Волчья ягода - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 44

– Она прилетала, причем дважды. Четвертого октября и одиннадцатого.

– А что же вы тогда…

– Как прилетела, так и улетела… Это почти ваши слова. Так вот, четвертого она прилетела, а пятого – улетела. Одиннадцатого прилетела, а уже двенадцатого – улетела… И тому есть свидетели!

– Вы что… – Татьяна побледнела, и на ее глазах ее выступили слезы. – Вы что же это… хотите сказать, что женщина, которая жила эти дни на квартире Вика – НЕ ЕГО ЖЕНА? Но тогда кто же? Я видела ее фотографии, это она, она!

– У нас тоже есть ее фотографии, и даже больше, чем вы себе это можете представить. Но именно Анна Рыженкова двенадцатого рано утром вылетела из Шереметьева-2 и благополучно приземлилась в лондонском аэропорту Хитроу… У нас есть свидетели. Вы же и сами, наверно, знаете, что Анна Рыженкова не та женщина, которую можно было бы с кем-то спутать.

– Я прекрасно знаю, что ее делом, я имею в виду дело о ее бегстве и аферах, занимались органы и даже Интерпол, мне рассказывал об этом Вик и, как мне показалось, чуть ли не гордился этим… Но я же разговаривала с ней, пила коньяк и, как вы успели заметить, что-то ела, закусывала, какой-то сыр, мясо… Вот откуда там мои отпечатки пальцев. Но на рюмках или стаканах – хоть убейте, но не помню, из чего мы пили! – должны быть отпечатки и ЕЕ пальцев…

– На пепельнице следы пальцев Храмова, на посуде – ваши… Теперь вы понимаете, почему вы здесь? Про Анну вы могли все выдумать, зная о том, что она в Москве, но у вас не получилось… Возможно, Виктор действительно продолжал испытывать к своей бывшей жене нежные чувства, и вы могли их увидеть где-нибудь вместе…

– Да я ни разу не видела их вместе! Слышите вы, НИ РАЗУ!

– Успокойтесь… Ревность – очень сильное чувство. И если вы убили Храмова из-за ревности, суд учтет это… Признайтесь, ведь это вы подкараулили его во дворе и застрелили… Недалеко от подъезда, рядом с детской площадкой, там натекло довольно много крови и даже остался след – тело волокли до машины… Но вот кто и куда отвез это тело и, следовательно, кто являлся соучастником преступления, вы мне сейчас и расскажете…

– Когда его убили?

– Пятнадцатого.

– Вот вы сами себе и противоречите! Я-то была у них…

– У них? Вы сказали «у них»? Значит, их было все-таки двое: Анна и Храмов.

– Да нет же, у меня просто вырвалось! Я имела в виду у них, потому что это ИХ квартира…

– Голубушка, ничего ПРОСТО ТАК ни у кого не вырывается. Вы сказали именно то, что и должны были сказать в вашей ситуации…

– Постойте, не сбивайте меня! Если Вика убили пятнадцатого, то почему же вы арестовали меня, если я была там, в квартире, четырнадцатого?!

– Правильно. Это вы В ПЕРВЫЙ РАЗ пришли туда четырнадцатого и увидели их двоих. Но это не обязательно была Анна. Это могла быть совершенно другая женщина. Ваша соперница. Вам это, разумеется, не понравилось, вы всю ночь не спали и думали только о том, как бы ему отомстить, а на следующий день где-то достали пистолет и вечером, спрятавшись, скажем, в подворотне, подкараулили его, потом наверняка окликнули, подошли и выстрелили в упор… Именно в упор. В сердце. А потом кто-то помог вам отвезти тело в другое место, где вы вашему бывшему любовнику отрезали голову…

– Я не отрезала голову!

– Хорошо. Я и не настаиваю на том, что голову отрезали именно вы… Возможно, что тот, кто помогал вам, отрезал ее и отвез обратно во двор, приставил к лоджии лестницу (которую мы нашли там же, под окнами), поднялся на нее и положил голову на стоящий на лоджии стол… Там тоже все в пятнах крови, хоть ночь и была снежная… Думаю, что соседка Дора, которая являлась домработницей Храмова (об этом я тоже узнал от соседей), увидев за кухонным окном голову Храмова, испугалась и внесла ее в дом…

– Дора? Да вы с ума сошли!

– Поосторожнее в выражениях…

– Да чтобы Дора взяла в свои руки голову Вика! Она же трусиха! Можете мне поверить, Дора никогда бы не притронулась руками к мертвой голове… даже если бы такое и случилось, она бы закричала и выбежала в подъезд, чтобы позвонить соседям, поставить всех на уши и вызвать, наконец, милицию…

– Совершенно верно! Это именно то, что я и хотел от вас услышать, дорогая Татьяна… – расплылся в улыбке удовлетворенный ходом беседы Захаров. – Правильно! Именно это она и сделала, эта ваша Дора. Она выбежала из квартиры Храмова и тут же увидела на лестнице… ВАС! Но разве могла она подумать, что вы имеете к этому какое-то отношение? Она скорее всего принялась рассказывать вам, что произошло, она нервничала, и вы предложили ей принять успокоительное или сердечные капли… Для этого вы спустились к ней в квартиру и там зарезали ее ножом! После чего спокойно вытерли нож о полу ее халата, поднялись в квартиру к Виктору и положили его голову на блюдо, чтобы насладиться этим зрелищем… Ведь вы победили…

Татьяна стала еще бледнее и охватила руками голову.

– У меня кружится голова…

– А потом вы со своим сообщником вернулись за телом Виктора, привезли его на набережную и сбросили в реку… Вот так-то.

– Но все это еще надо доказать… У меня есть алиби… – она уже едва говорила. Горло ее сдавил спазм, а язык отказывал повиноваться.

– В том-то и дело, голубушка, что никакого алиби у вас НЕТ! Я справлялся в вашей лаборатории. Убийство произошло около восьми, пятнадцатого октября, а вы закончили свою работу в пять, хотя отсутствовали и до этого, наверняка искали пистолет…

– Я просто ходила по магазинам… Нужные мне инструменты находились на дезинфекции, я ждала, когда все будет готово…

– Вы в пять часов вышли из здания вашего института и больше туда не возвращались…

– Возвращалась! Я вернулась туда минут в пятнадцать седьмого, чтобы проколоть уши Эстер и Левушке…

– Какие еще уши?

– У меня есть две мыши, которых зовут Эстер и Левушка. Наша лаборатория занимается проблемой регенерации… Я сделала им проколы на ушах! Вы можете хоть сейчас посмотреть… Я сделала замеры этих отверстий, два миллиметра…

– То же самое мне сказала и заведующая вашей лабораторией. К сожалению, выяснилось, что вы только ХОТЕЛИ сделать эти проколы, но НЕ СДЕЛАЛИ… Я сам лично осмотрел ваших мышей… Да-да, это те самые мыши, которых вам привезли из исследовательского центра Филадельфии… Так вот: их драгоценные ушки нетронуты. На них нет ни единого прокола… Даже следа… Перед тем как вас арестовать, мы немного, ну совсем малость, поработали…

Загоняя эту красавицу в угол, Захаров испытывал огромное профессиональное удовлетворение. И хотя ему было безумно жаль ее и он получал наслаждение уже от одного ее присутствия, все факты свидетельствовали против нее, и ничего-то с ними нельзя было поделать.

– Вы же сами говорите, что никто не видел, как вы возвращались в лабораторию…

– Никто, – тяжело вздохнула она, опустив плечи и голову, – даже охранника не было, он, должно быть, отлучился со своего места… Вы правы, никого…