Чосер и чертог славы - читать онлайн книгу. Автор: Филип Гуден cтр.№ 43

Джеффри не счел нужным спешиться. Однако и другой продолжал как ни в чем не бывало стоять посреди узкой тропинки, как будто чего-то требовал, вероятнее всего милостыню. Джеффри легонько пришпорил лошадь. Животное с неохотой двинулось вперед, со страхом поглядывая на костлявое и лохматое существо. Тогда человек сделал странную вещь. Он отошел в сторону, уступая путь, и вытянул правую руку наподобие дорожного указателя. Ноготь на заостренном указательном пальце этого человека больше походил на звериный коготь. Он стоял молча, указывая направление, в котором и так двигался Чосер. Весь вид лесного жителя — твердая рука с болтающимися на ней лохмотьями, кинжальный коготь — как будто говорил: «То, что вы ищете, там».

Но не это удивило всадника. Любой в лесу указал бы ему место охоты из простой любезности. Однако этот человек отличался особенностью, которую Джеффри подметил, лишь поравнявшись с ним: у лесного отшельника была только одна рука. Из левого плеча торчал обрубок. Проезжая мимо, Чосер махнул рукой в знак признательности.

* * *

План де Гюйака был прост. Нужно воспользоваться особенностями местности — свободной полосой между широким водоемом и стеной леса. Когда он спрыгнул с коня, от вепря его отделяло несколько шагов. Зверь сбросил с себя очередную собаку, и ни одна больше не смела к нему приблизиться. Раненый мастиф все еще извивался у самого берега, а те, что пытались подобраться к кабану с воды, теперь стояли и отряхивались. Они пока не готовы к нападению. Секач фыркнул и еще ниже пригнул голову к земле.

Едва спешившись, Анри выхватил из ножен меч. К седлу было прикреплено специальное копье для охоты на кабана, но для того, что он задумал, оно было ненужно. Прочитав молитву святому Губерту, покровителю охотничьих собак и их хозяев, он боком шагнул в воду, принял уверенную стойку и поднял меч. После этого обратился к вепрю.

— Avant maistre, — сказал он, — avant!

Он говорил шепотом, провоцируя зверя на атаку.

Кабан напрягся и вытаращил глаза.

— Or sa, sa! — произнес де Гюйак так же тихо, но настойчивее, и снова вызвал на бой: вперед, сударь мой, вперед!

Он сделал еще один шаг, сосредоточив все свое внимание на оскаленной, в пене, пасти противника. На миг почудилось, что время остановилось. В этот миг Анри успел объять сознанием небо и землю и ощутить, сколь далеки друг от друга синяя твердь с белыми облаками и налипшая на сапоги темная грязь. Он увидел себя как бы сверху, зависнув над синим глазом озерца посреди большой поляны.

Схватка началась без предупреждений. Вепрь, раскидывая оказавшихся под ногами собак, бросился на Гюйака. Несколько мастифов с лаем и ревом кинулись в атаку. Зверь лишь мотнул головой, словно отмахнулся от комаров. Но, как Анри и рассчитывал, собакам за считанные секунды удалось замедлить бросок кабана. В какой-то момент они почти его остановили.

Двигаясь настолько проворно, насколько позволяло топкое дно под ногами, граф зашел в воду до пояса. Скоро вода достигла груди, а он не прошел даже половины расстояния, отделявшего его от косы, где стоял кабан. Анри остановился, ища опору. Вода наполняла сапоги, мокрые штаны прилипали к ногам, воняло тиной и гнилью. Но де Гюйак старался не обращать на все это внимания. Он думал только о кабане.

Раскидав собак, огромный зверь бросился в воду навстречу Анри. От поднятых им волн граф едва не потерял равновесие. Кабан больше полагался на чутье, чем на зрение, и, не видя противника, плыл точно в направлении Анри. Над водой торчали лишь ощетинившийся хребет и большая, как бочка, черная голова. Анри принял боевую стойку. Он, наконец, нащупал под ногами что-то твердое — не то камень, не то затопленное бревно или пень — и уперся в него.

