Поцелуйте невесту, милорд! - читать онлайн книгу. Автор: Мэг Кэбот cтр.№ 55

— Тем больше у меня оснований, — последовал чопорный ответ, — оставаться в этом кресле подальше от тебя.

Джеймс запоздало сообразил, что в своем стремлении пролить бальзам на рану, о существовании которой он только начинал догадываться, он причинил Эмме, возможно, еще большую боль. И теперь, лежа в полумраке и прислушиваясь к шипению пламени в камине, возле которого свернулась клубочком Эмма, он не мог запретить своим мыслям устремиться в опасном направлении, куда он не осмеливался заглядывать. Что же произошло за этот год? И что, собственно, происходило в спальне между Стюартом и Эммой?

Ибо Эмма, как он теперь знал, не была пассивной любовницей, а, напротив, обладала здоровой склонностью к греховным радостям.

Но Стюарт? Джеймс не мог представить их вместе — и не только потому, что не желал. Просто он не мог вообразить Стюарта и Эмму… таким вот образом. Зная теперь об интересе Эммы к этой области человеческих отношений и зная Стюарта, Джеймс не думал, что их союз был успешным, а тем более счастливым.

И все же несправедливо упрекать Эмму за увлечение его кузеном. Откуда ей было знать обо всех сторонах супружеской жизни? Едва покинувшая классную комнату, она была столь же невежественна в этом отношении, как и большинство девушек ее возраста и общественного положения. Для чего еще нужна семья, как не для того, чтобы оградить юное создание от опрометчивых поступков? А Ван Корты со своей миссией, несмотря на все усилия Джеймса, не справились.

Так что если кто и виноват в той ситуации, в которой оказалась Эмма, то именно они.

Впрочем, Джеймс не считал ситуацию такой уж мрачной. Может, Эмма и полагает, что находится в драматическом положении, связав себя ради получения наследства формальным браком с человеком, который однажды уже ее предал, но он, Джеймс, думает иначе. В конце концов, даже если Эмма не догадывается об этом, она любима, и любима глубоко. И если его поступков недостаточно, чтобы она это поняла, что ж, придется довести это до ее сведения как-нибудь иначе.

Но не сейчас. Не сейчас, когда он обнаружил в ее душе незатихающую боль. Кто знает, сколько разочарований и обид ей пришлось вынести за минувший год? Потребуется время, чтобы она залечила свои раны и снова начала воспринимать окружающий мир как уютное и безопасное место. Джеймс был уверен, что Эмма не воспримет признаний в любви от него или кого-либо другого, пока не почувствует уверенности в себе. Настоящей уверенности, а не притворной, которую она изображала перед своей семьей и всеми теми, кто имел основания произнести четыре самых неприятных на свете слова: «Мы же тебе говорили».

Нет, он подождет… на этот раз. Правда, год назад он тоже ждал, и вот куда это его привело. Любовь всей его жизни вышла замуж за другого.

Но хорошо то, что хорошо кончается. Разве сейчас, год спустя, Эмма не вышла за него?

Ничего, он подождет. И его терпение будет вознаграждено. Наступит день, и, возможно, очень скоро, когда Эмма преодолеет свои обиды, когда она посмотрит на него и поймет, что он изменился.

И из этого понимания, возможно, расцветет чувство, более сильное, чем дружба, которая уже возникла между ними. Дружба и взаимное влечение. Ибо, сколько бы она ни отрицала, Джеймс знал, что Эмма желает его. Ее губы твердили одно, а тело говорило другое. Сколько же ей понадобится времени, чтобы прислушаться к самой себе?

А пока ему вполне достаточно того, что она спит в двадцати футах от него, а не в другом конце страны.

Впрочем, последнее обстоятельство с каждой минутой все сильнее давило на совесть Джеймса. Что за нелепая причуда спать в этих креслах! Будь он проклят, если согласится терпеть такие муки, но единственное, что ему остается — это перебраться в другую комнату, предоставив кровать в полное распоряжение Эммы. А это никуда не годится. Можно себе представить, что скажет по этому поводу его мать и какие разговоры пойдут между слугами.

