Дополнительный прибывает на второй путь - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Словин cтр.№ 13

— Вы были старшим по вагону?

— Да. — Будто вспомнив о чем-то, Коношевский резко выпрямил спину. — А всего старших инструкторов было трое.

— Сможем мы установить всех, кто ехал в вагоне? — спросила Колыхалова.

— Думаю, да. Путевки льготные. Если кто-то передал другому, можем узнать кому.

Колыхалова последовательно шла к своей цели.

— В вашем вагоне было много туристов?

— Тридцать пять человек.

— Из них молодежи?

— Человек шестнадцать.

— В трех купе ехала молодежь, — подсказала жена. — В крайнем, напротив нас, и еще в двух.

— Несколько компаний?

— В каждом купе своя. Собственно, вагон не купейный, никаких дверей. Просто я так называю — купе: два сиденья, обращенные одно к другому.

— А где вы сидели? — спросила Кира.

— На боковых, в начале вагона.

Подумав, ККК, видимо, решила сбавить темп.

— Вы состоите в штате? — поинтересовалась она у Коношевского.

— Вообще-то оформлен по другой должности. — Он пожал плечами. — Но физическое здоровье коллектива на мне! Физическое здоровье, в конце концов, всегда самое главное, согласитесь! То, о чем никогда нельзя забывать!

По этой фразе Денисов причислил его сразу к в общем-то невредной категории тех, кто запросто обращается с такими глобальными понятиями, как «главное», «всегда», «никогда». Все три слова присутствовали в его тезисе.

— Девушек много было? — спросила ККК.

Коношевская задумалась.

— В первом купе? Трое или четверо. И пять или шесть парней.

— Имена помните?

— Оля, Роза…

— Роза… у нее было на шее украшение в виде лезвия?

— Да. Я обратила внимание: девичья шея и лезвие. А в общем, в ней есть… — Коношевская поискала в воздухе пальцами, — шарм. Была еще Лена…

— А имена мальчиков назовете? — спросила Колыхалова.

— Слава, Женя…

— И Дима?

— Веснушчатый такой… Что-нибудь случилось?

— Вроде этого… — ККК не стала уточнять.

Дверь открылась, вошел Антон, поздоровался, присел на подоконник.

Денисову показалось, что при упоминании о Компании взгляд инструктора сразу потускнел.

— Они не с вашего предприятия? — Теперь Кира обращалась к Коношевскому.

— Нет. Юрисконсульт — этот наш.

— Верховский?

— Не знаю его фамилии. Вышла неувязка. Многих я вообще видел впервые. Особенно среди молодежи… Кто-то не поехал, кто-то передал путевку товарищу.

За окном застучали компрессоры очередной электрички: по схеме составов они всегда оказывались за стеной кабинета.

— Пренеприятнейшая публика, — уточнила жена.

— Как они вели себя?

— Как-то не так, одним словом. — Коношевский поправил «молнию» на куртке. — Я, например, всегда практикую «первую лыжню новичка», кросс. А тут разбрелись кто куда…

— И отношения между собой непростые, — подсказала жена. — Еще немного бы и передрались.

— В поезде?

— И когда на санках катались. В Жилеве… Не удовлетворен я, одним словом, этой поездкой…

— Что вы можете сказать еще об этой Компании?

Инструктор повернулся к жене.

— Расскажи про свой разговор по душам с этим…

— С Димой? Вот уж действительно по душам… — Коношевская покачала головой. — Они только что перестали орать какую-то песню. Именно орать! Дима оказался сидящим с краю… Я спросила: «А спокойно петь нельзя?» Он мне: «Вы же слышали, что это за песня! Иначе не споешь!» — «Есть и другие песни!» — говорю. А он: «Под крылом самолета о чем-то поет?» Это для родителей…» — «Вы не любите своих родителей?»

— И что же он вам ответил? — Колыхалова достала сигареты.

— «Люблю, — говорит, — когда они дают деньги!» Я спрашиваю: «У них много денег?» — «Порядочно! Мне и сестре на жизнь хватит!» — Коношевская вздохнула… — У него есть сестра?

— Есть. Она тоже ехала с ними. Ольга.

— Я видела ее… — Коношевская помолчала. — Идиотская музыка, патлы до плеч, птичий язык… Здоровы ли они после этого нравственно? Конец разговора меня поразил. Я спросила: «А дальше-то как думаете жить?» А он — из Ходжи Насреддина. Насчет ямы, помните?

Кира покачала головой.

— Ходже твердили соседи: «Закопай яму во дворе — можно ноги сломать!» — «Успею». Ходже всегда некогда. Соседи напоминают и напоминают. Однажды смотрят: копает Насреддин во дворе вторую яму и землю из нее бросает в первую. «Что делаешь?» — спрашивают. «Не видите? Яму закапываю…» — «А дальше-то? Новую как закопаешь? Где земли возьмешь?» Ходжа удивился: «Не знаю… Я так далеко не заглядываю!»

— Силен! — признал молчавший в течение всего разговора Сабодаш.

Денисов спросил:

— Был ли в поезде какой-нибудь разговор об иконах?

Коношевская наморщила лоб.

— Был. Определенно был. Но какой? Я почти не слышала. Уловила только слова: «иконы», «древнее искусство». Ишь чем интересуются, подумала.

— Кто именно это говорил? Можете вспомнить?

— Не помню. Кажется, Дима и Роза…

— С кем они еще общались, кроме своей Компании?

Ответил Коношевский.

— Ни с кем.

— Вы выходили в Москве вместе с ними?

— Перед Москвой мы с женой перешли в штабной вагон, в седьмой. Высадка проходила без нас…

Денисов поднялся и подошел к окну. На каменном подоконнике нежились кактусы, стук компрессоров им не мешал. Здесь же находился кувшинчик с водой.

Растения Денисов поливал сам, ночью или утром, в часы дежурств. Каждое имело свое имя — «Олененок», «Агава», «Хлопок». «Олененку» требовалось влаги вдвое больше, «Агава» могла зимой обходиться вовсе без воды.

— Доехали благополучно? — спросила ККК.

Коношевская посмотрела на нее с тревогой.

— Двоих никак не могли найти. Искали по всему составу.

— Кого именно?

— Этого самого Диму. И Розу. Что-то с ними случилось?..

Денисов заметил, как ее муж при этих словах напрягся.

— Они все время сидели на месте? — спросила Кира.

— Приходили, уходили… — Коношевская пожала плечами. — В тамбурах отирались. Девчонки ходили по всему вагону. Пели, носились с гитарой. Это важно?

Из протокола допроса Ведерниковой Алины Александровны, 54-х лет, проводницы поезда здоровья.