Единственным физическим преимуществом человека перед вепрем были длинные ноги. На суше оно мало чем помогает, поскольку животное опережает человека в скорости, зато в воде оно весьма существенно. Плечи Гюйака оставалась над поверхностью, и он мог нанести полноценный удар противнику. Положение животного, напротив, было не столь выгодным: кабан держался на плаву, у него не было точки опоры, необходимой для нападения. Анри должен был обладать недюжинным самообладанием, чтобы не дрогнуть, глядя, как на него надвигается фыркающая клыкастая голова. Он едва не поддался желанию развернуться и броситься к берегу. Другим, не менее сильным желанием было напасть на кабана раньше времени.

Но граф не поддался соблазнам, а лишь тверже сжимал меч обеими руками. Он был прирожденным охотником и истинным потомком рода Гюйак, не отступавшим ни перед человеком, ни перед зверем.

Хотя в воде у вепря не было точки опоры, что лишало его возможности увернуться от удара или самому нанести удар клыками с размаха, но его огромные размеры и страшные клыки все равно оставались чрезвычайно опасны. Когда зверь, неистово вращая глазами, подплыл ближе и его огромная и зловонная, словно врата ада, пасть оказалась почти рядом с головой графа, Анри перехватил меч лезвием вниз и со всей силы вонзил в горло зверя. Удар пришелся точно, пропоров толстую кожу и мышцы. Вепрь яростно прянул из воды, подняв столб кровавых брызг, и взревел что есть мочи в предсмертной агонии.

* * *

Этот рев услышали все, и у каждого волосы встали дыбом. Услышали Гастон Флора и Ришар Фуа, ехавшие по разным тропинкам. Услышали Алан Одли и Нед Кэтон, которые должны были присоединиться к людям Фуа, но непонятно каким образом разъехались и потеряли друг друга из вида. Услышал самостоятельно углубившийся в лесные дебри Жан Кадо. И однорукий человек, показавший Чосеру путь, тоже услышал и тихо ухмыльнулся. Джеффри, успевший значительно удалиться от места встречи с лесным человеком, подстегнул лошадь: судя по звуку, кабана убили довольно далеко. Даже актеры-англичане и жители селения Гюйак, порознь блуждавшие по уединенным лесным дорожкам, расслышали этот ужасный крик.

В это время где-то в стороне среди деревьев человек, называвший себя Губертом (разумеется, не в честь небесного покровителя охоты), насторожился, услышав смертный рев кабана, и поспешить к месту главного действия.

В ушах стоял звон, но солнце сияло, и в небе как ни в чем не бывало проплывали облака. Анри де Гюйак потерял равновесие и чуть было не упал навзничь, но устоял. Упав, он мог бы и не подняться: Анри промок с головы до пят, вымазался в грязи и тине. Сердце колотилось, и трудно было дышать. По лицу текла кровь. Он не владел своим телом, даже не чувствовал собственных рук, и все же опыт подсказывал, что раны не слишком серьезные. В любом случае скоро его найдут и позаботятся. И все-таки, если забыть на минуту о ранах, какой он взял приз!

Вепрь лежал на берегу озера. Вокруг метались и лаяли собаки с окровавленными лапами и мордами. Некоторые из них уже валялись мертвые или умирали поблизости от кабана. Из бока зверя торчало тонкое древко копья, которое Анри воткнул в него в тот момент, когда сраженный кабан повалился наземь. После того как Анри ранил кабана мечом, тот издал ужасный рев и, увлекая за собой графа, прыжками бросился к берегу. При этом зверь едва не вывихнул ему руку. Хорошо, что граф смог в последний момент вытащить меч. Собаки, ободренные хозяином, накинулись на кабана. Смертельно раненный секач уже не мог сопротивляться. Анри отбросил меч и схватил охотничье копье с широким наконечником. Стараясь не попасть в собак, он нанес копьем заключительный удар, вложив в него все оставшиеся силы, как будто от одного этого удара зависела его жизнь.