Черное платье на десерт - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 85

С моего языка уже готовы были сорваться оскорбления, каверзные вопросы, связанные с ее мнимым аскетизмом и прочими пошловато-низкими деталями, которым можно было дать развитие, но я подавила в себе эту волну претензий и желание отомстить. Опустив голову, я тихонько плакала, вспоминая, сколько же боли я испытала в то незабываемое утро…

– Знаешь, а он был у меня там, в Адлере… – прошептала я, давясь слезами. – Но он мне уже не нужен… Я больше не люблю его. Не могу тебе этого объяснить. Все перегорело. Перебродило. И отболело. Изольда, как же я соскучилась по тебе!..

И я кинулась к ней, обхватила руками ее шею и стала покрывать поцелуями ее прохладное, бледное и такое родное лицо.

Мне казалось, что сердце мое не выдержит такого количества противоречивых и сложных чувств, что оно разорвется, как надорванная в нескольких местах истонченная ткань. Изольда, словно понимая это, тоже крепко обняла меня, и не было в тот момент у меня никого ближе ее. Даже мать, находящаяся сейчас в тысячах километров, никогда бы не смогла вызвать во мне такого теплого и глубокого чувства, какие бы события и переживания этому ни предшествовали.

Я простила Изольде ее невольную слабость, посчитав, что ни один мужчина, даже такой, как Варнава, не стоит того, чтобы ради его прекрасных глаз я испортила свои отношения с тетей. И вдруг, только теперь вспомнив, какие обстоятельства заставили меня приехать сюда, в это странное место, я поняла слова Изольды, сказанные ею минутой раньше: "…Тем более что бог уже наказывает меня за это…» Ведь у Изольды появился безжалостный враг, человек или даже группа лиц, заинтересованных в ее падении, если не смерти… А мы говорим о таких пустяках!

– Послушай, я все забыла, – произнесла я уже другим, более спокойным и рассудительным тоном, чтобы дать понять тетушке, что с прошлым покончено и наступило время обсудить куда более важные дела. – Я знаю, что тебя подставили, мне звонила Смоленская и просила передать вот это…

И я, достав из кармана сложенный вчетверо и густо исписанный книжный лист, протянула его Изольде вместе с кассетой автоответчика.

– Ты держи перед глазами этот лист, а я по памяти буду тебе говорить то, что услышала от Екатерины Ивановны…

…Спустя полчаса мы вернулись на кухню, где терпеливо поджидавший Иван встретил нас ироничной улыбкой:

– Ну что, наговорились?

Стол уже был накрыт, и хозяин пригласил нас пообедать.

– Изольда, объясни своей племяннице, что я все знаю и понимаю, а потому нечего шушукаться по углам. Если есть какая-либо новая информация, я готов ее выслушать и помочь. А ты, Валентина, знай, что я обязан твоей тете жизнью и потому сделаю все возможное и невозможное, чтобы ей помочь.

– Я уже сказала ей… – смутилась Изольда. – Должна приехать Смоленская, и это известие взволновало меня больше всего. Понимаешь, она приедет, а меня нигде нет, как же она сможет со мной встретиться?

– Когда она приезжает?

– Наверняка из Адлера и самолетом, вот только точную дату она еще не знала.

– Я скажу своим людям, они встретят ее и привезут сюда, если вы, конечно, не возражаете, – обратился он к нам обеим. – Вот только было бы неплохо разжиться ее фотографией.

– Фотографии у меня нет, – покачала головой Изольда. – Разве что описать ее…

– Я бы на твоем месте связалась с Чашиным, он же ее знает… – предложила я. – В крайнем случае он мог бы попасть в твою квартиру, в которой устроена засада, чтобы взять альбом с фотографиями, причем любой, поскольку все наши пикники, все шашлыки мы устраивали на Волге только вместе с Екатериной Ивановной.

– Отличная мысль, – поддержал меня Иван.

Я старалась не смотреть на него – слишком уж странным казалось мне его лицо. Но спросить, не обжигался ли он, не пересаживали ли ему кожу, я не посмела – чувствовала, что это человек непростой, наделен определенной властью и связан с Изольдой скорее криминальной ниточкой, нежели служебной. Вор в законе, например, или что-нибудь в этом роде. Хотя в тот момент не имело значения, на каком иерархическом уровне он находится и какие жизненные принципы исповедует. Главным было то, что Изольда пряталась именно у него, а это означало полное к нему доверие. Поэтому, чтобы не осложнять и без того серьезную и запутанную ситуацию, я тоже решила доверить ему свои соображения и повторила все, что рассказала мне по телефону Смоленская.

Иван выслушал меня не перебивая.

– Больше всего в этой истории мне нравится ход с лилипутками. По-моему, весьма оригинальное решение, позволяющее запутать всех, отвлечь… Лилипутки были там, в Адлере, их имена и фамилии известны, а расстреляли их уже здесь, в Глебучевом овраге. Спрашивается, кто и зачем их убил? Что такого могли совершить эти малышки?.. Кроме того, как выяснилось, существует еще один лилипут, Юра Лебедев, о котором тебе, Изольда, рассказал Максимов в цирке. Он же привлек внимание Смоленской в Лазаревском. Валентина, Смоленская не сказала тебе, почему ее так заинтересовал Лебедев?

– Да я и сама могу вам все про него рассказать, тем более что лично знакома с ним… – произнесла я, понимая, что преступно скрывать факты, которые могли бы помочь спасению Изольды.

Все с удивлением уставились на меня, а я почувствовала, как щеки мои запылали – до того мне вдруг сделалось не по себе из-за этого Лебедева с его предостережениями относительно платьев Пунш, но еще больше от тех ассоциаций, которые возникли у меня при воспоминании о его визите… Ведь Изольда, которой я не так давно демонстрировала желтое платье, стянутое из шкафа Варнавы, так и не поняла, что я вынесла из его квартиры целый чемодан чужих, принадлежащих Пунш, платьев. Но самое ужасное заключалось в том, что этих платьев у меня УЖЕ НЕ БЫЛО, потому что сама же Пунш – это привидение с полуразложившимся лицом, фурия, которой я помогла вернуться в свою могилу еще в Адлере, – их у меня и отобрала.

Я испугалась, что вслед за моим рассказом о встрече с Лебедевым, мне придется рассказывать и о платьях, поскольку мы разговаривали с ним исключительно о платьях и о том, кому бы они могли принадлежать, следовательно, мне надо было бы рассказать и о своей встрече с Пунш! Но я не могла этого сделать, поскольку история о могиле на адлерском кладбище смахивала на шизофренический экскурс в глубины моего подсознания… А мне не хотелось в психушку.

Мне не оставалось ничего другого, как предельно упростить причину визита ко мне Лебедева, ограничившись лишь его желанием вернуть мне вместо «моего» платья, взятого у меня напрокат его подружкой, Таней Журавлевой, другое, новое…

На что я надеялась? Конечно же, на то, что никто из присутствующих не обратит внимания на такую мелочь, как одолженное у меня Таней платье, но я ошиблась.

– Мне кажется, я поняла… – услышала я вдруг подозрительно тихий теткин голос, к которому примешивался дух разоблачения. – Речь идет не о твоем платье… Как же я сразу не додумалась?! Платье, то самое, желтое, которое ты демонстрировала мне в тот вечер, когда мы перевязывали Варнаву. Помнишь, ты еще спрашивала меня, не похожа ли ты на убитую Холодкову? Где ты взяла это платье? В шкафу у Варнавы?