Вирус самоубийства - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Игомонова cтр.№ 65

Девушка быстро встала, убрала постель и побежала в ванную. У нее было такое чувство, будто она долго болела какой-то тяжелой болезнью, а потом вдруг чудесным образом исцелилась, и теперь ее ждет новая, счастливая жизнь. Ее тело ощущало все признаки выздоровления, и только в душе была абсолютная пустота. Это были те редкие минуты, когда Антонина не испытывала никаких эмоций, но ее ум работал ясно и четко, как хорошо отлаженный механизм. Вспомнив, что вчера ей было не до еды, она приготовила себе плотный завтрак. Допивая вторую чашку кофе, девушка уже знала, что будет делать дальше: в ее голове созрел четкий план дальнейшей жизни.

Вскоре она уже сидела за рулем своего автомобиля. Ей предстоял нелегкий день, и чтобы успеть сделать все намеченное, следовало торопиться.

* * *

Когда Антонина вошла в театр, до начала утренней репетиции еще оставалось довольно много времени, и никого из актеров и работников сцены в театре пока не было. Дежурный охранник девушку хорошо знал, и пройти в пустой театр оказалось несложно. Она сказала, что должна передать Игорю Борисовичу сумку с вещами, и ее пропустили без лишних вопросов.

Она быстро прошла в кабинет режиссера и почти сразу же вышла оттуда, оставив сумку на видном месте рядом с его рабочим столом. После этого девушка прошла за кулисы и оттуда на сцену, чтобы в последний раз увидеть свое первое в жизни рабочее место. Она уже решила, что больше никогда не будет участвовать в постановках этого театра, но первая профессиональная работа в качестве дизайнера все еще была ей очень дорога.

Сегодня сцена оказалась абсолютно пустой. На ней не было ни декораций, ни стульев, поэтому осуществить задуманное оказалось несложно. Уже через десять минут Антонина покинула театральную сцену и направилась к выходу.

Она попрощалась с охранником и вышла на улицу, но у самого входа в театр нос к носу столкнулась с Левицким. Он улыбнулся и поздоровался с ней почти как всегда, только немного грустно:

— Привет, Антон!

От неожиданности девушка остановилась, как вкопанная, но в ее душе ничего не шевельнулось: мужчина, которого она еще вчера любила до головокружения, сегодня показался ей совершенно посторонним и даже чужим. Она посмотрела на Игоря так, как смотрят на малознакомого человека, и вежливо ответила:

— Здравствуйте, Игорь Борисович!

— Хорошо, что ты пришла. Нам надо поговорить.

— Мне некогда. Я заехала только для того, чтобы отдать ваши вещи.

— Черт с ними, с вещами. Давай поговорим. Пойдем ко мне в кабинет. Сейчас в театре никого нет, и нам никто не помешает.

— Нам не о чем говорить. И мне нужно на работу.

— Нет, нам есть о чем говорить. Я не хочу оправдываться, но хочу кое-что тебе объяснить. После всего, что у нас с тобой было, я имею право еще на несколько минут твоего драгоценного времени. Ты должна хотя бы выслушать меня, а может быть даже понять.

Антонина хотела просто повернуться и уйти, но терять было нечего, и она согласилась:

— Ну, хорошо. Давайте поговорим. Но я не думаю, что это что-то изменит.

Они вошли в театр. Игорь, который всегда был очень вежлив с обслуживающим персоналом, при входе в театр не поздоровался с охранником, а только слегка кивнул. По такому непроизвольному жесту Антонина поняла, что сегодня режиссер ночевал здесь. Тогда она заметила, что в руках у Левицкого вместо его любимой кожаной сумки был только пластиковый пакет из супермаркета. Наверное, он просто выходил в ближайший магазин, чтобы купить себе что-нибудь на завтрак.

* * *

Когда они вошли в кабинет режиссера, Игорь плотно закрыл дверь и кивнул на диван:

— Садись, Антон! Может, сделать кофе?

— Нет, спасибо.

Девушка присела на краешек дивана. Игорь Борисович садиться не стал. Вместо этого он подошел к окну и молча уставился в поздний зимний рассвет. Он простоял так несколько минут, повернувшись к Антонине спиной, после чего медленно произнес:

— Не знаю, с чего начать. Я всю ночь думал, что тебе сказать, и даже подготовил небольшую речь. Но сейчас понимаю, что все мои заготовки — полная чушь. Поэтому попробую объяснить все экспромтом.

Он повернулся в девушке лицом и продолжал уже спокойно, глядя ей прямо в глаза:

— Ты знаешь, Антон, что я человек творческий. Ты тоже творческий человек, поэтому мы с тобой всегда понимали друг друга с полуслова. Но наше творчество различно. Ты работаешь с вещами и предметами, соединяя их в гармоничный интерьер. А я, в отличие от тебя, работаю с человеческими эмоциями: страстями, чувствами, духовными потребностями, низменными инстинктами и даже, если хочешь, нервными срывами. Поэтому все от меня чего-то ждут. Актеры ждут, что я поставлю гениальный спектакль, который поможет им прославиться. Зрители ждут, что от моих постановок они получат мощный эмоциональный заряд, который затронет самые сокровенные уголки их души. Друзья приглашают меня на творческие мероприятия и при этом ждут, что я развлеку их гостей забавными театральными анекдотами. И я не могу, просто не имею права никого разочаровывать. Поэтому я вынужден непрерывно что-то выдавать: высказывать свежие идеи, придумывать остроумные шутки, ставить новые спектакли, гонять актеров на репетиции до тех пор, пока они не начнут работать на пределе своих возможностей, а иногда и за этими пределами. Проще говоря, я просто вынужден источать энергию непрерывно, даже тогда, когда мне совершенно не хочется этого делать. И я не могу остановиться: как только мой запас прочности иссякнет, я тут же выйду в тираж. Потому что такой режиссер никому не нужен! И на мое место придет кто-то другой — моложе, энергичнее или даже талантливее. Тогда и актеры, и публика начнут высасывать жизненные соки из моего молодого преемника и будут это делать до тех пор, пока не выжмут из него все, до последней капли. А после этого потребуют новую жертву.

Игорь замолчал и отвернулся к окну. Антонина, не проронив ни слова, позволила ему закончить монолог. И режиссер продолжал, уже не глядя на девушку:

— Но я не хочу выходить в тираж. Я пока еще молод и полон сил. У меня много свежих идей и творческих планов, но я живой человек, и мне нужны передышки. Только публика этого не понимает. Публика жестока. Антон, ты просто не представляешь, насколько безжалостна и жестока театральная публика! Сегодня она превозносит тебя до небес, осыпает цветами и овациями, просит автограф и бьется в очереди за билетами на спектакль, но стоит хоть немного оступиться… нет, даже не оступиться, а просто дать слабину… и тогда все, конец! Публика уходит и больше не возвращается. Стоит лишь немного не оправдать ожидания зрителя, и тогда все, катастрофа! Тот, кто еще вчера был готов кричать «браво» и идти за тобой хоть на край света, начинает брезгливо отворачиваться в сторону. И никого не волнует, что я тоже имею право на депрессию, что я могу заболеть, влюбиться, встать не с той ноги или что у меня тоже могут быть личные проблемы. Всем на это наплевать! Зритель пришел в театр, и он требует зрелищ! И если ты не смог сегодня взять тобою же установленную планку, то уже завтра публики здесь не будет: она отправится в другой театр искать новых кумиров и поклоняться новым идолам. И если зрители уходят из театра, то они уходят навсегда. Понимаешь, Антон, они никогда не возвращаются! Никогда!!!