Именем волчьего закона - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Бадин cтр.№ 52

В метре от меня стоял обнаженный, лоснящийся от пота возбужденный хозяин иномарки и сжимал в руке мои белые трусики. И вот он начал их нюхать, а потом облизывать в тех местах, где они больше всего пачкаются. Смотрел на меня сумасшедшими глазами и наслаждался моим запахом.

Я подумала, что мне снится ужасный сон, потому что очертания предметов казались нереальными, искаженными, как в дымке. Это состояние было вызвано недавней потерей сознания. Было трудно дышать, по комнате носились черные тени, и она была наполнена пугающими звуками. Какими — описать не берусь. Их описать невозможно…

Когда Маша произносила эти слова, сыщик и полковник переглянулись. Оба подумали о том, что в рассказе девицы присутствует мистика. В эти минуты и Алексей поймал себя на мысли, что не может отделаться от ощущения некой нереальности происходящего. Голос девушки звучал глухо, утробно, как у гипнотизеров, обволакивал, завораживал и убаюкивал его.

— Я испугалась и попыталась вырваться. Задергалась изо всех сил, стала кричать во все горло, но только эхо старых стен глухо вторило мне. Дом был пуст. Звуки не проникали на улицу сквозь плотно заколоченные ставни, поэтому никто не услышал меня и не пришел на помощь.

А сексуальный маньяк любовался мною и возбуждался сильнее и сильнее. Взялся пальцами за свой большой с толстой головкой член и стал онанировать. Конец налился кровью и напрягся. Такого полового органа я в жизни не видела. И я голая, беспомощная лежала перед ним как спелое яблочко на тарелочке, и он готов был меня сожрать.

И вот взбудораженный извращенец стал приближаться. Дотронулся до меня рукой, потом стал целовать в разные места, а потом начал насиловать.

Адская боль пронзила мой живот и спину, в глазах потемнело, и я стала терять сознание. Но отключилась не совсем и, к сожалению, чувствовала, что со мной происходит. А он повторял процедуру и повторял, получая от нее чудовищное садистское упоение. Вы бы видели его злорадную улыбку, его гримасы и смех… — Маша заплакала и закрыла лицо руками.

Ее красочный рассказ крайне взволновал мужчин, но отнюдь не в сексуальном плане. Они искренне переживали за девушку, на долю которой выпало столь ужасное испытание. Они понимали, что все это происходило под незримым дамокловым мечом смерти.

И вот Маша немного успокоилась и продолжила:

— Боль несколько стихла, сознание вернулось, и я открыла глаза. Меня поразило, что живот у меня был в крови. Снова в глазах потемнело, но я усилием воли попыталась остаться в сознании, и мне это удалось. А он пытал меня и пытал, но я стиснула зубы и не проронила ни слова. — Девушка снова заплакала, а мужчины молчали и с сочувствием смотрели на нее. Максимов проверил работу камеры, а Сергей подошел ближе к зеркалу и оперся о него рукой.

— Боль стихла, и мне стало немного легче, а этот урод трахал меня не останавливаясь. И вот я свыклась с болью и каждое его движение стало доставлять мне неимоверное сексуальное наслаждение. Я обрадовалась, что выдержала этот напор и не умерла от его адской любви. — Девица замолчала и посмотрела на Алексея масляным взглядом. От былых слез не осталось и следа. Маша ожидала от капитана какой-нибудь реакции, а он сидел молча, не зная, что сказать.

Полковник приблизился к Краснову, посмотрел ему в глаза и прошептал:

— Если все, что она нам рассказывает, правда, то она чокнулась именно в этот момент. Сошла с ума от боли и страха.

— Наверное. При изнасилованиях психика страдает больше всего. Плоть заживает, а душа нет, — добавил сыщик.

— Знаете, что было потом? — Маша лукаво взглянула на Алексея. Тот молчал, боялся своим невпопад заданным вопросом сбить допрашиваемую с мысли и прекратить откровение.

— Он продолжал меня трахать. Акт продолжался два часа без перерыва и длился бы и дольше, пока я не умерла бы под натиском его взбесившегося коня.

И вот он вынул из меня свой член, немного возбудил его рукой и кончил. Когда кончал — орал во все горло, ревел как зверь и трясся в экстазе. Потом ушел, а я осталась одна. Ноги, спина и руки затекли, но они меня не волновали. Мне хотелось жить, и думала я только об этом. — Девушка замолчала, собралась с мыслями и через минуту продолжила. Все это время мужчины молчали.

— Через час маньяк вернулся. Он был по-прежнему голый и в руке сжимал какие-то инструменты. Разложил их на столике у двери и зло посмотрел на меня. Когда я увидела тот самый топорик, которым он ударил Сашу по затылку, то страшно испугалась. Я поняла, что теперь он будет удовлетворять еще один основной природный инстинкт — инстинкт убийцы.

— Дорогой, любимый, — взмолилась я, — трахни меня еще раз, трахни изо всех сил, я так этого хочу. — Я отчаянно боролась за жизнь и несла всякую чушь. Сама думала только об одном — как бы освободиться и бежать. Я пыталась оттянуть тот момент, когда он возьмется за топор и начнет кромсать мое тело на куски.

И вот маньяк отошел к столу, взял что-то и вернулся.

— Хорошо, — глухо проговорил он, — я тебя удовлетворю еще раз. — Он показал мне тот самый топорик, которым зарубил Сашеньку. Я вся обомлела. Он развязал мою правую ногу и отпустил ее. Дотянулся до руки и освободил и ее. И тут я поняла, что наступил, может быть, единственный момент в этой истории, когда я могу попробовать спастись. Я прицелилась и сильно врезала ему ногой в нижнюю челюсть. Попала в горло, но он пошатнулся, захрипел и упал на пол. Я дотянулась до второй руки и быстро распутала веревку. Через мгновение освободила и ногу.

Сделала шаг с кровати, но ослабевшие ноги подкосились, и я упала. Уткнулась носом в пол рядом со стонущим маньяком. А он прокашлялся, осмотрелся и, увидев, что я освободилась, пришел в ярость. Заревел как зверь и пополз к столу с инструментами. Я поняла, что если не остановлю его, то он меня убьет. Схватила завалившийся под кровать топорик, догнала его и врезала ему по затылку. Он закричал, но я била и била его и вскоре он затих и распластался подо мной. А я все молотила его башку и молотила, пока лезвие не пробило череп.

Обессиленная, я сползла с него, попробовала встать, но снова упала. Тогда я перевернула урода на спину и стала рубить на куски. Первым делом превратила в кровавую кашу половой член, потом живот, грудь, руки, ноги и лицо. Когда силы кончились, я выползла из комнаты, нашла свои вещи, доковыляла до входной двери и убралась из дома прочь.

Не помню, как добралась до речушки, смыла с себя кровь и прилипшую грязь, оделась и доковыляла до шоссе. Поймала попутку и доехала до Москвы. Вернулась домой ночью, выпила водки вместе со снотворным и легла спать. Проснулась только через сутки и с трудом вспомнила, что со мной произошло.

Промежность адски болела, так, что нельзя было ногой пошевелить, и я отлеживалась дома больше недели. Когда оклемалась, решила пойти в милицию, но вспомнила, что убила насильника, и испугалась. По телику увидела репортаж про маньяка, расчленившего в заброшенной избе в поселке Лыткарино двух мужчин. И тогда я поняла, что к ментам соваться не стоит. — Маша замолчала.