Спутники смерти - читать онлайн книгу. Автор: Гуннар Столесен cтр.№ 7

— Я останусь, у тебя же…

— Она оборвала себя на полуслове.

Да, действительно. Тех, о ком она хотела сказать, больше не было в моей жизни. Дома меня никто не ждал.

— Прекрасно! — сказал Ханс.

Я посмотрел на Яна-малыша. Шесть — шесть с половиной. Томасу было два с половиной. Удивительно, что взрослый человек может быть настолько зависимым от этих крошечных существ! Вот вы общались с ним каждый день, а потом — все, пустота. Могут появиться другие привязанности, но это место в сердце никто не заполнит. Никогда.

Я вздохнул, и Сесилия взглянула на меня виновато, как бы прося прощения за свою оговорку.

— Ну что, я тогда поехал? — спросил я у нее.

В соседней комнате зазвонил телефон, и Ханс пошел снять трубку. Сесилия подошла ко мне:

— Прости, Варг. Я не хотела…

— Да брось! Все нормально.

Ханс вернулся со словами:

— Это из полиции. Просят кого-нибудь из вас.

— О'кей, я подойду, — ответил я на кивок Сесилии и вышел в коридор, где стоял телефон-автомат.

— Алло. Это Веум.

— Говорит инспектор Муус.

— Слушаю вас.

— Ситуация изменилась. Мы приехали в больницу, думали, что эта женщина, Вибекке Скарнес, пришла в себя и можно с ней побеседовать. Но ее там не оказалось.

— Что?

— Сбежала. Пустая койка, никаких следов.

— Вы начали ее искать?

— А вы как думаете? Короче, мы тут считаем, что за мальчиком надо приглядеть. Пока мы ее не найдем.

— Понимаю. Я поговорю с Ховиком. Если он не сможет, то я возьму это на себя. Держите нас в курсе.

— Хорошо.

Я повесил трубку и вернулся к остальным.

— Ну что, — улыбнулся я Яну-малышу, — не пора ли тебе ложиться спать? Как думаешь?

Он посмотрел на меня откуда-то издалека, из страны, куда взрослому дороги нет. Иногда я бы хотел там оказаться, но пути туда закрыты. Для большинства из нас — навсегда.

За те минуты, пока мы относили тарелки на кухню, я рассказал Хансу и Сесилии о том, что произошло. Мы пришли к единому мнению, что Сесилия должна остаться и даже переночевать в одной комнате с Яном-малышом, а Ханс предупредит охранников.

— Но как она может узнать, где мальчик? — поинтересовалась у меня Сесилия.

— Не знаю, но такая вероятность существует. Я вот что думаю — поеду-ка я обратно в Вергеландсосен на случай, если она вдруг там объявится.

— Но… — Она удивленно взглянула на меня. — Разве этим не полиция должна заниматься?

— Угу.

Вместо комментария Сесилия закатила глаза.

Ханс повел Яна-малыша показывать, где тот будет ночевать, а мы последовали за ними. Спальня находилась на другом этаже. Там помещались две кровати, стол со стульями посреди комнаты и двустворчатый шкаф. Окно выходило на горный склон. На стене висела одна-единственная картинка, которую я с трудом, но вспомнил: я видел ее, когда сам был маленький. Там были изображены ребятишки, прятавшиеся в лесу под гигантским мухомором, намного выше их ростом. Уж не знаю почему, но ни сейчас, ни в детстве мне это не казалось забавным.

Вид Яна-малыша вызывал у меня беспокойство. Он по-прежнему был пугающе безучастным, и я сказал Сесилии, что, если назавтра он не придет в себя, нам, видимо, придется свозить его к врачу. Она кивнула, причем довольно снисходительно, чтобы показать, что кому-кому, а ей я мог бы этого и не говорить.

Сесилия осталась с Яном-малышом наверху, чтобы уложить его спать. Сам я вслед за Хансом спустился вниз, в столовую. Звуки настольного хоккея утихли. Теперь из игровой комнаты был слышен работающий телевизор, правда, я не разобрал, что за программа.

Перед тем как уехать, я снова поднялся наверх, чтоб пожелать спокойной ночи мальчику. Ему выдали пижаму, а Сесилия нашла на полке книжку, которую уже принялась ему читать. Он лежал с открытыми глазами, но слушал или нет — было непонятно.

— Спокойной ночи, Ян-малыш, — тихо проговорил я.

Он не ответил.

Я ободряюще хлопнул Сесилию по плечу и снова спустился вниз.

Ханс проводил меня до машины и расплылся в улыбке, когда ее увидел.

— Как ты умещаешься в этой консервной банке, Варг?

— Лучше, чем ты думаешь, — ответил я. — А вот тебе тут места и впрямь не хватит.

Он стоял и смотрел, как я усаживаюсь в автомобильчик. Я взглянул на него, и мне показалось, что он чем-то озабочен.

— Что-то не так?

Он пожал плечами:

— Это можно назвать производственной травмой, Варг. Несколько лет в нашей профессии — и ты тоже почувствуешь нечто подобное.

— И на что это похоже?

— Потеря иллюзий. А еще мысль о том, с какой легкостью взрослые расстаются с детьми, которых они позвали в этот мир.

— Да.

Мы кивнули друг другу, и я завел мотор. Взглянув на него в зеркало заднего вида, я удивился, до чего он выглядел потерянным — как огромный плюшевый мишка, забытый ребенком. Ребенок давным-давно вырос и уехал, а мишка остался, и с ускользающим временем у него теперь всегда немного натянутые отношения.

Квартиру на Мёленприс я оставил Беате. Самому мне пришлось переехать в однокомнатную в районе Фьелльсиден, на Тельтхюссмёэт. Но туда я не поехал. Я, как и сказал тогда Сесилии, отправился в Вергеландсосен.

В тот год февраль выдался черным и бесснежным. Да и холода так и не настали. Зима была невиданно мягкой, а в январе над городом пронесся фён, порывистый ветер с гор; причем дул он так долго, что и у людей, и у животных появилось предчувствие весны задолго до положенного срока. Никто бы не удивился, если бы перелетные птицы вернулись на месяц или два раньше обычного.

Этим вечером в Вергеландсосен было необычно тихо, только изредка слышался шум проезжающей где-то далеко машины, иногда — самолета, пролетающего высоко над городом по направлению к аэропорту Флесланд, да злобное мяуканье кота в саду.

За живыми изгородями стояли полные мира и спокойствия дома. Я припарковался, вышел из машины и как можно тише прикрыл дверцу, потом немного постоял и огляделся по сторонам.

Улочка была узенькая, с аккуратными тускло-коричневыми кустиками по сторонам. Вдоль дороги стояло несколько автомобилей. Я наклонился посмотреть, не сидит ли кто хоть в одном из них, но никого не увидел.

Я двинулся вперед. Вокруг коричневого дома живой изгороди не было, зато рос огромный рододендрон, наверное, самый большой, который я когда-нибудь видел — лет двадцать ему было, не меньше. Я остановился у двери. Полиция огородила весь дом по периметру красно-белой лентой — предупреждение для любопытных. Я вгляделся в окна дома. Внутри было темно и тихо, даже уличный фонарь над крыльцом не горел.