Древний инстинкт - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 40

– Я приеду минут через сорок. Только такси вызову…

И вот через тридцать пять минут она стояла на залитой солнечным светом улице перед бело-желтым, ярким, точно свежевыкрашенным зданием интерната. С колоннами и гипсовыми чашами с пламенеющими бархатцами перед входом. Ей почему-то не хотелось заходить внутрь. Она боялась запаха этого детского питомника, боялась широко раскрытых сиротских глаз…

Она еще раз позвонила. У нее зубы стучали, а ладони стали просто ледяные.

– Вита Викторовна, это Репина. Я стою на крыльце.

– Вы не войдете?

– Не знаю…

– Хорошо, я выйду к вам.

И вышла женщина. В белом халате и черных бархатных туфлях. Рыжие волосы обрамляют бледное лицо в пигментных пятнах. Беременная. Из приоткрытой двери потянуло запахом чуть подгоревшего молока.

– Вот, вы просили. – И Лена протянула паспорт.

Вита взглянула на нее, затем на фотографию в паспорте.

Потом молча достала из кармана жестко накрахмаленного, стоявшего колом на ее женственной и округлой фигуре халата ярко-желтый, из плотной бумаги конверт и протянула Лене.

…Лена поблагодарила ее и даже не стала ни о чем расспрашивать – откуда она знает Ольгу и что может быть в этом пакете. Внутри ее все страхи, слившись, замерли, затаились и ждали, ну что, что же окажется в этом желтом конверте? Интересно, Ольга рассказывала ей, Вите, о ней, Лене Репиной? Вопросы, вопросы… Конверт жег руку. Может, дождаться Володю, и они вместе распечатают его, прочитают? А что, если там обыкновенные документы на этого мальчишку?

Можно было, конечно, вернуться домой, устроиться среди сервизов, ковров и подушечек, свернуться калачиком и дожидаться возвращения Русакова. Но вытерпит ли она?

Лена шла по бульвару, щурясь на солнце, и чувствовала, как предательская дрожь подкатывает к желудку. Что это, тошнота? Ее мутило, ноги подкашивались. Еще немного, и она упадет, рухнет без сил на горячий асфальт в своем светлом костюме (и зачем только надела его и эти узкие туфли, этот золотой браслет и эти коралловые бусы). Все давит и мешает дышать. И еще тугая прическа. Волосы стянуты кверху, заколоты шпильками. Одно точное движение – и скальп будет снят победителем…

Она села на свободную скамейку, разулась, расстегнула верхнюю пуговицу жакета, сняла бусы и браслет, сунула их в сумку. Распустила волосы, тряхнула ими. Ну вот, теперь можно жить дальше. Глубоко вздохнула.

Дрожащими ледяными пальцами вскрыла конверт и увидела несколько густо исписанных женским почерком листочков. Фиолетовые чернила. В некоторых местах они плывут, как если бы на них капнули водой. Ба, да кто-то, похоже, рыдал над этими строчками. Как театрально…

«Лена, привет. Это письмо ты получишь, когда то, что называлось прежде моей совестью, догрызет меня до последней косточки. Не знаю, какие обстоятельства заставят меня попросить Виту передать тебе это письмо, но сама отдать его тебе я все равно не посмею. Думаю, что сбегу из Москвы, лишь бы только не встречаться с тобой, чтобы не видеть твоих глаз, твоих губ… А потом ты сама решишь, как тебе поступить…

Постараюсь изложить коротко. Значит, так. Я бы могла прикинуться несчастной интернатовской девчонкой, сироткой с травмированной психикой, тем более что письмо-то ты получишь из рук Виты, директрисы интерната. Нет, все было не так. Я росла в благополучной семье, с уроками фортепьяно в течение семи нудных лет, зимними катками, с пожеланиями спокойной ночи родителями, мальчиками на танцах, вздохами на скамейках в Сокольниках… У меня все было. И родители мои не погибали в автокатастрофе, и бабушки и дедушки у меня были, и подмосковная дача с громадными елками у веранды, и пирожки с капустой на ужин, и птицы по утрам. Я росла счастливым и веселым ребенком, хорошенькой девочкой, закончила школу без троек, училась в институте. Непонятно, как из меня могло вырасти такое чудовище. Так вот. Была у меня двоюродная сестра, Света. Нормальная девчонка, красивая даже. Вот только у нее один физический недостаток был. Одна нога короче другой. Ты видела ее фотографию у Бессонова дома. Светка любила одеваться во все спортивное, чтобы все думали, будто она спортсменка и что у нее подвернулась (растянула, сломала, вывихнула, выбирай сама) ее бедная прелестная ножка. Познакомилась она с красивым парнем, как ты понимаешь, Дмитрием Бессоновым. Уж как она его любила, жуть. Он был, между прочим, ее первым мужчиной. Время шло, пора бы ее ножке было поправиться, а ей – перестать хромать, но куда эту хромоту-то спрячешь? Пришлось признаться мальчику, что вот, мол, так и так. Это я рассказываю с ее слов. И показалось Светке, что Бессонов охладел к ней после того признания. Что стали они реже встречаться, и он ведет себя так, словно не знает, как бы ей поделикатнее намекнуть на то, что он не собирается и дальше с ней общаться.

