Близкий свет - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 27

Она ответила, что, в общем-то, ничего не мешает, поскольку перед уходом она на всякий случай предупредила соседку о своем отсутствии до утра. И Саша подтвердил, что это она абсолютно правильно сделала. Впрочем, ближайшее время покажет. Инга поинтересовалась, что может показать время?

— Видишь ли, Ингуша, мы не знаем, чем занимается тот твой «гонец», который деньги привозил. Театральный художник, надо понимать. Этот твой бывший хрен гороховый наверняка дал ему задание проследить за продавцом. А такое дело любительства категорически не терпит. И теперь мы можем только ожидать, чем закончится этот кретинизм, — помнится, он так обозначил свои действия? А если он даже и приедет сюда, то вряд ли теперь сознается, что послал человека за продавцом, хотя из твоего рассказа это именно так и было. Фразу-то его помнишь? «Мне позвонил!» И даже имя назвал: Бруно. Наверняка это «гонец». Не ты ж ведь звонила? А больше и некому, кроме «гонца».

Инга вынуждена была согласиться.

— Это, будем считать, два. Наконец, отчего на тебя смотрел с подозрением тот продавец? Просто узнал? И услышал, что лекарство не для тебя? А для кого? Для какой-то подруги? А почему та сама не стала покупать, как это делают обычно? И какой там муж, сюрприз? Чушь собачья! Это — три. Ты заметила, сплошные вопросы без четких ответов? Зато, уезжая, он наверняка должен был заметить своего преследователя в светло-серой машине. А проверить, что это не случайность, проще пареной репы: пару раз изменил направление и посмотрел в зеркало заднего обзора. И вот это — уже ответ. Четыре. Какова должна быть теперь реакция тех, кто ведет данный, скажем пока так, просто незаконный промысел? Самой примитивной, в бандитском смысле. Взять преследователя вместе с получательницей и с пристрастием их допросить. И если у них появится хотя бы тень сомнений в вашей искренности, вас немедленно уберут обоих. А у них обязательно появится, если торгуют фальсификатом. И это — пятый пункт. Вот тебе и весь расклад. Ковельскис, ты сама говорила, дал им только твой адрес, а не какой-то мифической подруги? Тебе, значит, и ответ держать. Поэтому тебе и надо скрыться на время. Аты сомневаешься, почему этот… извини, вдруг стал отказываться от своего участия в поиске и доставке лекарства? И вообще, от всего открещиваться, даже от тебя. Неужели еще неясно? Мерзавцы всегда раньше всех чуют жареное… Лазарь, я ничего не пропустил?

Дорфманис отрицательно покачал головой.

— Все правильно, Саша. Но про «гонца», я могу предположить, мы узнаем в театре либо когда полиция найдет ту светло-серую машину. Или если ей удастся захватить тех, или того, кто появится у Инги дома. Скорее всего, это произойдет уже сегодня ночью. Если все так, как мы предполагаем. И как мне подсказывает моя интуиция. А что нам надо сделать? Я думаю, зажечь маленький свет у Инги в окне, совсем маленький, как ночник. Если им понадобится Инга, они, как ты говоришь, «клюнут». Вопрос, где нам теперь взять оперативников?..

— А Пурвиекс, старина, на что? Ты же с ним в хороших отношениях, вот и… В конце концов, если мы с тобой ошибаемся, то принесем глубокие извинения. А если не ошибаемся, тогда что?

— Ты прав, Саша, придется ему звонить.

— Не просто звонить, а изыскать еще и возможность оставить засаду в квартире Инги. Мы можем сесть и сами, конечно, но необходимо оружие и разрешение пользоваться им. А я — иностранец.

— Я об этом тоже думаю, Саша… Но, может быть, вы пойдете немного погулять?

Турецкий понял, что адвокату необходимо разговаривать с начальником Департамента уголовного розыска наедине, и не стал возражать. Он встал и тронул Ингу за плечо:

— Выйдем, подруга? — и вышел, а она — покорно — за ним.

— Саша, неужели все так страшно? — спросила шепотом, когда они оказались на улице и зашли за угол дома, увитый густой зеленью дикого винограда.