Около полуночи Джеймс наконец сдался. Отбросив одеяло, он поднялся с кровати и тихо подошел к сдвинутым креслам у камина.

Эмма спала, хотя, как ей удавалось спать в подобных условиях, Джеймс не представлял. Не иначе как от полного изнеможения. Шея ее была согнута под столь необычным углом, что он подумал: если оставить ее в таком положении, утром ей придется несладко.

Вздохнув, Джеймс нагнулся, подхватил Эмму вместе с одеялами и поднял с ее неудобного ложа.

Она тотчас проснулась.

— Сейчас же положи меня! — скомандовала она хрипловатым спросонья голосом.

— Положу, — отозвался Джеймс. — В постель, где тебе и полагается находиться.

Ее реакция не заставила себя ждать.

— Джеймс! — взвизгнула Эмма, но он шикнул на нее.

— Тише, — сказал он. — Ты же не хочешь, чтобы моя мать и бог знает сколько народу примчались сюда? Они мигом сообразят, что к чему и, вне всякого сомнения, сочтут своим долгом известить судью Риордана об истинном положении вещей, и ты никогда не увидишь десяти тысяч фунтов и ту распрекрасную школу, которую собираешься построить на эти деньги.

Упоминание имени судьи возымело обычное действие. Эмма притихла.

— Откуда ты знаешь про школу? — спросила она.

— Ты говоришь во сне.

Она вскинула на него смущенный взгляд.

— Ничего подобного!

— Говоришь-говоришь, — заверил ее Джеймс. — И тем не менее я готов разделить с тобой постель.

Эмма помолчала, настороженно прищурившись.

— Ладно, — сказала она наконец. — Только никаких поцелуев…

Даже если бы она хотела его спровоцировать, то не добилась бы большего эффекта. Джеймс приник к ее губам со всем искусством, на которое был способен, а учитывая его долгий и разнообразный опыт в этой области, способен он был на многое. Эмма повела себя именно так, как он ожидал: вначале мятежно напряглась в его объятиях, а затем обвила его шею руками, прильнув к нему всем телом и раскрыв губы. После этого уложить ее в постель было проще простого.

Впрочем, когда он опустился на нее, накрыв вместо одеяла своим телом, Эмма, казалось, немного пришла в себя и что-то пролепетала. Но тут рука Джеймсе скользнула в вырез ее ночной рубашки, обхватив упругий холмик груди, и вместо слов протеста с ее губ сорвался довольный вздох. А когда его колено раздвинуло ее ноги и твердое бедро прижалось к сокровенному местечку на стыке ее бедер, Эмма, как ни старалась не смогла сдержать очередного вздоха, наслаждаясь волной желания, прокатившейся по ее телу.

После этого все мысли о сопротивлении вылетели у нее из головы, словно прикосновения Джеймса обладали магической силой, делавшей ее послушной всем его прихотям. Ее больше не волновало, сохранится и] брак или нет, лишь бы он касался ее, заставляя трепетать каждый нерв, рассылая восхитительные ощущения по всему телу.

Джеймс, почувствовав, что она сдалась, не преминул воспользоваться своим преимуществом. Конечно это не слишком справедливо, что он имеет над ней такую власть, но не предаваться же ему угрызениям совести сейчас, когда они наконец перешли к тому, о чем он мечтал весь день? Приподняв подол ее ночной рубашки, он проник рукой туда, где только что находилось его бедро. Эмма откликнулась тихими стонами наслаждения, хотя в уголке ее сознания и гнездилась мысль, что нехорошо заниматься любовью с другим мужчиной в том самом доме, где жил ее муж. Но затем она припомнила, что теперь ее муж Джеймс. Да и так ли уж важно, где они находятся, если Джеймс желает ее? И если она испытывает к нему не меньшее желание.