Отчаянная девчонка - читать онлайн книгу. Автор: Мэг Кэбот cтр.№ 32

Зная, что не смогу уснуть, а Катрина, судя по ровному дыханию, уже была в объятьях Морфея, я зажгла ночник и принялась читать собрание биографий жен президентов.

Вот десять малоизвестных фактов о Долли Пэйн Тодд Мэдисон, жене четвертого президента США:

10. Она произносила свое имя, как «Доллей», а не «Долли».

9. Она родилась в 1768 году в семье квакеров.

8. Первый раз она вышла замуж за юриста, который умер от желтой лихорадки.

7. В 1794 году, став женой Джеймса Мэдисона, претендента на пост президента Америки, она получила статус «неофициальной первой леди», потому что Томас Джефферсон, остававшийся еще президентом, был вдовцом.

6. Тогда–то она решила, что квакерская идея о богопротивности яркой одежды – полная чушь, и появилась на инаугурационном балу мужа в золотом тюрбане со страусиным пером.

5. В дальнейшем она еще больше отошла от квакерских традиций и каждую среду устраивала приемы, где собирались известнейшие политики, дипломаты и другие представители элиты общества. В какой–то степени это помогло примирить друг с другом федералистов (сегодняшних республиканцев) и республиканцев (сегодняшних демократов}.

4. Во время войны 1812 года она спасла не только портрет Джорджа Вашингтона, но и уйму важных государственных документов. Когда Белый дом захватили англичане, она погрузила все в поезд и отправила в Мэрилендский банк. Таким образом, Долли была не только смелой, но и предусмотрительной.

3. Большинство американцев ее недолюбливали за то, что Мэдисон начал войну. Когда Белый дом сгорел, Долли стучалась во все двери с просьбой приютить ее, но ей отказывали, пока оно не додумалась назваться вымышленным именем.

2. Один из ее сыновей оказался бездельником и мотом. Он почти разорил семью.

И, наконец, главный малоизвестный факт.

1. Она была страшной уродиной.

На следующей неделе Сьюзен Бун отменила занятия – в четверг был День Благодарения.

Я решила, что во вторник извинюсь перед Дэвидом. Хотя Катрина настаивала на том, что я ни в чем не виновата, интуиция подсказывала мне обратное. Я даже решила пригласить Дэвида поиграть со мной, Катриной и Полом в боулинг на следующей неделе. Там–то уж точно не будет Джека, и Дэвид поймет, что я позвала его ради него самого.

Не знаю, почему мне так важно было оправдаться перед Дэвидом, сказать ему, что я действительно не похожа на других, что мне вовсе не нужен парень моей сестры, что я сама придумала разрисовать ботинки маргаритками. Я очень хотела, чтобы все вернулось на свои места.

Но Дэвид не пришел, и мне не у кого было спросить, почему. Может, он заболел? Или уехал с родителями за город (от этом говорили в новостях)?

Итак, я одиноко сидела в своем новеньком шлеме и чувствовала себя полной дурой. Дурой потому, что Дэвид не появился как раз тогда, когда я собралась извиниться, потому что чувствовала себя виноватой!

Я уже смирилась с существованием этого непонятного влечения, хотя не собиралась отказываться от Джека! Да, он вел себя как полный придурок, но это не значит, что я его разлюбила! Надеюсь, он меня тоже не разлюбил.

Кстати, если Дэвид пропустил занятия, желая избежать со мной встречи, он попался, как говорит Тереза. Теперь я бываю в Белом доме каждую среду и твердо решила найти Дэвида. Если, конечно, мистер Байт, пресс–секретарь президента, не слишком загрузит меня работой.

По закону подлости именно это он и сделал, потому что наконец начали приходить рисунки на конкурс. Со всей Америки – и с Гавайских островов, и с соседней улицы (например, работа Джека). Мне предстояло выбрать лучшую.

Одни рисунки оказались совсем плохими, другие были необыкновенно хороши, и все – очень интересными.

Больше всего мне понравилась работа Марии Санчес из Сан–Диего. Она изобразила двор, через который протянулись бельевые веревки. На них висели простыни, а вдалеке виднелся забор… и люди. Выломав из забора доски, они пытались бежать от полицейских, а те избивали их дубинками. Мария назвала картину «Свободная страна? ». Именно так, с вопросительным знаком.

Мистер Вайт был в ужасе.

– У нас же не политизированный конкурс!

– Верно, – согласилась я, – но именно это Мария Санчес увидела из своего окна. Она ничего не выдумала. – Мистер Вайт не ответил. Лично ему понравилась работа Анжи Такер из Мэйна. Анжи нарисовала домик на берегу моря и изобразила все очень славно, не спорю. Но от Мэйна до моря – час езды на машине.

Я никак не могла отдать первое место этой работе.

Как и картине Джека.

Да, конечно, она была изумительна, как и все, что делал Джек. Три парня, одетых небрежно и даже неряшливо, стояли на парковке магазина «С семи до одиннадцати», а вокруг валялись разбитые бутылки и окурки. В их глазах читалась полная безысходность, и мысль была ясна – показать отчаяние нашего поколения и тоску городской жизни. Все так, но… Джек не мог увидеть это из своего окна. Во–первых, «С семи до одиннадцати» находится на углу улицы, а во–вторых, двор у Джека засажен огромными деревьями. Возможно, вид из его окна скучноват, но неправды я не могла допустить. Как бы ни была влюблена.

Значит, Джек тоже не победит.

Мистер Вайт устал со мной спорить и замолчал. Воспользовавшись паузой, я спросила:

– Простите, а нельзя мне ненадолго отлучиться? Я хотела зайти в жилую часть и… поздравить Дэвида с Днем Благодарения.

– Нет! – довольно грубо отказал мне мистер Вайт. – У нас еще куча работы. В субботу Фестиваль Детства, и президент хочет, чтобы ты там была.

– А Дэвид придет? – У меня появилась надежда.

Мистер Вайт тяжело вздохнул. По–моему, он проклинал тот день, когда я помешала Лари Вэйну Роджерсу убить его шефа. Однако не потому, что мистер Вайт мечтал о смерти президента. Нет–нет! Он сожалел о том, что в перестрелке не убили меня.

– Саманта, – вздохнул он. – Я не знаю, кто там будет еще, но послы восьмидесяти стран там будут точно. И я очень прошу тебя – постарайся выглядеть как юная леди, а не как диск–жокей.

Я оглядела свой наряд. На мне были черные гетры, черный (когда–то в красную клетку, как и все шотландские юбки) килт и любимая черная водолазка.

– Я что, правда похожа на диджея? – спросила я, восприняв его слова как комплимент.

Мистер Вайт возвел глаза к потолку и спросил, можно ли как–нибудь прикрыть мой гипс. Я уже рассказала Дэвиду, что собираюсь изобразить там патриотические символы – орла, Статую Свободы и, возможно, небольшой портрет Долли Мэдисон. Уже человек двадцать попросили меня отдать им гипс, когда я его сниму, но Тереза предложила устроить аукцион в Интернете.