая взбучка, каких не видывал свет, но после полудня снова приехал Винсент, это меня и спасло. На сей раз мы просто устроились в беседке, в нашем маленьком саду. Я с раскалывающейся головой мучительно подбирала слова, чтобы поддержать беседу, а он пальцами рисовал на моем запястье невидимые узоры. Спустя какое-то время я немного пришла в себя, а через полчаса боль отступила. Теперь я знаю почему.
Я внимательно смотрела на него, а когда он это заметил, поспешно отвела взгляд. Пожалуй, слишком поспешно: сквозь зимнюю стужу словно прокрался легкий ветерок, что трепал в тот день мои волосы. Я вспомнила взгляд Винсента – пристальный, жаркий. От которого запылали щеки, и вмиг стало горячо, несмотря на тень и близость ключевого родника. Взгляд, под которым я впервые почувствовала себя женщиной.
К счастью – моему и Арка, – мы приехали. Карета остановилась, кучер распахнул дверцу, и дог с радостным лаем вылетел в снег.
Стоило ступить на землю, нас тут же подхватила веселая музыка, смех, перекрикивания множества голосов. На большой для деревеньки площади разместились ледяные фигуры и домики – работа местных мастеров, яркие палатки с разноцветными гирляндами, возле каждой толпилось не меньше дюжины человек, повсюду сновали дети и нищие, поэтому сложно было сказать, что продают, не пробравшись к прилавкам. Впрочем, Винсент обладал не только внушительным ростом, но и известностью. Герцога узнавали и пропускали вперед.
Прилавки ломились от всевозможных лакомств из копченого мяса и сыра. По соседству предлагали плетеные украшения для дома и разные расписные сувениры. Лавиния сразу получила свой пряник с глазурью, на которой распустился узорчатый снежный цветок голубого цвета, а еще взяла клюквенное варенье для Терезы и пудинг для ее светлости. Винсента больше интересовали колбасы и вина, поэтому в экипаж мы отнесли целую корзину вкусностей, а содержимое второй, гораздо большей, досталось ребятне и семьям, которые себе такого угощения позволить не могли.
Лавиния чуть ли не прыгала от восторга, вместе со мной раздавая подарки, а Винсент как ни в чем не бывало беседовал с тремя селянами, указывая в сторону холмов. Один из них смущенно теребил бороду, двое других приосанились и перебивали друг друга, пытаясь что-то объяснить. Я наблюдала за ним и только диву давалась: в прошлый раз он держался настолько холодно и пренебрежительно, что даже посреди лета за нами словно летала морозная тучка. Почувствовав мой взгляд, Винсент улыбнулся, помахал нам рукой, а потом снова вернулся к разговору.
К моменту, когда корзина опустела, герцога уже окружали не только мужчины, но и женщины. Нам пришлось ждать, пока он освободится, впрочем, скучать не пришлось: мы с Лавинией затеяли игру в снежки, ближе к лесу, и вскоре к нам присоединились местные. Пришлось разбиться на два лагеря, Арк носился между нами и прыгал на летящие снежные шары. Потом мы вместе с сельскими девушками слепили пятерых снеговиков, сухими ветками нарисовали им глаза, носы и улыбки, а после пристроили их вместо рук.
– Хотите покататься с горки? – Винсент подошел к нам неожиданно, селянки все как одна покраснели и, поклонившись, быстро отошли в сторону.
Лавиния замерла, не веря своим ушам, да и я от нее недалеко ушла. Горка располагалась чуть поодаль от площади – высоченная, насыпная, ледяная, с выдолбленными в толще снега ступеньками. Ее облюбовал народ самого разного возраста. Розовощекие девицы и парни постарше катались, взявшись за руки, ребятня смешивалась в кучу малу. Все визжали, девушки придерживали вздымающиеся юбки, словом… это было весело.
– Вот уж не думала, что услышу от вас такое!
– Не все же вам меня удивлять. Пойдемте, – Винсент подал одну руку мне, другую Лавинии, и повел за собой.
Я даже не особо упиралась, огорошенная таким предложением, а что касается селян и приезжих, те и вовсе замерли: неужели правда пойдут кататься? А мы пошли! Винсент, словно проверяя на прочность, у лестницы остановился, пропуская меня вперед. Вот теперь я точно ни за что бы не отступила! За мной по ступенькам взбиралась Лавиния, забавно охая от восторга, когда поскальзывалась. Оказавшись на вершине, я обернулась и обнаружила, что стоим мы с ней на снежной площадке вдвоем.
Суета вокруг горки притихла, демон-искуситель улыбался нам снизу, уменьшившись до размеров пряничного человечка, остальные глазели на благородных девиц, которые забрались на самый верх и теперь выхода у них, в общем-то, только два. Либо спуститься по лестнице, почувствовав себя совсем по-идиотски, либо…
Ну, Винсент, ты мне за это ответишь!
– Поехали! – Я решительно устроилась на самом краю. Не так-то это и легко, к тому же под кринолин сразу забрался холод, но я одной рукой стянула юбки как можно сильнее. Поколебавшись, девочка все-таки села рядом со мной.
– Зачем мы вообще сюда залезли?
– Потому что это весело!
Не позволив ей опомниться, я взяла ее за руку и подалась вперед. Под оглушительный визг Лавинии мы рухнули вниз, в лицо ударил ветер и усилившийся снег. Я зажмурилась: за всю жизнь ни разу не чувствовала себя более свободной, чем в этом полете! Мы неслись со все возрастающей скоростью, снег залетал всюду, куда только можно, а потом горка внезапно кончилась, и мы повалились в мягкий сугроб, оглушительно хохоча.