Мистик-ривер - читать онлайн книгу. Автор: Деннис Лихэйн cтр.№ 104

— Ах, так это будет история о грабителе! — воскликнул Джимми.

— Нет. Это был растлитель малолетних. Он трахал мальчишку в машине. Настоящий вампир! Он портил мальчика!

— Так это не был грабитель. Это был, как я понял, какой-то парень, совращавший мальчика. Конечно, Дейв. Все ясно. Ты убил его?

— Да. Я и этот… Мальчишка.

Дейв понятия не имел, как это вырвалось у него. О Мальчишке он никому не говорил. О таком говорить нельзя. Люди не поймут. Может быть, сейчас он сказал это из страха. Или из желания, чтобы Джимми заглянул к нему в душу и понял: да, действительно, в голове у него сумятица, но он не из тех, кто станет убивать невинного.

— Значит, ты и этот мальчик, которого трахали, вместе…

— Нет, — сказал Дейв.

— Как «нет»? Ты же сказал: я и мальчишка.

— Нет, нет. Забудь про это. Просто иногда у меня мысли путаются. На самом-то деле…

— Не пори чушь, — сказал Джимми. — Ты уверяешь, что убил этого растлителя, но жене ты этого не рассказал, так? По-моему, ей бы ты это рассказал первым делом. Особенно в тот вечер, когда она сказала, что не верит истории про грабителя. Я что хочу сказать — почему не открыться ей? Убить растлителя малолетних — люди поняли бы это, не осудили… Твоя жена считала, что ты убил мою дочь, и ты хочешь заставить меня поверить, что предпочел, чтобы она думала это, что ты убил Кейти, а не педофила? Я жду объяснения, Дейв!

Дейв хотел сказать: я убил его, потому что боялся, что сам превращусь в него. Съев его сердце, впитаю в себя его душу. Нет, невозможно сказать это вслух. Невозможно сказать такую правду. Я помню, что сегодня поклялся не иметь больше тайн. Но нет, эта тайна, единственная, должна остаться со мной, и не важно, сколько лжи придется нагромоздить, чтобы она не вылезла на поверхность!

— Брось, Дейв! Скажи только мне, почему, почему ты не сказал этого своей жене, если это правда?

И лучшее, что смог придумать Дейв в ответ, было:

— Не знаю.

— Не знаешь! Итак, в этой твоей сказке ты и этот парнишка, как бы ты в детстве, ведь так? Ты с ним вместе берешь и…

— Я был один, — сказал Дейв. — Я убил этого типа без лица…

— Кого-кого? — вскричал Вэл.

— Ну, парня этого. Растлителя. Я его убил. Один. И больше никто. На парковочной площадке «Последней капли».

— Не слыхал я, чтобы возле «Последней капли» находили труп, — сказал Джимми и перевел взгляд на Вэла.

Тот сказал:

— Да чего ты слушаешь это дерьмо? Смеешься, что ли, ей-богу?

— Нет, это правда, — сказал Дейв. — Сыном клянусь. Я засунул труп в багажник его машины. Что там с ней потом сталось — не знаю, но я это сделал. Клянусь всем святым. Я хочу увидеть жену, Джимми! Хочу жить! — Дейв кинул взгляд наверх, на изнанку моста — там шуршали шины, струились желтые огни. — Джимми, пожалуйста, не отнимай у меня этого!

Джимми взглянул Дейву в лицо, и Дейв увидел свою смерть. Она читалась в фигуре Джимми, как в силуэтах Волков. Он не мог вынести этого зрелища. Вот он стоит — сейчас, в это мгновение, ногами на брусчатке, сердце гонит кровь, адреналиновые железы работают вовсю, мозг шлет команды нервам и мускулам, всем органам его тела. И в любую секунду, даже следующую, лезвие вонзится в его грудь. И вместе с болью придет осознание того, что жизнь — его жизнь, и все его мысли и чувства, и то, что он ходит, и ест, и любит, и смеется, чего-то касается, вдыхает запах — окончится. Принять это с храбрым спокойствием невозможно. Он станет просить, умолять. Он сделает все, что они захотят, только пусть не убивают его.

