Около шеста - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Федорова(психолог) cтр.№ 4

В честь 50-летия правителя был устроен пир. Собрался весь свет тогдашнего общества, съедено было много, а выпито еще больше. Гости уже отбросили все условности и хотели зрелищ. В этот момент Иродиада и вывела на авансцену свою 16-летнюю дочь Саломею, падчерицу Ирода. Саломея начала танцевать зажигательный сирийский танец, по ходу действия скидывая с себя покрывала одно за другим. Гости, как околдованные, смотрели на нее, просили станцевать еще и еще, а когда Саломея скинула последнее седьмое покрывало, обнажив грудь, пьяный Антипа воскликнул: «Проси у меня что хочешь! Клянусь (и он призвал в свидетели присутствующих) — все, что ты захочешь, будет твоим, хоть половина царства!!!». Наверное, юная принцесса выбрала бы полцарства, если бы не ее мать. Иродиада приказала дочери просить голову Иоанна Крестителя. Саломея озвучила свою просьбу, и гости мгновенно протрезвели. Они, конечно, не были святыми, да и Иоанна могли недолюбливать, но убить пророка — на это никто бы из них не решился. В самом затруднительном положении оказался Ирод. Царь не может позволить себе нарушить клятву, данную при знатных гостях, и просьба Саломеи была выполнена. На блюде, где еще совсем недавно лежали угощения для гостей, в зал внесли отсеченную голову пророка. Саломея приняла дар и отнесла его матери.

Саломея, кстати, прожила долгую и счастливую жизнь, дважды выходила замуж (и оба раза очень удачно), родила трех сыновей, стала царицей Халкиды и Малой Армении. А вот у Ирода после этой истории все пошло наперекосяк. Он начал несколько неудачных войн, прогневал Калигулу и был сослан в Лион, где покончил жизнь самоубийством. Иродиада разделила с мужем ссылку, где, по слухам, утонула в проруби.

Рассказали как-то поручику Ржевскому у Ростовых такой каламбур: «На море клиппер, на клиппере шкипер, у шкипера триппер».

Ржевский спешит в салон к Анне Павловне Шерер:

— Господа, только что услышал прелестный каламбур. Точно не помню, но смысл такой: плывет по морю баржа, на ней триста человек и все больны сифилисом!

В христианстве отношение к человеческому телу совсем не то, что в античном мире. С приходом новой веры под запрет попало все, связанное с сексом, да и вообще с плотью. По понятным причинам танцы нагишом тоже прекратились. Но не спешите обвинять во всем Церковь. Ситуация, сложившаяся в Европе на тот момент, кого угодно заставила бы стать моралистом. Сифилис носился по телу старушки Европы, как ветер по степи, и выкашивал людей миллионами. Грязные, не приученные мыться, но при этом сексуально активные и малограмотные в санитарном отношении европейцы заражали друг друга всеми возможными способами: через секс, использование общей посуды. Зараженные сифилисом матери рожали больных детей, люди со страшными язвами по всему телу и провалившимися носами были обычными элементами пейзажа. Нам сейчас трудно даже представить масштаб бедствия и масштаб страха, охватившего общество. Великий художник Альбрехт Дюрер писал: «Боже, спаси меня от французской болезни (так тогда называли сифилис. — Авт). Я о ней ничего не знаю, но я так боюсь… Она почти у каждого мужчины и поедает их до такой степени, что они умирают в судорогах от боли». Немецкий гуманист и официальный историк императора Фридриха III Габсбурга Йозеф Грюнпек тоже боялся страшной болезни: «Так жестоко, так тревожно и так ужасно, что до сих пор на этой земле не было известно ничего страшнее и отвратительнее этой заразы». Но избежать заражения он не смог и сам стал жертвой сифилиса. Так он описывал свое состояние: «Моя крайняя плоть настолько опухла, что обе мои руки едва могут ее обхватить». Но, даже дрожа от ужаса перед болезнью, на снижение сексуальной активности европейцы не пошли и спаривались в самых хаотичных комбинациях. Так что костры инквизиции возникли не на пустом месте.