Она тогда чуть с ума не сошла, постоянно ревела, а я ее, дурочку, утешала. Я очень любила ее и готова была ради нее на все. Мне казалось несправедливым, что природа распорядилась сделать ее хромоножкой. Хотя я убеждала ее, что как только мы с ней повзрослеем и заработаем денег, то ей сделают операцию, она не верила. Да дело даже не в этом. Не в хромоте. Она была хромая внутри себя, не верила в то, что ее могут полюбить и такую. И вот тут жизнь преподносит ей подарок. Бессонов уезжает в командировку, и за ней начинает активно ухаживать один его приятель. Он внешне нисколько не хуже Бессонова, у него была своя, мужская красота, но самое главное – он влюбился в Светку без памяти. Как он за ней ухаживал, это надо было видеть! Красиво, как в книгах или кино. Она прямо вся расцвела. А ведь она этому Сергею сразу сказала про свою ногу, не любила, потому и рассказала. Ей было все равно. А он после этого словно еще больше стал ее любить, прямо-таки на руках носил. И ведь знал, что она девушка Бессонова. Кроме того, выяснилось, что Светка беременная. А тут этот парень, Сергей, делает ей предложение. Пойми, ей, в ее положении, отказываться было невозможно. Решалась ее судьба. И она выходит замуж! Мы справляем свадьбу! Бессонов уже давно вернулся из командировки, в Москве, но ходит почему-то как пришибленный. Вроде как оскорбили его, унизили. Это потом я узнала от Дмитрия, что он любил Свету, а все, что она наплела мне про их редкие свидания и про его холодность, чушь. Он любил ее и после того, как она вышла замуж за Сергея. Он страдал, но поделать уже ничего не мог. А среди знакомых поползли слухи, что это он бросил Светку из-за ноги. Между тем Светка продолжала жить с Сергеем. Он выпивал, денег в доме не было, Светка отдала маленького сына Мишку в интернат, но часто забирала домой, особенно когда появлялись деньги. Она работала бухгалтером в какой-то конторе, получала мало. Через несколько лет родился еще один ребенок, Гришенька. Сергей сразу после этого подался на Дальний Восток, на заработки – вроде на плавучий рыбный завод, да и пропал, исчез…

Я первое время пыталась помогать Светке, давала денег, у меня они были. Но потом у меня начались серьезные проблемы. Я стала пить. Как очнусь – сразу к Светке. Не жизнь была, а какой-то кошмар. Никак не могла остановиться. Я поссорилась с родителями, добилась от них однокомнатной квартиры и ушла из дома. Как говорится, мосты все сожгла. Ты не представляешь, какие у меня хорошие родители. И тут на меня сваливается такое… Словом, прихожу я после запоя к Светке, а она мертвая лежит, по ней мухи ползают, и Гришенька уже без сознания, голодный, мокрый… Врачи „Скорой помощи“ сказали – у нее был сердечный приступ. Мальчишку я забрала к себе. С Витой договорилась, что он будет числиться в интернате (Вита – моя хорошая знакомая), а на самом деле станет жить со мной. Я и пить перестала. В Светкину квартиру пустила квартирантов, на эти деньги мы с Гришенькой и жили. Скромно, но жили. Я навещала и Мишу, приносила ему в интернат конфеты, яблоки, когда деньги были. И вдруг я узнаю, что Бессонов стал известным дизайнером, богатым человеком, что собирается жениться. Я увидела его вместе с девушкой, с тобой, Лена, и такая меня вдруг злость взяла… Ведь это же из-за него, негодяя, моя сестра вышла замуж не по любви, из-за него у нее вся жизнь наперекосяк пошла… Я стала следить за вами, хотела вырастить в себе чувство такой ненависти, чтобы придумать такой финт, такой ход, в результате которого оба мои мальчика (Светкины дети) были бы пристроены, получили хорошее образование, словом, устроить их жизнь, а заодно и свою. Но как это можно сделать? Только выйдя замуж за Бессонова. Но у него такая красивая девушка, с ровными, ослепительной красоты ножками, просто куколка… Вот я и подумала: а что, если эти твои ножки, Лена, точнее одну, подрезать, сделать так, чтобы и ты стала хромой, и чтобы Бессонов тебя бросил, как он бросил Светлану? Ведь если тогда, когда он еще учился, ему было стыдно появляться в обществе с хромоножкой, то уж теперь, став известным человеком, он тем более не женится на калеке. Но как это сделать? Сначала я просиживала в библиотеке медицинского института, читала специальную литературу, чтобы понять, какое именно повреждение следует сделать на твоей ноге, чтобы у тебя были серьезные проблемы при ходьбе…»