Соловей - читать онлайн книгу. Автор: Кристин Ханна cтр.№ 74

– Вы же присматриваете за моей сестрой?

– Да.

– Этот наци все еще живет у них?

Анри отвел взгляд.

– В чем дело?

– Вианну уволили из школы. Еще год назад.

– Почему? Дети ее любят, она прекрасный учитель.

– Говорили, она начала спорить с офицером гестапо.

– Непохоже на Вианну. И на что она живет?

– Да ходят всякие слухи… – Анри явно было неловко.

– Какие еще слухи?

– Ну, про нее и этого немца.

Все лето Вианна прятала сына Рашель в Ле Жарден. Она не решалась показываться с ним на улице, даже в саду. Без документов она не сумела бы выдать малыша за кого-то другого, кроме Ариэля де Шамплен. Приходилось оставлять Софи с мальчиком, когда уходила в город, но всякий раз она тряслась от страха. Всем подряд – лавочникам, соседям, монашкам – Вианна рассказывала, что Рашель депортировали вместе с детьми.

Больше ничего придумать не смогла.

Сегодня, после утомительного стояния по очередям, итогом которого был ответ, что ничего не осталось, Вианна брела домой совершенно разбитая. Говорили о новых облавах и депортациях по всей Франции. Тысячи французских евреев уже отправлены в концентрационные лагеря.

Мокрый плащ она повесила снаружи, на крючок у двери. До завтра не высохнет, но хотя бы лужи на полу не останется. Грязные башмаки она тоже оставила у дверей и в дом вошла босиком. Софи, как всегда, ждала на пороге.

– Все нормально, – сообщила Вианна.

– У нас тоже, – грустно кивнула Софи.

– Искупаешь Ари, пока я приготовлю ужин?

Софи потянула Ари за руку, и дети вышли из кухни.

Вианна поставила корзинку в раковину, чтобы вода стекла, принесла из кладовки колбасу, несколько мелких мягких картофелин и луковицу.

Разожгла плиту, разогрела чугунную сковородку. Добавив несколько капель драгоценного масла, подрумянила колбасу. Когда розовые ломтики приобрели приятный коричневый оттенок и покрылись корочкой, в сковородку отправились нарезанный кубиками картофель, мелко нарубленный лук и чеснок. Аппетитные запахи разлились по кухне.

– Пахнет чудесно.

– Герр капитан, – тихо сказала она. – Я не слышала вашего мотоцикла.

– Мадемуазель Софи впустила меня.

Вианна убавила огонь, накрыла сковороду крышкой и только потом повернулась к Беку. По молчаливому уговору оба делали вид, что тогда в саду ничего не произошло. Но, хотя ни один не произнес ни слова, это воспоминание словно висело в воздухе между ними.

С той ночи все неуловимо изменилось. Теперь он почти всегда ужинал с ними; и еду приносил он – немного, ломтик ветчины, пакет муки или несколько колбасок. Охотно и откровенно говорил о жене и детях, а она рассказывала об Антуане. Эти разговоры призваны были укрепить стену, которая уже рухнула. Он регулярно предлагал, и крайне любезно, отправить посылку Антуану; Вианна собирала для мужа мелочи, которые удалось сберечь, – старые зимние перчатки, которые ей самой велики, сигареты, забытые Беком, баночка джема.

Вианна старалась не оставаться с Беком наедине. Вот это – самое главное изменение. Она больше не выходила в сад вечерами и не сидела в гостиной, когда Софи уходила спать. Вианна не доверяла себе и предпочитала не находиться с капитаном с глазу на глаз.

– А у меня для вас подарок, – сказал он и протянул стопку бумаг. Свидетельство о рождении ребенка в июне 1939 года, родители – Этьен и Эме Мориак. Мальчику дали имя Даниэль Антуан Мориак.

Неужели она рассказывала Беку, что они с Антуаном мечтали назвать мальчика Даниэлем? Наверное, но не помнит.

– Сейчас опасно жить в доме с еврейским ребенком. Или станет опасно в скором времени.

– Вы очень рисковали ради него. Ради нас…

– Ради вас, – тихо поправил он. – И помните, мадам, что документы фальшивые. Придумайте какую-нибудь правдоподобную историю, мол, это ребенок ваших родственников.

– Я никогда не проболтаюсь, никто не узнает, откуда эти документы.

– Я не о себе беспокоюсь, мадам. Ари должен немедленно стать Даниэлем. А вы должны быть крайне осторожны. Гестапо и СС, они… звери. Союзники крепко наподдали нам в Африке. А это окончательное решение еврейского вопроса… зло, которое невозможно понять. Я… – Он помедлил, пристально глядя в глаза Вианне. – Я хочу защитить вас.

– Вы уже защищаете. – Она шагнула к нему, понимая, что совершает ошибку, он шагнул к ней.

В кухню влетела Софи:

– Мам, Ари просит есть.

Бек замер на месте. Потянулся за вилкой – коснувшись ее руки. Наколол аппетитный кусочек колбаски, хрустящий кубик картофеля, поджаристый лук. Медленно прожевал, не отводя глаз от Вианны. Он стоял так близко, что она чувствовала на щеке его дыхание.

– Вы превосходно готовите, мадам.

– Спасибо, – сдавленно пробормотала она.

Бек чуть отодвинулся:

– Сожалею, но не могу остаться на ужин, мадам. Я должен идти.

Вианна с трудом отвела взгляд, улыбнулась Софи:

– Тогда накрывай стол на троих.

Ужин стоял на плите, чтоб не остыл, а Вианна поднялась к детям в спальню.

– Софи, Ари, мне нужно поговорить с вами.

– Что случилось, мам? – Софи мгновенно насторожилась.

– Они депортируют евреев, родившихся во Франции. И детей тоже.

Софи шумно втянула воздух и с ужасом посмотрела на трехлетнего Ари, беззаботно прыгавшего в кроватке.

Он слишком мал и не поймет, что должен стать другим мальчиком. Ему можно внушить, что теперь его зовут Даниэль Мориак, но он же не поймет почему. И если будет ждать, что мать вернется, то рано или поздно обязательно проговорится. Его депортируют, а их всех, наверное, расстреляют. Нельзя так рисковать. Она вынуждена разбить его сердце ради его же спасения.

Прости меня, Рашель.

Они с Софи переглянулись.

– Ари, – ласково проговорила Вианна, наклоняясь и беря лицо мальчика в ладони, – твоя мама теперь с ангелами на небесах. Она не вернется.

– Как это?

– Она ушла навсегда. – Вианна чувствовала, что вот-вот расплачется. Но придется повторять эти страшные слова, пока малыш не запомнит. – Теперь я твоя мама. И тебя теперь зовут Даниэль.

Мальчик нахмурился, выпятил губы, растопырил пальцы, словно пересчитывая их:

– Ты говорила, она скоро вернется.

Вианна ненавидела себя, но все же сказала:

– Нет, не вернется. Она ушла навсегда. Как тот крольчонок, помнишь?

Месяц назад они похоронили во дворе погибшего крольчонка.