— Понятия не имею. А пугать тебя не собираюсь. Искать они тебя могут по всем адресам твоих подруг. К знакомым твоим старушкам тоже наверняка заглянут. Зато у нас с Иркой не найдут, мы же никому тут не известны, ясно? И о том, что мы с тобой знакомы, они тоже не знают.

— Ясно, — она безотчетным движением прижалась к нему и почти простонала: — Если б ты только знал, Сашка!.. Как мне трудно сейчас без… твоей помощи!

— Да знаю, господи, — он поморщился. — Слушай, Ингуша, неужели ты думаешь, что, встреться мы с тобой, ну, немного раньше, да хоть и сразу после тех же похорон, я б так и оставил тебя горевать в одиночестве? Да ни в жизнь! Мы б с тобой так помянули Эву, что всем чертям стало бы тошно! — он засмеялся, поднял за подбородок ее лицо и, злорадно ощерившись, добавил: — Вот уж тогда бы я точно проявил весь свой низкий и подлый характер. Ты даже представить себе не можешь, с каким жестоким, жадным наслаждением я поиздевался бы над тобой, чтоб довести и тебя до воя и стона… — Он тяжко вздохнул и нежно погладил ее по щеке. — Но это все — если бы… Сослагательное наклонение не имеет ничего общего с нашей прошлой историей. А сейчас я, увы, старый, обремененный семьей и сотнями самых твердых обещаний исправиться окончательно и бесповоротно. А ты по-прежнему и молодая, и красивая, что называется, ягодка в соку.

— Нам бы, Сашка, лет десяток назад, когда я умела только красиво мечтать, что когда-нибудь один красивый мужчина, хотя бы по ошибке обратит на меня внимание. Ошибется комнатой… Вот тогда я и была ягодкой. А теперь я все умею, да толку?.. Мечтать не о ком… Разве что вот так, чужое…

— Ну перестань!

— И ты брось дурака валять. И не кокетничай! Старый он… А насчет воя и стонов, так я их уже не раз с вами прошла — на слух! Сволочи вы были порядочные, совсем меня не жалели, хотя я прекрасно понимала не о ком, а о чем вы тогда только и могли думать…

— Жуткое свинство, конечно. Да только что теперь вспоминать!.. Но ты, я смотрю, кажется, жаждешь компенсации за свои прошлые моральные и физические страдания?

— Мы ж с тобой так и не помянули ее, сам говоришь. А насчет того, что в соку, откуда тебе известно, если даже попробовать боишься? Ах, Сашка… Знаешь, что я тебе скажу? Я никогда в жизни не слышала столько мерзости, сколько сегодня от этого… Я ж ему верила, ты даже не представляешь, как! Но все, теперь все! Только мне необходимо срочно очиститься от него… Помоги, я хочу, чтобы именно ты полностью вытеснил его из моего сознания, из тела — отовсюду! И это в твоих силах, потому что теперь ты остался один, а виноват передо мной и за себя, и за нее. Понимай, как хочешь, если желаешь… моего прощения. А потом я подумала, что, возможно, когда-нибудь ты и меня захотел бы пригласить, чтобы продолжить празднование прекрасного вашего обычая. По-моему, я своим, совершенно вами не заслуженным, ангельским терпением могу рассчитывать на такую награду от тебя. Извини, что приходится напоминать…

— Да тут напоминай, не напоминай, виноват, ничего не попишешь. И в самую пору просить прощения, но, видишь ли…

— Давай без «но», раз ты сам все понимаешь!

Она вцепилась пальцами в его спину, приникла к нему и, зажмурившись, решительно закинула голову и вытянула губы для поцелуя. И когда она прижалась, дрожа от возбуждения, он вдруг тоже остро почувствовал, как нежданно-негаданно в нем прямо вспыхнуло сильное желание. Это ее тело… эти руки… эти губы, черт возьми! Что делается?! «Как же сдержать себя, граждане? — готов он был воскликнуть. — Как выйти из штопора, сохранив свое лицо? Нет, наверное, придется немного уступить, к примеру, наполовину, но не больше…»