Мертвая фамилия - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 3

Изначально они с Людмилой поженились без любви. Точнее, любовь была. Но лишь с ее стороны. Нет, нельзя сказать, чтобы он не любил Людмилу или тем более что она была ему неприятна – отнюдь. Он относился к ней с симпатией, бережно. Очень уважал, тем более что мать и жена из нее получилась практически идеальная. Она заботилась о детях и муже, оставила ради этого любимую работу, когда родился Сережа, а муж пошел на повышение. Людмила никогда не ругалась, не кричала, вела себя интеллигентно. Словом, уважал он ее искренне. Но вот влюбленности, страсти, чего-то такого, что заставляет кровь бурлить в жилах и кружить голову, не было никогда.

В последнее время он и вовсе воспринимал ее как сводную сестру, но не уходил по многим причинам. И из-за детей, которые, скорее всего, приняли бы сторону матери, и из-за скандала с родителями Людмилы, который неизбежно возник бы. Мать ее, доцент кафедры музыковедения, всю жизнь преподавала в консерватории. Отец был профессором ядерной физики.

Эти люди крутого нрава и железобетонных принципов никогда не поняли бы его поступок. Уйти из семьи для них считалось делом позорным, недостойным, порочащим не только самого беглого мужа, но и его брошенную жену. К тому же тесть всегда разговаривал с зятем покровительственно. Даже когда тот стал крупным чиновником департамента по развитию малого и среднего бизнеса, профессор посматривал на него несколько снисходительно, словно напоминал этими взглядами, чем Вадим ему обязан.

Возможно, он так и терпел бы, стиснув зубы, если бы не встреча с Еленой. Молодая, живая, веселая, она словно вернула Вадима Юрьевича в его прошлое, окунула в молодость, которая вроде бы забылась, прошла безвозвратно. Он позволил себе окунуться, с головой уйти в это чувство, нахлынувшее напоследок, возвратившее его в другой мир, наполненный не рутинной скукой, а яркими красками, новыми событиями и главное – перспективами.

Если в браке с Людмилой все уже воспринималось в прошедшем времени, то с Еленой лучшее, как в детской песенке, было впереди. Она доказала ему, что жизнь может начинаться не только в сорок лет, но и тогда, когда тебе уже за пятьдесят. Вадим Юрьевич воспрянул духом, расправил плечи и искренне поверил в то, что наступила лучшая часть его жизни.

Он, кстати, надеялся на рождение ребенка в новой семье, однако эту идею Елена воспринимала с прохладцей, ссылаясь на то, что совсем недавно переболела воспалением легких. Поэтому ее организму требовался длительный период для восстановления. А Вадим Юрьевич и не торопил. Куда теперь было спешить, когда вся жизнь впереди?

Возраст его не пугал. Елене было двадцать семь – еще сто раз сумеет родить. А его собственные годы вообще роли не играли. Мужчине никогда не поздно стать отцом, было бы здоровье, а на него он не жаловался. У Вадима Юрьевича уже было двое взрослых детей, но он хотел завести еще одного – от Елены, разумеется.

А с Дашкой отец оказался прав. Нашелся и для нее человек. Пусть и не красавец, но отношение у него к ней бережное и серьезное, сразу видно. Он, правда, постарше, но это даже к лучшему. Самостоятельный человек, художник, приехал из Твери, открыл здесь собственную студию по дизайну интерьера. Звезд с неба не хватает, но вполне обеспечен. А главное, не морочил девчонке голову, через два месяца после знакомства предложение сделал, хотя о состоянии ее здоровья все знал.

Дашка сама ему сразу рассказала и предупредила, что с детьми могут быть сложности. По-хорошему, не надо бы ей вовсе рожать.

А он просто сказал в ответ: «Значит, не судьба. Но ведь двое – это тоже семья».

В общем, за Дашку Вадим Юрьевич теперь был спокоен. Но если с дочерью отношения у него сложились самые теплые, то с сыном, к сожалению, все было не совсем так. Да что там душой кривить перед самим собой – совсем не так! Сейчас и не вспомнишь, пожалуй, когда у них начались первые расхождения. Давно, когда Сережке было лет шестнадцать. Парень тогда совсем распустился – учебу забросил, покуривать начал, лицей прогуливал. Друзья какие-то сомнительные у него появились.

Однажды парень даже в полицию загремел. Дело, правда, банальное, но срок светил сыночку хоть небольшой, зато вполне реальный. Вадим Юрьевич тогда поначалу взъярился так, что даже помогать не хотел сына вытаскивать. Он вообще старался с детьми быть строгим, поблажек не давал.

Но Людмила упросила, слезы лила так, что Вадим вынести этого не мог. Да и понимал он в душе, что хотя за свои поступки и надо отвечать, все же ничего хорошего не выйдет, если сын загремит в тюрьму. И ему жизнь поломают, да и самому Вадиму Юрьевичу, как ни крути, пятно на репутации. А он очень дорожил ею. Ничуть не меньше, чем детьми.

В душе отец надеялся, что вся эта история пойдет сыну на пользу. Парень наконец-то поймет, что надо браться за ум и бросать валять дурака, окончит школу, сдаст экзамены и поступит в вуз. Волошин поставил ему условие – только на бюджетное отделение! И вовсе не потому, что у него не было денег на оплату учебы сына. Об этом и говорить смешно! Да и не потому, что ему было их жалко.

Отец просто хотел, чтобы Сережка наконец-то стал самостоятельным, научился отвечать за себя и свою жизнь. А то как гулять и денег требовать на свои развлечения – так он взрослый, а как потрудиться – так еще маленький. Этот дисбаланс никак не мог смениться хоть каким-то подобием равновесия. Еще Вадим Юрьевич думал, что история с полицией все-таки заставит Сережку быть благодарным отцу за помощь.

Однако Волошин ошибся. Сын не только не проявил никакой благодарности, восприняв содействие отца спасению от тюрьмы как должное, но еще и обвинил его в собственных грехах. Дескать, так случилось именно из-за того, что он, отец, не уделяет внимания ни ему, ни дочери, ни матери и что их семья существует чисто номинально. Вадим Юрьевич холодно и резко отмел все эти претензии и в тысячный уже раз посоветовал сыну самому нести ответственность за собственные поступки, а не искать виноватых кругом.

Однако потом, уже уйдя из семьи, он ощущал внутри противный, остренько ноющий укол совести, понимая, что в словах сына была ох какая большая доля правды. Он начал жить с другой женщиной как раз в тот момент, когда Сережку не стоило оставлять без отцовского контроля, заодно и помощи, поддержки, любви.

Вадим Юрьевич утешал, оправдывал себя тем, что помогает бывшей жене и детям регулярно, что дочь и сына любит по-прежнему. Но он не мог не осознавать, что развод с Людмилой больно ударил не только по ней, но и по Даше с Сергеем. Просто у Людмилы и Даши нашлись силы вести себя сдержанно и учтиво, а Сережка совсем с катушек сорвался. Сейчас Волошин думал о том, что так произошло, возможно, не только из-за не окрепшей юношеской психики, а из-за того, что из всех членов бывшей семьи именно сын и любил его больше, чем все остальные.

Да, как ни крути, а самый счастливый период жизни Вадима Юрьевича стал самым болезненным и опасным для его сына. Можно в сотый раз кусать локти и винить себя, но сделанного уже не поправишь. Обратно в семью хода нет, да Вадим и не хотел этого, так как был вполне счастлив в новой. К тому же это и бессмысленно. Поезд ушел, и возвращением в семью дружбу и доверие сына не вернешь. Но это не значит, что их нельзя вернуть вообще ничем!