Песни китов - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шпаков cтр.№ 69

– Не дошли рученьки, не дошли… – заюлил Гена, услышав заданный вопрос. – Где время взять, Женечка? Посмотри, сколько моих тут расставлено! А сколько стучится в ворота? Возьми денежки, говорят, мы согласны за свой счет, только издай, Гена! А ведь у Гены есть вкус, согласись. Он тоже в аспирантуре учился…

– Но соскочил. И ушел в бизнес.

– Что делать? – развел руками Бытин. – Ты ведь тоже захотел хлеба с маслом, потому и устроился в правильное место.

– Ладно, не о том речь. Когда прочитаешь?

– В самое ближайшее время! Ты ведь принес не полноценный продукт, так? Только фрагмент?

– Понравится – принесу остальное.

– Понимаю, понимаю… А это что? – указал он на листки в руках. – Еще фрагмент?

– Статья для Клименко.

– Старик еще заведует «Вестником»? Отстаивает свой последний бастион?

Мятлин не успел ответить, потому что налетела Яблонская, тут же взявшись подтрунивать над Бытиным:

– Вот кто у нас Мамоне-то молится! Вот кто акула капитализма! А ведь хороший мальчик был, да, Женя? По Тургеневу диссер хотел защищать, надо же! И где теперь, Геннадий, ваши «Вешние воды»? Где ваша «Клара Милич»? Продали, за грош продали певца заливных лугов и дворянских гнезд!

Бытин опять развел руками:

– Извините, Маша, такова наша волчья жизнь. Но если вы лично принесете книгу, обещаю серьезную скидку. И Женя получит скидку, когда донесет остальные фрагменты своего… романа, верно?

– Вроде того… – неохотно отозвался Мятлин (при Яблонской тему развивать не хотелось).

– А Женя заделался романистом? – встрепенулась та. – Очень интересно!

– Никем я не заделывался, – пробурчал он. – И вообще нам пора идти.

Идею посетить кафе Яблонская отвергла, мол, хочу к тебе в гости! Когда зашли в магазин, она первым делом ринулась к полкам с винно-водочной продукцией, в раздел «Виски». Мятлин протянул руку за бутылкой Johnnie Walker, однако спутница указала на Jameson:

– Я этот сорт люблю. Может, возьмем две?

Выпивка была ее слабостью, Мария еще в студенчестве, будучи под градусом, отжигала так, что едва не вылетела из университета.

– Одной хватит! – решительно сказал он.

– Но ведь запас карман не тянет…

– Знаем мы твои запасы. Тут литр, в конце концов!

Она таки взяла прицепом 0,25 того же виски, хитро улыбнувшись: я свободная американская женщина, не могу за счет мужчин выпивать!

Ее развезло быстро: Мятлин глазом не успел моргнуть, как увидел перед собой Иду Рубинштейн – так он когда-то назвал Яблонскую, обнаружив телесное сходство с той, кого изобразил на знаменитом ню Серов. Тонкое, ломкое, с просвечивающей кожей тело обладало, тем не менее, фантастической сексуальной энергией, коей хватило бы на трех пышнотелых кустодиевских купчих.

– Ну, чего сидишь?! Пошли на тахту!

Мятлин усмехнулся:

– Свободная американская женщина сама тащит в койку мужчин?

– А то ж! Не затащишь вашего брата – он же заснет после третьей, проверено!

В ее худосочном теле словно работала динамо-машина, заряжая заодно и партнера, так что Яблонскую можно было помещать в разряд тех, кто отдается с вдохновением. Или кто очень сильно старается, создавая иллюзию вдохновения, что было, пожалуй, точнее. Она выгибалась, хрипела, будто соитие происходило последний раз в жизни, но через пять минут, скрестив по-турецки тоненькие ножки, уже могла рассказывать анекдот или подшучивать над тем, кого только что зацеловывала. Такое больше характерно для мужчин, чей разум после завершающих содроганий быстро приходит в норму: пока женщина слушает эротическое эхо, пробегающее от макушки до пяток, партнер и в туалет сбегает, и перекурит. В этом смысле Яблонская была «своя в доску», что делало общение легче и одновременно труднее.

– Не утратил фаллического начала, молодец! – пыхала она дымом. – Жаль, оценить некому.

– Почему же некому?

– Так ты ведь один живешь!

– С чего ты взяла? А вдруг я женился, а жена просто уехала в командировку?

– Брось, женская рука в доме видна. А твоя квартира – жилище бобыля. И вообще ты никогда не женишься.

– Почему же? Вот возьму и женюсь… На тебе!

Яблонская расхохоталась:

– Волк на волчице не может жениться! А? По-моему, в рифму получилось: волк на волчице…

– Рифма есть, смысла нет! – парировал он.

– Не скажи, Женечка. Себя я хорошо знаю, потому все мужья и сбегали от меня через полгода. А тебя… Хорошо не знаю, но догадаться могу.

– О чем же?

– О травматическом опыте. Есть у тебя какой-то скелет в шкафу, о котором ты никому не рассказываешь. Ведь есть, правда? – Внезапно вскочив, она приблизилась к шкафу в углу и осторожно открыла дверцу. – Эй, скелет! Покажись на свет! Кажется, я опять в рифму, да?

– Пробило на вирши… – пробурчал он.

– Каждому свое: одну на вирши пробивает, другого романом проносит. – Сунув голову в шкаф, она с разочарованием захлопнула дверцу: – Нет тут скелета, наверное, он в твоем романе поселился. Может, дашь почитать? Тогда я сразу все пойму, я ж теперь психоанализом занимаюсь. А это, Женечка, очень серьезная штука!

– Да никакой это не роман… – забормотал Мятлин. – Так, наброски мыслей… И вообще это не закончено.

– Ну, хозяин – барин! – Она провела пальцем по дверце шкафа. – Убраться у тебя, что ли?

Он замахал руками – не надо! Если тут и был беспорядок, то после ее «уборки» он наверняка превратится в хаос, поэтому в качестве альтернативы Мятлин предложил Jameson. Они выпили, потом опять оказались на тахте, потом еще выпили, после чего Ида Рубинштейн, пошатываясь, отправилась в ванную.

Наверное, она была там долго, потому что вышла, изрядно потолстев. Да что там, натуральная кустодиевская купчиха, в которой едва узнавалась прежняя Машка Яблонская.

– Что это с тобой?! – вздрогнул Мятлин.

– А тебе скелеты подавай? Из шкафа? Что ж, хозяин – барин!

Купчиха хлопнула в ладоши, и тут же из шкафа выпрыгнул скелет.

– Вот он, родной… – с удовлетворением проговорила она. – Ну, расскажи нам про этого персонажа, – указала на Мятлина. – Всю его подноготную, так сказать, весь его травматический опыт. Сможешь?

– Попробую, – прошамкал череп. – Этого персонажа, как вы изволили выразиться, в юности ударили пыльным мешком по голове. То есть он утратил невинность в таких обстоятельствах, что это отразилось на всей последующей жизни. Не встречал он больше подобных женщин, понимаете?

– Как это?! – подбоченилась Яблонская. – А я?!

– Вы же хотите правду? Тогда, увы, должен вас разочаровать. К той женщине у него сохранялась постоянная тяга, и он ничего не мог с собой поделать. Убегал, пытался рвать отношения, а вот не получалось, и все! А тут еще соперник постоянно маячит на горизонте, представляете? Тоже травматик еще тот, и с такой же неуемной страстью к той же самой женщине!