Игры для взрослых - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 22

Девчонки фыркнули, пытаясь подавить смех, потому что громко смеяться в этом «приличном заведении» не разрешалось.

Елизавета окинула всех пренебрежительным взглядом и высокомерно ответила:

— А это уже мое дело, как я буду мужа искать. Дуры вы, девки. Своего счастья не понимаете. Посмотрите на себя — все чистенькие, в прикидах классных, сытые, в таких шикарных апартаментах живете. А я уже хлебнула грязи выше головы.

Для наглядности она подняла над собой руку.

— А неволя? — не удержалась Надя.

— Что воля, что неволя, все равно. Лишь бы бабки платили да жизнь была веселой, — ответила Елизавета.

— «Что воля, что неволя» — это слова Марьи-искусницы, из сказки, — тихо заметила Ленуся. — Но она была заколдована, потому и говорила так. А на самом деле лучше бедность, но на воле.

Елизавета пожала плечами и раздраженно бросила:

— Не ломайте мне кайф своими нравоучениями.

Надя в какой-то степени даже позавидовала новенькой. Та была довольна и даже строила планы, как извлечь пользу из своего нынешнего положения. А девчонки только и мечтали выбраться на волю.

Мелодичный звонок оповестил, что заявился еще кто-то из гостей. И действительно, в гостиную вкатился господин Судья — невысокий, круглый, с живыми карими глазами и тоненькой ниточкой усов над ярко-красными толстыми губами. Он смешно вытянул губы в дудочку и приветливо поздоровался:

— Всем доброго вечера.

Господин Судья был самым приветливым из всех постоянных клиентов борделя. Без закидонов и буйных фантазий. Он уже успел посетить всех девушек, и каждая осталась им довольна. Потому что, как говорила языкатая Оксана, ему «абы перепихнуться». Он успел сообщить каждой девушке, что жена его что-то слишком быстро стала стареть и свой супружеский долг выполнять отказывается. А он еще в полном соку и мужская энергия из него так и прет. Поэтому не его вина, что приходится пользоваться услугами «девочек». Но не станет же он подбирать их на улице, хотя там как раз намного дешевле. Но зато во сто крат опасней. Никогда не знаешь, кто подвернется и что можно подцепить. А здесь приличное место, все девочки такие чистенькие, обстановка очень приятная, располагает к получению удовольствия и полной релаксации. Но Надя знала: его дружелюбие и кажущаяся неприхотливость — показные. Стоило ей заговорить, что они все здесь поневоле, а ведь он, судя по кличке, юрист, так не может ли он как-то помочь девочкам? — как он изменился в лице, даже разозлился. И после его визита к Наде заявились Кен и Сэм. Кен ледяным тоном заявил, что она испортила все настроение господину Судье и он остался очень недоволен. Не получил ожидаемого ощущения полной релаксации. А посему она сейчас же отправляется в карцер. На первый раз на два дня. А если за ней еще раз заметят попытку помешать гостям получить удовольствие, за ее перевоспитание примется Сэм.

Надя в ужасе уставилась в холодные глаза Сэма. Взглядом убийцы он буквально пригвоздил ее к кровати. Заметив ее страх, он слегка разжал губы: это была его фирменная улыбка, такая же страшная, как и его взгляд.

В карцере Надя поняла, что ни к кому из клиентов никогда нельзя обращаться за помощью. Потому что два дня без еды в тесной каморке, где можно было только сидеть или стоять, показались вечностью.

И сейчас, глядя на показное добродушие Судьи, она почувствовала приступ глухого раздражения. Все в нем казалось ей противным — и сладкая улыбка, и отвратительные тараканьи усики, и мокрые красные губы. А короткие толстые пальцы сосиски, которыми он поглаживал три волосинки на круглом, как мячик, черепе, вызывали омерзение.

