Умри со мной - читать онлайн книгу. Автор: Элена Форбс cтр.№ 80

Кэролин снова забралась в кровать и уставилась на пробивающийся свет. Господи, вот бы он потух и умолкла эта проклятая музыка! Похоже на рэп, ритм монотонный, бесконечно повторяющийся. Кэролин гадала, сколько еще выдержит, прежде чем отправится наверх просить соседа выключить проигрыватель. Она уже собиралась снова вылезти из кровати, как вдруг краем глаза засекла тень, скользнувшую мимо окна. Точно, мелькнула тень! В саду кто-то ходит.

Кэролин на мгновение оцепенела. Потом вскочила, схватила халат, лежащий в ногах кровати.

Набросив его, подкралась к окну и приникла к щели. Черт! Ничего не видно! Кэролин била крупная дрожь, напряженно прислушиваясь, она ждала в потемках.

Он что, действительно явился? А если маньяк попробует вломиться в дом? Из сада доносились какие-то шумы, непонятные звуки, и невозможно было определить, это чьи-то шаги или бушует ветер?

Пальцы Стил нащупали задвижку, она подергала ее, проверила окно: заперто. Выждала еще несколько минут, гадая, действительно ли кто-то стоит по другую сторону стекла. «Если снова увижу тень, тут же наберу три девятки». Может, все-таки почудилось? Или она из-за своего душевного состояния стала такой трусихой? А тень отбросило дерево, качаясь на ветру? Да, не исключено. Кэролин подошла к кровати, стянула покрывало и плотно в него закуталась. Проверила, крепко ли заперты все остальные окна в квартире, и побрела в гостиную, где свернулась клубком на диване и долго еще прислушивалась.

Утро началось паршиво. Дождь так и не прекратился, дороги скользкие, словно жиром смазанные. Когда Тарталья лавировал в потоке машин у Хаммерсмитского Бродвея, его подрезал огромный черный внедорожник, да еще и битый. Внедорожник, резко набрав скорость, перестроился, не подавая никаких сигналов. Тарталье пришлось круто вильнуть, и его чуть не снесло с мотоцикла. Он погнался за автомобилем, громко и бессмысленно ругаясь последними словами, нагнал громадину у следующего светофора и тормознул рядом. Тарталья уже изготовился стукнуть изо всех сил кулаком по стеклу и высказать водителю, что о нем думает, как вдруг увидел: за рулем молодая женщина, а на заднем сиденье целый выводок детей. Пока Марк глазел на нее через залитое дождем стекло, она, оглянувшись, послала ему ласковую мимолетную улыбку, даже и не ведая о том, что натворила. Вскоре светофор поменялся на зеленый, и женщина на бешеной скорости умчалась дальше, оставив Тарталью с саднящим ощущением беспомощности.

Тарталья напоминал себе того незадачливого грека, которого заставляли каждое утро вкатывать на гору камень, а вечером валун вновь оказывался у подножия. Ничего ему не удавалось, ничто в этом расследовании не шло, как хотелось бы. Ни Залески, ни Никола не опознали Энджела, так что полиции пришлось его отпустить. У Тартальи и сейчас сжимало сердце при одном воспоминании о самодовольном выражении торжества на физиономии Энджела, заигравшем, когда тот поднялся уходить. Любовница Энджела — вполне предсказуемо — алиби его подтвердила. Они, конечно, еще на нее поднажмут, но особых надежд, что дама изменит первоначальные показания, Тарталья не питал. Удивительно, но женщина по какой-то непостижимой причине по уши втрескалась в Энджела. Да еще этот Кеннеди! По закону подлости именно в этот вечер он решил оставить Стил в покое.

Тарталья подъехал к мосту и вскоре приблизился к месту, откуда бросилась в реку Келли Гудхарт. Он снизил скорость и молча помолился за нее, упомянув в молитве и Шона Эшера. Для Эшера еще оставалась надежда.

Марк припарковал мотоцикл на стоянке позади полицейского участка и поднялся на второй этаж. Стряхнул капли дождя со шлема, распахнул дверь и увидел Корниша: тот неуклюже топтался в коридоре, засунув руки в карманы.

— Вот и ты, Марк. Я увидел в окно, как ты подъезжаешь. Давай на минуту зайдем в кабинет Кэролин. — Вид у суперинтенданта был растерянный.

— Конечно. А что случилось? — Тарталья гадал, уж не подала ли Стил на него жалобу.

— Пришло еще одно письмо, — шепотом рассказывал Корниш, пока они шли к кабинету. — Между нами, сдается мне, Кэролин здорово расстроилась. Я подумал, вдруг ты сумеешь как-то ее успокоить. Ты ведь знаешь ее лучше, чем я.

Тарталью так и подмывало сказать, что он вообще не знает Стил, да какой смысл? Тонкости взаимоотношений находились за гранью понимания Корниша.

Стил сидела за столом, читала бумаги. Когда они вошли, она коротко на них взглянула. Лицо у нее было бледнее обычного, глаза в красных прожилках, а веки отекшие, точно она уже несколько ночей не спит.

— Полюбуйся и выскажи свое мнение, — предложил Корниш, беря листок с угла стола и передавая Тарталье.

Любой человек, любая женщина, получившая такую гнусность, такую отвратительную пакость, придет в ярость, ощутит нависшую угрозу. Тарталья вглядывался в напряженное лицо Стил, стараясь разгадать, что скрыто за ее внешним спокойствием, и тут понял наконец, насколько глубоко задевают ее эти послания, как она напугана. На самом ли деле Том заходил к ней в дом? Вряд ли. Если б он действительно побывал там, как пишет, вероятно, она бы знала. Нет, чересчур уж неправдоподобно. Очередная фантазия этого ублюдка. И вдруг у Тартальи мелькнула мысль: а вдруг все это дело рук Кеннеди?

— Конечно, его визит, возможно, лишь выдумка, — деловито проговорил Корниш, стараясь разрядить обстановку. — Но мы все-таки послали команду экспертов на квартиру Кэролин. Пусть на всякий случай осмотрят дом внутри и снаружи. Кэролин, не лучше ли тебе пожить у друзей? Пока не закончится расследование?

— И когда же, интересно, оно закончится? — осведомилась она хрипловатым голосом. — Нет, я не намерена допускать, чтобы меня угрозами выжили из моей собственной квартиры.

Лицо Кэролин окаменело, губы сжались в твердую тонкую линию, она изо всех сил старалась не разрыдаться. Тарталье хотелось уверить ее, что никто не станет ее осуждать, если она даст себе волю. Все поймут и только посочувствуют. Но Стил, разумеется, неправильно истолкует его мотивы, особенно если он выскажется в присутствии Корниша, непробиваемого и, как всегда, безупречного в своем темном костюме, словно бы грязь жизни никогда его не касалась.