– Ну, разве что по телефону, из Сочи… Но я вас уверяю, подполковник Круча здесь ни при чем.
– Я знаю, он не очень хорошо к нам относится. Ему не нужна истина, ему главное – человека посадить.
– Напрасно вы так, Элеонора. Хотя, конечно, я понимаю ваши чувства. Но, увы, ничем вам не могу помочь.
– Может, все-таки попробуете? Может, все-таки сможете разоблачить настоящего убийцу?
– Я же говорю вам, что нет у меня улик на Листвянского. И на бывшую экономку Костина тоже ничего нет. Есть только подозрения, но их, увы, к делу не пришьешь…
– Листвянский здесь ни при чем. И экономка Костина тоже. Я знаю, кто убил Вадима! – с лихорадочным блеском в глазах заявила Элеонора.
– Это, конечно, интересно, – вздохнул Шульгин.
Эта женщина заслуживала уважения из-за своей преданности мужу, но ведь во всем должна быть мера. Он, может, и хочет помочь ей, и не только из уважения, но ведь рабочий день у него не резиновый.
– Вадима убил мой первый муж.
– Насколько я знаю, Леонид Ковальский и есть ваш первый муж.
– Официальный – да, но был еще и гражданский муж, отец моего ребенка. Его зовут Слава, мы не виделись с ним пять лет, а недавно он вдруг объявился. Это было как раз после суда, Леню в СИЗО повезли, я в Питер собиралась вернуться, а тут Слава. Он знал, что был суд, что Леню не выпустили под залог. Он следил за мной, поэтому был в курсе всех моих дел.
– Ну, девушка вы очень красивая, к тому же остались без мужа, вот он и решил за вами приударить, – не без ревности сказал Шульгин.
– Приударить? Да нет, он собрался жить со мной!
– А вам это нужно?
– Нет, мне это не нужно. Но дело не в том. Дело в том, что он следил не только за мной. Он следил за нами с мужем. Он знал, что мы были в гостях у Жени Костина. Он знал, что Вадим приставал ко мне. Он все знал!
– Откуда?
– Вот и я спрашиваю, откуда? Он сказал, что следил за мной, потому что хочет работать частным детективом. Дескать, тренировался он, потому и следил за мной. Но я-то знаю, что Слава работать никогда не будет. Не тот он человек, чтобы работать. Он и ушел от меня к одной бизнесменше, чтобы не работать. Если он и может взяться за работу, то лишь для того, чтобы поудобней устроиться в этой жизни. Для этого он и следил за мной, чтобы сесть мне на шею. Ведь мы с мужем люди не бедные, и он решил, что я могу его содержать.
– Да, тунеядцев у нас хватает. Раньше за это хоть сажали.
– Славу не за тунеядство надо сажать! Его надо сажать за убийство! Он говорил, что следил за мной, но проговорился, что следил и за нами с Леней. У Костина бардак с охраной, и Слава этим воспользовался. Это его Леня видел, когда шел к машине. Это он подкрался к Вадиму и ударил его молотком.
– Он вам это говорил? – Шульгин озадаченно поскреб кончик носа.
– Нет, но я сама это поняла…
– И зачем ему нужно было убивать Вадима? Он приревновал вас к нему?
– Нет, ревность здесь ни при чем. Просто он хотел подставить Леню. Он хотел, чтобы Леня сел, а я осталась одна.
– Зачем ему убивать Остроглазова, если он мог убить вашего мужа? Зачем ему пробираться во двор чужого дома, который мог охраняться не только людьми, но и сторожевыми собаками? Он мог убить вашего мужа по пути в гараж, например. Или в самом гараже. Мы были у вас в гараже, людей там мало, сторожа не видно, идеальное место для убийства.
Элеонора задумалась и очень скоро нашла объяснение.
– Скажу вам по секрету, у нас с Леней есть недвижимость в Австралии. И кое-какие деньги на заграничном счете. Но я даже не знаю, где находится этот дом. И доступа к счетам я не имею. Все это можно получить только через Леню. Поэтому Слава и не стал его убивать.
– А Слава знал про эту недвижимость еще до того, как погиб Остроглазов?
– Нет, вряд ли. Но он мог догадываться.
Шульгин в раздумье провел пальцем по ямочке на своем подбородке. Спорное какое-то предположение, да и прозвучало оно неуверенно. Если сама Элеонора в этом сомневается, то почему он должен ей верить?
– Хорошо, этот Слава убил Остроглазова, подставил вашего мужа, отправил его в тюрьму. Скажите, сейчас он может получить через вашего мужа доступ к заграничным счетам и к вашей австралийской недвижимости?
– Сам он, конечно, этого не сможет сделать. Но он мог рассчитывать на меня. Ведь я его очень любила, и он хотел этим воспользоваться.
– А вы можете получить доступ к заграничному состоянию мужа? – спросил Шульгин.
– Ну, если очень захотеть. И то вряд ли… Да я и не пыталась. И даже не буду пытаться. Я так понимаю, Дима, что вы не верите мне? – разочарованно посмотрела на него Элеонора.
И взгляд этот, как ножом по сердцу… Не верит он ей, не хочет помогать, а ведь должен защищать ее, оберегать. Да, возникла вдруг такая внутренняя потребность.
– Почему же не верю? Верю.
– Леня рассказывал мне, как ему подбросили молоток. Он выезжал из гаража, к нему подошел какой-то мужик со страшным лицом, завел с ним разговор, отвлек, а тем временем его сообщник подбросил в гараж орудие преступления, так это, кажется, у вас называется…
– Хорошо, допустим, так оно и было. Но что вы, Элеонора, хотели этим сказать?
– А то, что Слава не один, с ним его друг Яша. Вы бы видели, какая это образина. Я так думаю, что это Яша отвлек Леню, а Слава подбросил в гараж молоток.
– Ну, все может быть.
– Не верите вы мне, Дима, не верите. А жаль.
– Я хочу вам верить. И обязательно займусь вашим Славой.
Хотя бы для того, чтобы отвадить его от Элеоноры, мысленно добавил он. Не нравилось ему, что какой-то подозрительный субчик мешает ей жить.
– Где он сейчас?
– В Питере. Мне пришлось снять ему квартиру, чтобы он оставил меня в покое.
– Не оставляет? – участливо спросил Шульгин.
– Он хочет повидаться с сыном, но я не могу этого допустить. Вернется Леня, что я ему скажу? Если он узнает, что ко мне приходил мой первый муж, он устроит сцену. Он же знает, что я очень любила Славу. Он решит, что я ему с ним изменяла. Он очень ревнивый! – страдальчески посмотрела на него Элеонора.
– Верю. И вас понимаю. Очень хорошо понимаю… Сами вы его выгнать не можете?
– Нет. Я боюсь, что он оставит о себе недобрую славу, и Леня все узнает.
– Если хотите, я поговорю с ним.
– Да вы можете с ним поговорить по телефону. У него есть телефон. Хороший телефон. Настоящий айфон.
– Айфон?
– Ну да, – торжествующе улыбнулась Элеонора. – Говорит, что по дешевке купил. На вокзале.
– Ворованный телефон?