Проклятая реликвия - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Бофорт, Сюзанна Грегори, Йэн Морсон, и др. cтр.№ 58

— Может, ее просто не сочли важной, — предположил Саймон.

— Вряд ли, — отозвался Болдуин.

Вернулся незамеченный ими Джонатан и протянул чашу с вином. Выглядел он при этом так, словно ему следовало самому его выпить.

— Может быть, ее оставили, потому что боялись? — сказал он.

Если у изгоя и был какой-нибудь талант, так это терпение. Он стоял у дома, внимательно прислушиваясь и наблюдая.

Его жертвы пока не было видно, но изгоя интересовал сейчас другой человек. Он ждал здесь весь вечер, надеясь увидеть Адама, хотя и безрезультатно, но теперь он заметил, что стоит здесь не один. Еще какой-то человек наблюдал за дверью, довольно молодой, в добротной одежде. Он походил на слугу какого-нибудь богача — или это городской чиновник?

Значит, Адам досадил еще кому-то. Это усложняет задачу.

Одно дело — убить преступника, такого, как этот Адам, и совсем другое — хладнокровно убить городского служащего.

И тут он заметил, что Адам, спотыкаясь, бредет по переулку. Изгой быстро поправил ремень, чтобы легко выхватить меч. Потом отлепился от двери, где стоял до сих пор, и пошел к двери дома, где жил Адам. Молодой тоже заметил Адама. Но, не будучи глупцом, он не стал вступать с ним в открытую стычку, а направился по переулку в сторону изгоя и пробежал мимо него. Несомненно, за помощью. Изгой улыбнулся. В ней скоро не будет необходимости.

Он подошел к двери одновременно с Адамом. Кивнув преступнику, он огляделся. Никого. Изгой выдернул меч, когда Адам распахнул дверь, и ударил того рукояткой по голове. Адам взревел от боли, шейные мускулы у него напряглись, плечи ссутулились, он резко повернулся и бросился на изгоя. Тот уже приготовился: повернул лезвие, сжав правый кулак, согнул локоть, вытянул левую руку, разжав ладонь, и перенес вес на правую ногу. Он был готов ударить.

Адам увидел его, и изгой заметил тупое непонимание в глазах. А потом осталась только слепая ярость. Он метнулся назад, захлопывая дверь, но она отскочила от подставленной ноги изгоя.

Изгой прыгнул вперед, в полумрак помещения, и услышал скрежет стали. Потом увидел блеск и парировал удар. Металл лязгнул о металл, и его рука дернулась от бешеной силы Адама. Снова взметнулось лезвие, похоже, тяжелый кривой меч, злобно и губительно изогнутый. Изгой выставил кулак, и оба лезвия встретились с громким лязгом. Снова блеск металла, и изгой все понял. Адам был неопытен и полагался только на грубую силу, а не на ловкость.

Но изгой был тренированным воином, искусным в мастерстве фехтования и закаленным в сотнях сражений. Он парировал еще раз, отпрянул и ударил, выпрямив и ногу, и руку. Кривой меч летел к его шее, но он уже был готов, ударил по нему левой рукой и отбросил вверх и в сторону, уже чувствуя слабое сопротивление грудной клетки Адама. Он надавил сильнее и увидел, как гнев покидает лицо Адама, уступая место потрясению. Кривой меч, клацнув, стукнулся острием о землю, а Адам, шатаясь, начал отступать назад. Он задел табурет и осел на него, тупо глядя вверх, на изгоя.

Изгой услышал чье-то тяжелое дыхание и внезапный всхлип, повернул голову и увидел сидевших тут же старика и женщину. Он отвлекся — и этого хватило. Адам вскинул свой меч, и изгой почувствовал, как тот вонзается ему в живот, разрывает внутренности и задевает за нижнее ребро. Это еще не боль, пока нет. Боль придет позже.