— Я вот что думаю, Дейв. Тогда, двадцать пять лет назад, ты влез в ту машину. И вместо тебя теперь другой. Я думаю, что мозги у тебя тогда, похоже, скособочились, — сказал Джимми. — Ей было девятнадцать. Понимаешь? Девятнадцать лет, и она не сделала тебе ничего дурного. Ты ей даже нравился. А ты взял и убил? Почему? Потому что твоя жизнь пошла наперекосяк и видеть красоту тебе невыносимо? Потому что я не влез тогда в машину? Почему? Скажи мне, Дейв. Только это. Скажи, — проговорил Джимми, — и я отпущу тебя.

— Какого черта! — вскричал Вэл. — Джимми, ты что? А ну перестань! Ты что, пожалел этого подонка? Послушай…

— Заткнись, Вэл! — И Джимми упер в него палец. — Когда я загремел, я передал тебе машину, а ты запорол мотор. И так все — что бы я ни давал… Ты умеешь только играть мускулами и торговать паршивой травкой, понятно? И не учи меня, Вэл. Не смей меня учить!

Вэл отвернулся и стал ковырять носком землю, что-то тихонько бормоча себе под нос.

— Скажи же мне, Дейв. Только брось пороть всю эту чушь про растлителя, Дейв, потому что сегодня нам не до чуши. Хорошо? Расскажи мне правду, а если опять соврешь, я тебя прикончу.

Джимми перевел дух. Он подержал нож возле лица Дейва и вдруг опустил его, сунул за пояс, туда, где правое бедро, и развел руки, показывая, что в них ничего нет.

— Я подарю тебе жизнь, Дейв. Только скажи, почему ты ее убил. Тебя арестуют. Это уж точно. Но ты останешься жив. Цел и невредим.

Дейв чуть было не возблагодарил Бога вслух — такой радостью он преисполнился. Ему хотелось обнять Джимми. Еще полминуты назад он был в черной яме отчаяния. Готовый пасть на колени и умолять, кричать, что не хочет умирать: я не готов еще, мне рано уходить. Я не знаю, что там, за гранью. Не думаю, что там рай. Что там хорошо и светло. Я думаю, что там лишь ледяной мрак, бесконечный туннель пустоты. Как та дыра в земной коре, о которой ты сейчас говорил, Джим. И я не хочу остаться один, в пустоте на годы, столетия в одиночестве — и только сердце парит в пустоте, и пусто, пусто, пусто.

Теперь он может остаться в живых. Если солжет. Если стиснет зубы и скажет Джимми то, что тот хочет услышать. Его станут проклинать. Может быть, изобьют. Но он будет жить. Он понимает это по глазам Джимми. Джимми не лжец. Волки исчезли, и перед ним теперь человек с ножом, тоже желающий избавления, погибающий под невыносимой ношей неведения, горюющий о дочери, к которой ему не суждено больше прикоснуться.

Я вернусь домой, Селеста. Мы станем жить очень, очень хорошо. Правда. И отныне, обещаю, лжи больше не будет. Не будет тайн. Но мне придется сказать эту последнюю ложь, худшую из всей моей лживой жизни. Пусть лучше думает, что я убил его дочь, чем ему узнать, почему я убил того педофила. Это полезная ложь, Селеста. Ею я выкуплю назад нашу жизнь.

— Скажи же, — попросил Джимми.

Дейв постарался как можно ближе придерживаться правды.

— Я увидел ее в баре Макджилса в тот вечер и вспомнил свою мечту.

— О чем? — спросил Джимми, лицо его сморщилось, голос стал хриплым.

— О юности, — сказал Дейв.

Джимми понуро опустил голову.

— По-моему, юности у меня никогда не было, — сказал Дейв, — а Кейти была как сама юность, и я не выдержал. Наверное, так.