Разум в огне. Месяц моего безумия - читать онлайн книгу. Автор: Сюзанна Кэхалан cтр.№ 44

– Хороошооо. – Я протянула это слово, будто мой рот был набит манной кашей.

Мысли продолжали кружиться, натыкаясь на пустоту. «Ну скажи же что-нибудь, скажи!» – кричал мой внутренний голос, но безуспешно. Стоя в тишине, я чувствовала, как солнце обжигает плечи. Кристи встревоженно смотрела на меня. Неловкая пауза – и она помахала рукой, сославшись на то, что опаздывает.

– Рада была повидаться, – сказала она и повернулась, чтобы уйти.

Я кивнула и проводила ее взглядом. Она скрылась за дверью на станцию. Я же чуть не расплакалась прямо там, посреди улицы. В тот момент я чувствовала себя совершенно беспомощной – в особенности по сравнению с ощущением, охватывавшим меня на пике психоза: что мне, как сверхчеловеку, все подвластно. Догадавшись, насколько глубоки были мои переживания, мама взяла меня за руку и повела к машине.

* * *

Несмотря на то что я все еще вела себя как зомби и крайне нервировала этим окружающих, Джеймс, как и Стивен, порой замечал во мне проблески «старой» Сюзанны. Все надеялись, что рано или поздно она вернется. Однажды в гости заехала Ханна. Мы сидели в гостиной и смотрели «Синий бархат» – фильм моего любимого режиссера Дэвида Линча. Прошло примерно пятнадцать минут с начала фильма, и Джеймс с Ханной разговорились о том, как ужасно играют актеры. Я ничего не ответила, но намного позже, когда они говорили уже о другом, прервала их и заметила:

– Это нарочно. Плохая игра. Это ранний стиль Линча. В «Диких сердцем» они играют уже намного лучше.

Джеймс и Ханна замолчали, тихо кивая. В тот вечер никто ничего не сказал, но позднее они вспоминали этот момент как еще одно подтверждение тому, что моя прежняя личность не пострадала – она просто была еще глубоко запрятана.

Не считая прогулок до «Старбакса», просмотра «Друзей» и поездок в кафе-мороженое, мои дни проходили в постоянном ожидании – я, как истосковавшийся щенок, ждала приездов Стивена. Тот приезжал в Саммит на пригородном поезде.

За руль мне было нельзя, и на станцию меня возили мама, Аллен или Джеймс. Как-то раз мы с мамой сидели в машине и ждали появления Стивена, и тут она воскликнула, показав пальцем на платформу:

– Вот он! Смотри, как изменился!

– Где?

Я оглядывала толпу. Но узнала его, лишь когда он остановился у моего окна. Он сбрил бороду и отрезал свои волосы длиной до подбородка: теперь у него была щеголеватая стрижка, волосы гладко зачесаны назад в стиле 1940-х. Он показался мне еще красивее, чем всегда. Глядя, как он садится в машину, я вдруг ощутила щемящее чувство благодарности за то, что мне встретился такой преданный и самоотверженный друг. Конечно, я знала об этом и раньше, но в этот момент меня переполнило глубокое чувство к нему.

Я поняла, что люблю его не только потому, что он не бросил меня, но и за то, что он наполнил мою жизнь ощущением безопасности и смыслом в сложнейший ее период. Я много раз спрашивала у него, почему он остался, и он всегда отвечал одинаково: «Потому что люблю тебя и хотел быть с тобой; потому что знал, что ты все еще там». Благодаря силе любви он продолжал видеть меня прежнюю, невзирая на все метаморфозы моей личности.

И хотя для Стивена, как он утверждал, я всегда оставалась той же «старой» Сюзанной, большинству людей с этим было сложнее. Через несколько дней я согласилась пойти на вечеринку в честь возвращения Брайана, одного из наших со Стивеном самых близких друзей. Тот ненадолго приехал домой из Остина, где сейчас жил.

Когда мы приехали, на заднем дворе дома его матери горел гриль и люди разных возрастов сидели вокруг, ели бургеры, играли в петанк и общались. Но стоило нам со Стивеном и его сестрами присоединиться к компании, как я буквально почувствовала «перемену ветра»: все принялись таращиться на меня, больную девушку. Хотя, скорее всего, мне это почудилось – ведь большинство приглашенных даже не знали о моей болезни, а многие видели меня впервые, – мне казалось, что я в центре внимания, и это внимание было мне совсем неприятно.

Но друзья, которые были на том же празднике, вспоминают, что я выглядела неестественно счастливой и улыбалась приклеенной, застывшей улыбкой до ушей. Может, это была маска, своего рода защитная броня, при помощи которой я пыталась отгородиться от пугающей меня толпы?

На вечеринке меня почти никто не расспрашивал о больнице, хотя те, кто слышал о моей беде, подходили настороженно, потупив глаза, – как будто им было стыдно, что они знали, хоть и мельком, о том, что случилось со мной. Этим людям казалось, что я ускользнула от них, а на смену пришел двойник Сюзанны, который лишь напоминал о том, каким человеком я была когда-то. А у меня в голове крутились вопросы: слышали ли они о том, что я лежала в больнице? Или им сказали, что я сошла с ума? Вместо того чтобы заговорить с ними, я сверлила их неподвижным взглядом, не в силах выдавить ни слова. Наконец я бросила все попытки завязать общение и сосредоточилась на поедании сочного арбуза и жаренных на гриле бургеров.

Однако рядом со мной был мой спаситель – Стивен. Его называли «заклинателем Сюзанны»: он каким-то образом чувствовал, что я хотела сказать. На празднике он стоял рядом и ни на минутку не выпускал меня из поля зрения. Когда к нам подходили люди, не знавшие о моей болезни, он брал разговор на себя – раньше не слишком общительному, прохладному, как все калифорнийцы, Стивену это было несвойственно, но теперь он чувствовал, что это необходимо. Когда я не могла говорить, он говорил за меня. Как и пластиковая улыбка, Стивен стал для меня еще одним слоем защитной брони.

В какой-то момент моя старая подруга Колин (она слышала о моей болезни от сестры Стивена Бриджет) заметила, что красный арбузный сок стекает по моему подбородку и капает на платье. Она пришла в замешательство: сказать мне или оставить все как есть? Ей не хотелось меня смущать, но и не хотелось, чтобы на вечеринке я разгуливала как бестолковый ребенок. К счастью, ей не пришлось ничего делать: Стивен заметил, что я испачкалась, и вытер сок с моего подбородка.

Мы пробыли на празднике примерно час, после чего я подала Стивену знак. Тот понимающе кивнул. Пора было идти домой.

* * *

Вторая организованная вылазка в люди пришлась на последнюю неделю мая – мой сводный брат Дэвид женился. Поначалу предполагалось, что я стану подружкой невесты, и я незадолго до болезни даже купила платье, но после выписки из больницы невеста деликатно намекнула, что, возможно, мне лучше не принимать участия в церемонии.

Тогда я подумала: ну, а как же иначе? Она меня стыдится.

Теперь я понимаю, что она просто беспокоилась обо мне, но тогда ее отказ выглядел доказательством того, что я стала для всех обузой. Я привыкла, что все наоборот, что все хотят со мной общаться, – до моей болезни мы со Стивеном ходили на свадьбу, и там нас назвали «самой веселой парой». Теперь же все меня стыдились. Это уязвляло меня, разрушительно действуя на мое и без того хрупкое достоинство, которое за последние месяцы подверглось такой мощной атаке.