Он прижал башмаком руку Адама и надавил изо всей силы, выдергивая из себя лезвие. Избавившись от этой помехи, он вырвал свой меч из груди Адама и сделал быстрый, режущий взмах. Фонтаном хлынула кровь, в глазах Адама вспыхнуло непонимание, голова качнулась, словно на малиновой колонне, и упала на землю.

Болдуин и Саймон усаживались на скамью, когда вбежал наблюдатель:

— Он вернулся, сэр Болдуин!

Джонатан дремал, сидя на своей скамье. Саймон пинком разбудил его, и все трое поспешили вслед за дозорным.

Болдуин с радостью покинул таверну, чтобы хоть что-нибудь сделать. Он слишком долго оставался там после того, как прочел слова де Божё. Воспоминания, всплывшие при этих словах, были болезненны. Все те честные, порядочные люди погибли — и ради чего? Для этого не было причин. Орден тамплиеров создавался, чтобы оберегать паломников, идущих в Святую Землю. Преданные, отвечавшие только перед папой, они не смогли поверить, что понтифик обманул их доверие, но он сделал это. Он примкнул к алчному французскому королю, чтобы привести их к гибели, и многих убили, многих замучили до смерти, а остальных сожгли на кострах, как не подчинившихся церкви. После этого воинам-монахам предоставили выбор — или жизнь в еще более суровом ордене, или изгнание. Многие закончили свои дни на улицах Парижа, прося подаяние.

По крайней мере, размышлял он, де Божё не дожил до того, чтобы увидеть, как рушится все, во что он верил.

Они прошли по Хай-стрит почти до больницы, а потом завернули в переулок. В этом темном промежутке между домами всегда было сумрачно и уныло, но сегодня здесь царило некоторое оживление. Впереди слышались голоса, словно там устроили какое-то собрание. Сначала Болдуин обрадовался — он решил, что шум скроет их появление. Но потом понял, что голоса раздаются от дома, где жил Адам, и его оптимизм испарился. В доме ярко горели свечи. Изнутри раздавался вой и рыдания. Им пришлось пробиваться сквозь толпу зевак. Войдя в дом, Саймон с отвращением застонал, а Болдуин застыл, с состраданием глядя на открывшуюся перед ним сцену.

На полу сидела старая женщина, баюкая на коленях мертвое тело своего сына. Она пыталась удержать на шее его голову, раскачиваясь взад и вперед, словно помогала ему спать…

Иосиф заворчал, услышав стук в дверь. Он только что задремал и едва не упал с табурета. Как всегда, тот зловеще заскрипел, когда монах зашевелился. Придется сказать приору и купить новый табурет. Этот действительно стал непригодным. Не сегодня-завтра он развалится, и что они все будут делать, если Иосиф сломает запястье или лодыжку?

— Да, да, я иду, иду, — раздраженно крикнул он, когда стук повторился, и открыл дверь. — Что за срочность в такое время? Я… Входи, мой добрый друг. Что за… кто это сделал?

Изгой вошел и захромал к табурету.

— Полагаю, моя собственная глупость, брат. Я болван. И боюсь, что я умираю. Пожалуйста… выслушай мою исповедь.

— Не раньше, чем взгляну на раны, — сказал Иосиф. — Он помог человеку подняться, повел его к кровати, раздел и уложил. Принеся воды, он обмыл рану. Увидев, что она начинается справа, в самом низу живота, и поднимается налево вверх, Иосиф сказал: — Тебя ранили очень жестоко.

Изгой мрачно кивнул.

— Рана смертельная. Я… я чувствую. Я не выживу.

Иосиф поцокал языком. Из обеих ран лилось много крови, и он узнал запах желчи и содержимого кишок. Этот человек умирал, нет нужды скрывать. И лучше ему и не пытаться. Умирающий имеет право смириться и приготовиться к встрече с Создателем.

— Я так и подумал. Тот человек, что я привел сюда Он еще здесь?