Викинги - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова cтр.№ 29

Врывавшаяся зыбь лизала нависшие скалы, постепенно слабея. Ракни огляделся, и на корме слышали, как он пробормотал:

– Входя в дом, сначала прикинь, как станешь выбираться назад. Не пришлось бы нам тащить своего коня на руках!

Сказав это, он снял шапку и вытер лицо. Стоять в шторм на руле тяжелее, чем даже грести.

– Отдохни, Ракни! – крикнул Оттар. – Я бы постоял там теперь вместо тебя!

Ответом был хохот, раздавшийся над скамьями. Но не успел он смолкнуть, когда невидимое течение, словно рукой, потащило нос корабля, наваливая на выступ скалы. Веслам не развернуться было здесь для спасительного удара. Четверо кинулись к форштевню, подхватывая шесты… слишком поздно!

Хельги обернулся, и увиденное осталось в памяти навсегда. Оттар, оказавшийся один на один со скалой, ухитрился вклиниться между нею и форштевнем; он упирался ногами в щербатый каменный рог, а плечами – в скулу корабля… у него не нашлось под руками багра, да и не выдержал бы багор. Хельги никогда не думал, что один человек способен удержать корабль. Наверное, никому, кроме Оттара, не стоило даже пытаться.

Карк первым подоспел на выручку и взревел по-медвежьи, налегая на шест. Подбежали другие, и полоска мутной воды стала медленно расширяться. Оттара вытащили наверх за одежду. Он лег на мокрую палубу и остался лежать. Люди через него переступали. Чернота медленно уходила с его лица. Что говорить: если бы его вовремя не схватили за шиворот, он свалился бы в воду и, наверняка, утонул.

Больше всего Хельги хотелось рухнуть на палубу и умереть. Однако прежде пришлось отнести на место весло, а потом Ракни велел слазить в трюм и проверить, много ли воды. А потом ставили над скамьями шатер, и Хельги еле справился с растяжкой, которую сунули ему в опухшие руки. Он отупел от усталости, но откуда-то издалека пробивалась глухая обида. По всей справедливости, это ему следовало заметить расселину, а потом оказаться на носу и не дать кораблю пропороть бок об утес… И не беда, если бы его раздавило в лепешку. Он бы еще услышал голос Ракни сэконунга: жаль, мы не поверили сразу, это действительно был внук Виглафа из Торсфиорда… Поистине судьба давала ему случай, но он предпочел струсить и не заметить его, и неоткуда знать, будет ли другой.

Оттар поднялся наконец с палубы и пошел к своей скамье. Он пошатывался, и Карк все норовил его поддержать. Однако Оттар дошел сам, и Хельги принес из трюма его спальный мешок. Карк зло посмотрел, но ничего не сказал.

Хельги потом только узнал, что его, самого молодого, едва не оставили на ночь сторожить, но Ракни не позволил, сказав, что мальчишка не выдержит и заснет все равно… Вот и выпало Карку ходить по палубе до утра, беседуя с выбравшимся на прогулку котом.

На другой день мореходы поднялись не рано. Ни у кого не было сил даже поддразнивать несчастных, вынужденных с отвращением натягивать холодную, сырую одежду и сушить ее на себе. Имевшие запасы делились с товарищами, но на всех не хватало.

Один Оттар проснулся как ни в чем не бывало и принялся умываться водой из-за борта. Любой другой лежал бы пластом, перенеся выпавшее ему накануне, а Оттару – хоть бы что. «Это потому, – подумал Хельги угрюмо, – что я полдня греб вместо него и он не устал».

Он сказал Оттару:

– Вчера ты выручил всех…

Викинг отмахнулся полотенцем – раскрасневшееся загорелое тело было тверже мореной бортовой доски. Он ответил:

– Все дело не во мне, а в сапогах. У меня сапоги из акульей кожи, вот я и не поскользнулся.

Хельги попросил его:

– Окати и меня.

Если бы он был скальдом и вздумал сложить про Оттара хвалебную песнь, он непременно сравнил бы его с березой. Что может быть мужественней белоствольного дерева, схватившего корнями скалу и развернувшего упругие ветви навстречу яростным осенним штормам!..

Вокруг молча высились отвесные кручи, не везде позволявшие выйти на берег. Снег таял, и вниз со звоном бежали ручьи. Больше ничего не было слышно; ветер притих, и серый плащ неба рвался тут и там, показывая слепящую голубизну. Косые потоки света порождали серебряные пятна на темной воде. Молодые ребята ловили глупышей и жадных бакланов, закидывая крючки, спрятанные в катышки сала. Ощипанные тушки подвешивали. Потом их бросят в котел.

Ракни велел положить сходни и отрядил несколько человек поискать сушняка на костер. Он напутствовал их так:

– Возьмите оружие и почаще оглядывайтесь по сторонам. И не разговаривайте громко!

Парни молча кивнули. Оттар отомкнул для них сундук, где сохранялось оружие, и каждый взял свое – кто секиру, кто меч. Хельги подошел было расспросить, в чем дело и почему нельзя громко болтать, но все слова тут же разлетелись с его языка в разные стороны, ибо Оттар вытащил из сундука свой собственный меч и сдернул с него ножны, проверяя, не завелась ли ржа.

Какой это был меч!..

Хельги видел подобные только у дяди и у старшего брата: они привезли их из Гардарики, и на любом торгу за них дали бы страшную цену. Клинок в два локтя длиной казался одетым прозрачной чешуей из-за причудливого рисунка, проступавшего в глубине. Такие делают из множества металлических прутьев, скрученных вместе; оттого получается, что внутри меча живет вязкое, неломающееся железо, а на лезвии блестит острая сталь.

Подобное оружие любят верно, как единственную женщину, чтят как вещую святыню и в бою полагаются, как на побратима.

Хельги сначала задохнулся и онемел от восторга, потом робко потянулся к мечу:

– Можно мне… подержать немножко…

За подобную просьбу вполне можно было получить по затылку, но Оттар только усмехнулся и протянул ему серебряную рукоять. Хельги благоговейно принял меч и немедленно перепугался, как бы не оступиться на колебавшейся палубе да не выронить чудесный клинок в бездонную соленую воду… Наверное, Оттар всякой раз перед сражением накрепко стягивал на запястье петлю!

– Я называю его Гуннлоги, – сказал Оттар.

Гуннлоги, Пламя Битвы… хорошее имя. Хельги обхватил пальцами черен и несколько раз взмахнул мечом над головой, повторяя приемы, которые знал. Меч был еще тяжеловат для него, но если бы заиметь хоть вполовину такой… уж он бы с утра до вечера таскал и подбрасывал камни на морском берегу, чтобы рука сливалась с мечом воедино и сама становилась такой же упругой и крепкой…

Нежданное счастье совсем лишило его наблюдательности, и он не заметил удивленного одобрения, отразившегося у Оттара на лице. Хельги возвратил меч и с сожалением покосился на свою пустую ладонь, еще хранившую отпечаток рисунка. Оттар сказал, пряча Гуннлоги в ножны:

– Жаль было бы вчера утонуть. Я левша, и не многим нравится драться со мной. Вагн редко ввязывается в сражения, но люди рассказывают, что это величайший боец!..