Арабские сны - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лакина cтр.№ 43

Джахан плавно раздвинул шторки балдахина и стянул с меня шелковое одеяло. Я жутко хотела его, но еще сильнее я хотела узнать, что он написал своей матери. Поэтому я поспешила выведать все, что только можно, пока он не набросился на меня с поцелуями и объятиями.

— Ты решил за что-то наказать валиде? — спросила я, робко моргая ресницами и изображая святую простоту.

— Это не должно тебя интересовать, — ласково, но вместе с тем довольно твердо ответил он. Его горячая ладонь легла мне на колено, и он начал плавно продвигаться к бедру, поднимая вверх невесомую ткань пеньюара.

— Прости мне мое любопытство, но я невольно стала свидетелем твоих слов о заточении валиде, это правда? — я закончила фразу с закрытыми от удовольствия глазами и почти шепотом, не в силах противиться его ласкам.

— Да, — сипло ответил он, прикоснувшись влажными губами к внутренней поверхности моего бедра, — она вмешивается туда, куда ей не положено, поэтому проведет в своих покоях неделю.

— Просто она несчастлива, — на выдохе сказала я, запустив пальцы в его мягкие волосы.

— Что?! — воскликнул он, резко отстранившись от меня и усевшись на углу кровати с округленными от удивления глазами. — У нее есть все, о чем только можно мечтать, — власть, деньги, положение, слуги и огромные покои, украшения и драгоценности, мягкая постель и вкусная еда. Чего же ей, по-твоему, не хватает для полного счастья?

Я привстала и с улыбкой посмотрела в его широко распахнутые синие глаза.

— Любви, Джахан! Твоей матери не хватает любви. Она молодая, красивая и умная женщина, которая слишком рано стала вдовой. Она засыхает без любви, как розы в твоем саду без дождя. Она ничем не может заполнить ту пустоту, которая образовалась в ее сердце с уходом твоего отца, и поэтому занимает себя ненужными, а порой и совершенно лишними заботами.

Я пустила в его сердце острую стрелу. Оставалось верить, что она попала точно в цель. Джахан выслушал меня, не перебивая. Лишь его лицо, на котором медленно, точно негатив фотопленки, проявлялось искреннее изумление, говорило со мной.

— Я и мысли такой не допускал, Рамаль… — наконец заговорил он, ссутулившись, точно провинившийся школьник, — а ведь тебе, как женщине, действительно открыты все тайны ее души. И наверное, ты права. Валиде так молода и так красива, а я так эгоистичен…

Внутри я торжествовала. Сработало! Осталось лишь несколько финальных штрихов.

— Все можно исправить, Джахан! Ты мудрый правитель и добрый сын. Осчастливь свою мать, подари ей вторую жизнь, выдай ее замуж! Поверь — ты не увидишь более счастливого человека во дворце, чем она.

Он наклонился ко мне и нежно поцеловал в губы, вызвав тысячи микроскопических молний по всему телу.

— Какая ты добрая и заботливая, Рамаль, — прошептал он мне на ухо, цепляя губами его мочку, — но за кого я могу выдать свою мать? Она достойна самого лучшего!

Мне до безумия хотелось уже завершить этот разговор и отдаться во власть его горячих рук и ласковых губ, но дело нужно было закончить.

— Я невольно заметила, как загорелись ее глаза при встрече с бейлербеем Карадагского ханства Ансар-пашой, когда он приезжал сюда по делам и случайно встретился с валиде в саду. Он достойный паша, и этот союз укрепит границы нашего великого государства.

Ему вновь пришлось отстраниться от меня, ибо речь зашла о серьезных делах, и у меня вырвался разочарованный вздох.

— Но я уже обещал Ансар-паше Эфсуншах в качестве жены. Как же быть?

— Эфсуншах-ханум еще так молода и так неопытна в любовных делах, а Ансар-паша видный и взрослый мужчина, ему нужна такая женщина, как валиде. Я уверена, для любимой сестры падишаха Персии найдется более достойный муж, и более подходящий по возрасту и статусу.

Джахан задумался на несколько секунд, словно взвешивая на своих внутренних весах совести мои слова, а затем широко улыбнулся.

— Рамаль, если бы ты была мужчиной, я назначил бы тебя своим главным визирем! Ты облегчила мои сердечные муки насчет матери и сестры. Завтра же объявлю валиде о моем решении. Свадьбу назначим на начало осени. Времени на подготовку должно хватить! — Он был так возбужден, что, казалось, вот-вот начнет хлопать в ладоши.

«Посмотрим, как теперь ты запляшешь, кобра дворцовая», — подумала я, одарив его самой лучезарной из своих улыбок.

— А теперь довольно слов, — его глаза загорелись огнем, и он наклонился ко мне, обдав мое лицо жаром своего дыхания, — я хочу обладать тобой!

Он пальцем поддел бретельку моего пеньюара и потянул ее вниз, оголяя плечо, ключицу, а затем грудь. Я жадно глотала воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, в то время как его жаркие руки без зазрения совести шарили по моему телу.

На несколько секунд он встал, чтобы скинуть с себя одежду, при этом не сводя с меня вожделенного взгляда. Я лишь бесстыдно извивалась на шелковых простынях в ожидании продолжения ласки, чем вызвала его похотливую улыбку.

Он, словно обезумевший, набросился на меня, накрыл всем телом, сдавил руками бедра и впился поцелуем в набухшие от возбуждения губы.

Когда его палец добрался до тугого узелка удовольствий в моей промежности, я выгнулась ему навстречу, истекая влагой и издавая непристойные звуки. Мне хотелось его всего — немедленно и без остатка, поэтому, вконец осмелев, я сильно толкнула его в грудь, заставив упасть на лопатки, и забралась на него сверху.

Не давая ему опомниться, я ввела его член во влагалище и начала двигаться, постепенно ускоряя ритм. Он рычал и хрипел от удовольствия, словно дикий зверь, сильно сжимая пальцами мои розовые соски и вызывая в моем теле горячие волны наслаждения.

Все кончилось так же стремительно, как и началось. Я упала ему на грудь, растекаясь кисельной сладкой лужицей, ощущая томительные вибрации во всем теле. Он тяжело дышал и гладил меня по спине.

Я приручила тебя, необузданный дикий лев. Я приручила тебя, правитель Персии, Ирана, Омана и Аравии.

Легкая улыбка появилась на моем лице. Улыбка мышки, обхитрившей кошку.

Я положила ладонь на то место, где должен был спать Джахан, и почувствовала ровную холодную гладь простыни. Резко подняв голову с подушки, я осмотрелась, ища глазами любимого мужчину. В комнате его не было.

Подобрав с пола сброшенную накануне атласную накидку, я вышла на террасу. Падишах сидел на низком диване с резной деревянной спинкой, покрытой серебром, и пил чай из армуда — небольшого стеклянного стакана с широким горлом, напоминающим по форме пышное женское тело.

Мой нос уловил запах шафрана, кардамона и розового масла, исходивший от медного заварочного чайника, стоявшего на столе перед диваном.

Яркое солнце играло на светлом мраморном полу озорными солнечными зайчиками, отражаясь от прозрачной поверхности армуда. Я невольно зажмурилась, ослепленная его лучами и сочной зеленью сада.