Ренессанс реабилитировал многие традиции античности, в том числе и раздевание под музыку. Полуголые танцовщицы стали неотъемлемым атрибутом любого праздника. Даже пиршество при папском дворе могло сопровождаться «бесстыдными плясками». Возвести стриптиз в ранг искусства тогда еще не додумались. Раздевание исполняли весьма далекие от искусства проститутки и исполняли с банальной прикладной целью — показать себя и привлечь клиентов. Так описывает это шоу современник: «Прыгая и бегая, они поднимали юбки так высоко, что белые бедра были видны довольно-таки бесстыдным образом, а во время танца их круглая грудь выходила из корсажа на соблазн похотливого народа».

В воздухе опять запахло керосином, и, не дожидаясь перитонита, в конце XVI века Церковь объявила полный запрет на такие танцы и начала массово выселять из городов жриц любви. Но окончательную победу над древнейшей профессией одержать пока еще никому не удавалось, и вряд ли когда-нибудь удастся. Будучи подвергнута обструкции, она просто уходит в подполье. На закате Ренессанса танцующих нимф стало значительно меньше, но зато цены на их услуги выросли многократно.

Эпоха Просвещения принципиально ничего не изменила в отношении к стриптизу. Он был по-прежнему под запретом, но к тем избранным, которые могли себе позволить вкушать это зрелище, прибились художники и прочая богема. Денег у них не было, но зато была харизма и печать гениальности на лбу. Так и повелось в Европе, начиная с конца XVII века, что куртизанки стали лучшими подругами художников, их музами и вдохновительницами. Если перед другими мужчинами они обнажали свои прелести за деньги, то в кругу богемы — исключительно для творческого самовыражения. Я думаю, что именно художники с их фрустрированным либидо решили, что танцы с раздеванием — это искусство. Впрочем, кто знает, может быть, они и правы.

Петр I решительным рывком ввел Россию в европейскую семью. Началось все с обрубания бород боярам и постройки собственного Версаля, по роскоши и масштабу в разы превосходящего Версаль истинный, а закончилось прививкой вкуса к европейским развлечениям, в том числе и к стриптизу. Царь впервые увидел стриптиз в Амстердаме в 1698 году, когда впервые выехал за границу. И, понятное дело, впечатлился. Вернувшись домой, он подкорректировал программу своих забав и развлечений. Иностранцы, жившие тогда при русском дворе, оставили в своих мемуарах описания этих «цивилизованных» забав русского царя. Например, на пиру по случаю рождения своего сына Пети царь приготовил для своих гостей такой сюрприз: в разгар веселья в зал внесли три огромных пирога. Из первого выпорхнула карлица. Из одежды на ней была только причудливая шляпка. Во втором пироге был обнаружен голый карлик. А из третьего вылетели 12 куропаток. Из этого описания понятно, что эротического компонента в этом стриптизе было по минимуму, все больше ржака. Петр вообще испытывал странные чувства к карликам, не только к голым, но и к одетым. Ему они почему-то казались невероятно смешными, и он держал их при себе в огромном количестве. В воспоминаниях датского посла сохранилось описание грандиозной свадьбы, которую Петр устроил для своего придворного карлика Ефима Волкова. На свадьбу в качестве гостей было приглашено более 70 карликов и карлиц. Карлики танцевали, по русскому обычаю, под звуки рожкового оркестра и забавляли гостей гримасами, позами и диковинной внешностью, «одни были с высокими горбами и маленькими ножками, другие с толстыми брюхами, третьи с искривленными ногами, как у барсучьих собак, иные с огромными широкими головами, криворотые и длинноухие, другие с маленькими глазками, раздутыми щеками и множество других уморительных образин».