В последнюю очередь - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Степанов cтр.№ 28

Молодые оперативники, участвовавшие в опознании, освобожденно оживились, заговорили, а Витенька и Сеня по-прежнему сидели неподвижно.

― Спасибо, Марья Гавриловна. ― Роман взял ее под руку, вывел в коридор. ― Как себя чувствует Петр Афанасьевич? Мы все очень беспокоимся.

― Все четыре года, всю войну на передовой, и ничего, только два легких ранения, а тут... ― Женщина, не изменившись в лице, тихо заплакала. Потом виновато улыбнулась, привычно вытерла слезы и, вспомнив, о чем ее спрашивали, ответила:

― Врачи говорят, что все страшное позади, операция прошла успешно.

― Вот и слава богу. Пойдемте, я вас провожу до машины.

Роман, не одеваясь, дошел с Марьей Гавриловной до "Победы" и, помахав рукой вслед уходящей машине, рысью ― подзамерз слегка ― возвратился на свой этаж и влетел в кабинет Смирнова. Смирнов допрашивал Сеню Пограничника.

― Ты зачем здесь? ― выразил неудовольствие Александр. ― Ты мне складских готовь.

― Все готово, Александр Иванович, ― скромно ответил Казарян. Скромно, но с чувством собственного достоинства, как человек, выполнивший трудовую миссию.

― Тогда иди и жди. Я сейчас освобожусь, ― милостиво разрешил Смирнов. Пограничник понял, что пауза окончена и заунывным голосом продолжил:

― Ножом я пугал только. Я не хотел... Стоял бы спокойно, все в порядке было бы. А он меня с ходу за пищик...

― Он мужик, он солдат, он не мог перед тобой, сявкой, по стойке "смирно" стоять! Ты понимаешь, что теперь тебе на всю катушку отмотают?

― Я ж не хотел... Я попугать хотел...

― Об этом следователю расскажешь. Может, разжалобить его сумеешь, а только вряд ли, ― пообещал Смирнов и вызвал конвойного. Пограничника увели. Смирнов зевнул, неожиданно лязгнул зубами, удивился и смущенно объяснил сам себе, да и Роману тоже:

― Не высыпаюсь я, Рома. Такое дело. И еще какое дело: понимаешь, я на гниду даже разозлиться по-настоящему не могу. Вот в чем обида. А надо быть злым. К злости сила приходит.

Смирнов подошел к окну, глянул на волю. В саду "Эрмитаж" гуляли мамы с колясками, вовсю бегали жизнедеятельные, подвижные, как ртуть, неунывающие дети.

― Что у тебя там? Докладывай. ― Он отвернулся от окна и сел на подоконник.

― По делу проходило одиннадцать человек. Пятеро деловых, остальные так, с бору по сосенке. Семеро получили лагеря от трех до восьми, остальные в колонии для малолетних.

― Кто попал под амнистию?

― Все, Саня. Все.

― Черт бы нас побрал! Полную колоду тасовать. Обожди, я сам вспомню, кто там был. С покойничка начну. Леонид Жданов по кличке Жбан. Самсонов, кличка Колхозник, Алексей Пятко, кличка Куркуль, твой тезка Роман Петровский, кличка Цыган, и, наконец, Георгий Черняев, кличка Столб. Точно?

― Вот что значит незамутненная лишними знаниями память. Точно, Саня.

Смирнов на подначку обиделся:

― Помолчал бы, эрудит! Расскажи лучше по порядку: как там было.

― У них свой человека на фабрике был. Васин Сергей Иосифович, разнорабочий. Он неделю всех сторожевых собак приваживал ― кормил, ласкал. В тот день он незаметно на территории остался и друзей своих потравил к чертовой матери.

― Чем травил?

― Цианистым калием. У них все, как у больших было. Подогнали грузовой ЗИС, затемнили вохровца, домкратом продавили стены склада...

А склад ― времянка, на соплях. Огольцы в это время стражников у проходной дракой развлекали. А остальные ― по досочке, накатом, контейнеры в кузов своего ЗИСа, спокойно и не торопясь. И также спокойно отбыли.

― А что, культурно!

― Если б не дурак Колька Колхозник, не знаю, как бы казаковская бригада это дело размотала. Его на Перовском рынке с чернобуркой засекли. Опохмелиться ему, видите ли, надо было немедленно.

Весь товар нашли?

― Если бы! Пять контейнеров ― три с каракульчой, два с чернобурками исчезли бесследно.

― Ну, с кого же начнем разматывать?

― Я думаю, с Васина этого и огольцов. Они все по адресам, дома, а деловые ― те на хазах отлеживаются.

― Малоперспективно, Рома. Завалили Жбана стопроцентно не они, и знать ни черта не знают.

― Не скажи. Деловым связь нужна, информация, а может быть, и наводка. Через кого, как не через однодельцев? Есть шанс, Саня. Да и с кого-то надо наконец начинать.

― Наверное, ты прав. Но все-таки... Я тебя про обрубленные концы спрашивал. Не обнаружил?

― Явного ничего нет. Но кое-каких свидетелей на месте следователя я бы помотал. Ведь ушли куда-то пять контейнеров.

― Ладно. Я дело потом сам посмотрю. Авось среди свидетелей своих клиентов отыщу. А сейчас зови, Рома, Лидию Сергеевну и Андрея Дмитриевича.

― Док уже бумажку передал.

― И что в ней?

― Шлепнули Жбана в отрезке времени от двадцати тридцати до двадцати одного тридцати. Пуля, пройдя лобную кость, застряла в затылочной. Передана в НТО.

― Поэтому Болошева и возится до сих пор.

― Продолжаю. Учитывая температуру от минус шести до минус десяти, полное окоченение, при котором возможен переворот тела, наступило не ранее двадцати четырех часов.

― Хотел бы я знать, кто его переворачивал, ― сказал Александр.

― Нам бы чего попроще, Саня. Узнать бы, кто убил.

В дверь постучали.

― Антре! ― по-хозяйски разрешил Казарян. Смирнов хотел было сделать ему за это выволочку, но не успел ― вошла Болошева.

― Легка на поминках, как говорит мой друг-приятель Яша Гольдин, обрадовался он. ― Как дела, Лидия Сергеевна? Что скажете?

― Отстрелянная пуля и гильза ― от одного пистолета "вальтер" образца 1936 года, находившегося на вооружении офицерского состава немецкой армии во время войны. Этот пистолет по нашей картотеке ни разу не проходил. Так что могу сказать только одно ― ищите "Вальтер". Теперь о следах. Убийца следов не оставил.

― Как так? ― перебил Смирнов.

― А так. Стоя под деревом, он вытоптал на снегу площадку, которая днем, при солнце, оплыла совершенно. Ушел же он по твердо утрамбованной, к тому времени замерзшей, широко раскатанной лыжне. Читабелен лишь след человека, перевернувшего труп.

― Почему вы решили, что этот след принадлежит человеку, перевернувшему Жбана? ― вновь перебил Александр.