Господин Судья бросал приветливые взгляды на каждую из девушек и, наконец, остановил свой выбор на Ленусе. Он подошел к ней, поклонился, словно приглашая на танец, и девушка покорно встала. Ее натянутая улыбка на фарфоровом личике так не вязалась со взглядом уставшего и разочарованного в жизни человека, что Надя подумала: «Все мы такие — улыбаемся, а на самом деле нас тошнит от этих гадов…»

Вот уже и Оксану увел господин Художник — приземистый, широкоплечий, с неприятным взглядом прищуренных монгольских глаз. Оксана, независимо покачивая бедрами, шла впереди него, загадочно улыбаясь. То есть наставления администрации выполняла со всем старанием. Хотя иногда и позволяла себе дерзости, но некоторым гостям это нравилось. Потому что ее острый язык и вульгарные шутки придавали встречам дополнительную остроту и полную раскрепощенность.

Когда Надю выбрал клиент под именем Директор, она заметила, что в комнате оставалась единственной. Все девочки были уже разобраны. Кен и Барби почему-то неодобрительно посмотрели ей вслед и о чем-то зашушукались. Надя услышала злобное шипение Барби: «А дальше что будет?»

«Это о моей беременности», — догадалась Надя. Сегодня, когда она накладывала на лицо тональный крем, заметила, что пигментные пятна захватили лоб и скулы, и на эти места пришлось слой крема наложить погуще. Живот еще не появился, но она постоянно думала о том, что ее ждет дальше. Может, ее, наконец, отпустят? Ведь совсем скоро она не сможет обслуживать клиентов. А для хозяев борделя она не представляет никакой опасности. Ведь она даже не знает, где находится, — ни района, ни улицы. Пускай ее ночью отвезут на вокзал, и она никогда не вспомнит, где ее держали полгода. Может, не дожидаться, когда хозяева решат ее судьбу, и первой предложить такой удобный для всех вариант? Пускай забирают все ее деньги, но только отпустят.

— Ты сегодня как неживая, — сердито проговорил Директор, когда Надя с отсутствующим видом выполняла его короткие приказы.

— У меня голова болит, — виновато улыбнулась Надя. Еще не хватало, чтобы он пожаловался Кену.

— Это у моей жены вечно голова болит. А я бабки плачу за то, чтобы видеть на твоем лице улыбку и желание. Большие бабки! И не позволю портить мне удовольствие!

Директор был редким брюзгой, и Надя надеялась, что даже если он пожалуется, то администрация только для виду пожурит ее.

Девушка прижалась к нему всем телом и томно зашептала в волосатое ухо:

— Милый, ну будь лапонькой, я так тебя люблю!

Но Директор уже сердито сталкивал ее с себя и хмурил кустистые брови.

— Все удовольствие испортила!

Надя едва сдержалась, чтобы не послать его к черту. За это ее точно отдали бы на растерзание Сэму. И она нежно похлопала клиента по голой заднице.

— Я сделаю все, что вы прикажете, мой господин.

— Да пошла ты! — сердито отозвался он, одеваясь и тщательно приглаживая волосы.

Все. Наказание ей обеспечено.

Надя обреченно вздохнула.

Сначала Насте показалось, что она ослепла. Ее охватил ужас, и она изо все сил таращила глаза, но вокруг была сплошная чернота. Чернота ночи. Но ночью, даже самой темной, не бывает такой непроглядной черноты. Так бывает в помещении, где ни окон, ни дверей, ни единого светлого предмета, на который можно ориентироваться. Так было в бабушкином чулане, когда старший брат Петька запер ее, чтобы напугать. Она испугалась и так заорала, что прибежала бабушка, хотя все утверждали — старушка без слухового аппарата ничего не слышит. А его она держит в шкафу и прилаживает к уху только в особо торжественных случаях, когда приходят гости. А в тот раз она услышала дикий вопль внучки без всякого аппарата. Петька получил такую взбучку, что долго дулся на всю семью.