Роддом или Неотложное состояние. Кадры 48-61 - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Соломатина cтр.№ 27

— Семён Ильич прекрасный любовник. Он очень хорош в постели. — продолжила Елена Борисовна.

— Это да, это да… — рассеянно согласилась Мальцева.

Она как раз вспомнила о скопившихся письмах в своём «потайном» ящике. И пропущенных звонках из США. На которые она не ответила. И удалённых без прослушивания голосовых сообщениях.

— Вы совсем его не ревнуете?! — С искренним изумлениемспросила Елена Борисовна.

Эта искренность и вернула Татьяну Георгиевну к предмету разговора.

— Почему же? Ревную. Очень ревную! Я очень ревнивая, и вообще — собственница. Я безумно его к вам ревновала! Вы такая красивая и умная женщина!

Дай человеку, что он хочет — и он твой.

Елена Борисовна наконец-то самодовольно улыбнулась и проявила к Мальцевой снисхождение.

— Но вы не волнуйтесь, Татьяна Георгиевна Всё кончено. Я люблю своего мужа. А это было так… Минутная слабость.

— Ну да, ну да… — пробормотала Мальцева. И тоже не удержалась от женской жестокости: — Со мной у него никогда не бывает минутных слабостей. Хотя бы сорокаминутная. За минутную я бы его кастрировала.

Тут Челубей одарил Пересвета… Пардон, Стахович одарила Мальцеву лучезарной улыбкой — и тема была закрыта. Больше боёв не было.

— Да, Татьяна Георгиевна, — совершенно спокойно сказала «грымза». — Я в курсе. Три недели назад в реанимационном покое главного корпуса умер пациент Дмитрий Николаевич Стеценко. Семидесяти двух лет. Был доставлен в приёмный покой в шесть часов утра женой, — она бросила выразительный взгляд на Анну Стеценко, которая никак не годилась в жёны мужчине семидесяти двух лет. — С отёком лёгких и выраженной сердечно-сосудистой недостаточностью. Реанимационные мероприятия — без эффекта. И в шесть часов двадцать минут он умер. Реанимационные мероприятия были проведены в полном объёме бригадой прекрасных специалистов. Люди семидесяти двух лет иногда умирают. Причины смерти: ишемическая болезнь сердца, постинфарктный кардиосклероз, гипертоническая болезнь, сердечно-сосудистая и дыхательная недостаточности, хронический обструктивный бронхит. И!.. — Елена Борисовна посмотрела на Татьяну Георгиевну как-то странно.

Во всяком случае, в тот момент Мальцева взгляда Стахович не поняла. А когда поняла…

— И как вам, конечно же, известно, Татьяна Георгиевна, истинная причина смерти во всех наших бумагах указывается последней. Итак, причина смерти: повторный острый инфаркт миокарда передней стенки. Это подтверждено патанатомическим исследованием.

— И почему в течение трёх недель мы не выдаём госпоже Стеценко протокол вскрытия?

— Потому что госпожа Головченко, совершенно справедливо вами уволенная, никак не могла его дооформить.

— Василий Александрович! — Обратилась Мальцева к новому заведующему отделения патанатомии. — Пожалуйста, в течение дня.

Майков кивнул.

— Василий Александрович, — обратилась к нему Елена Борисовна, — только по всей форме до последней буквы. Потому что госпожа Стеценко хочет показать наш протокол вскрытия своим друзьям из судмедэкспертного бюро.

— Для этого нужен официальный запрос, — мягко уточнил Майков.

— Анна не сомневается в нашей тактике лечения и в нашем диагнозе. Она не собирается с нами воевать. У неё другие причины.

— И какие же у вас причины, Анна? — мягче мягкого поинтересовался импозантный обаятельный Майков у несчастной девчонки, вдруг переставшей топорщиться на стуле и превратившейся в жалкого плюшевого зайчика.

— Я хочу узнать, могла ли я его спасти! Он кашлял в соседней комнате, а я злилась! И не встала к нему! А потом уснула, а потом — проснулась! Через четыре часа! А он! А у него пена изо рта… Если я могла его спасти — я убийца отца своих детееей!

Она уткнула лицо в ладони и разрыдалась.

Все врачи переглянулись.

— Но для этого вам не нужен… — начал молодой заведующий урологическим отделением.

Стахович приложила палец к губам. Майков метнул в уролога гневный взгляд. Тот немедленно заткнулся. Елена Борисовна встала, налила в стакан воды из графина, подошла к Анне Стеценко, погладила её по спине, протянула стакан.

— Анна, люди смертны. И мы ничего не можем с этим поделать. Вы не убийца отца своих детей, я устала вам повторять, что это несусветная глупость. Прежде всего вы — мать своих детей. И нужны им живой и здоровой. В том числе — психически. Прах к праху. Выпейте воды.

Анна приняла стакан и стала пить, стуча зубами по краю.

— Василий Александрович, приготовьте протокол, отдайте его Анне. И будем надеяться, что наши коллеги из бюро судмедэкспертизы, коль скоро они друзья Анны, проявят к её… ситуации такое же понимание, как и мы.

Мальцева ещё раз посмотрела на Стахович. Елена Борисовна была кем угодно. Но ни в коем случае не грымзой. И уж точно не сукой.

* * *

У маленькой Анечки не было папы. А когда ей было семь — не стало и мамы. О, нет! Её обожаемая мамочка не умерла. Она вышла замуж и была там счастлива. И даже родила Ане братика. Только вот Аня переехала жить к бабушке с дедушкой. Тому были объективные причины. У мамы с её новым мужем была однокомнатная квартира. А у бабушки с дедушкой — трёхкомнатная. Анечке надо было учиться в общеобразовательной школе, продолжать учиться в школе фигурного катания, и так далее и тому подобное. Ей надо было высыпаться — в квартире у мамочки, где был грудной младенец, просто не было такой возможности. И ещё у мамочки не было времени отводить Анечку во все школы и секции. А бабушка и дедушка были на пенсии, и времени свободного у них была масса. Бабушка Анечку кормила, дедушка Анечку — отводил и приводил. И оба вместе они Анечку очень любили. И мамочка её тоже очень любила. И даже иногда брала к себе на выходные. Мамин муж игрался со своим маленьким сыном, и даже иногда с Анечкой. Но однажды Анечка ударила своего маленького братика. Не сильно. И по попе. Потому что он капризничал и бил её по лицу — даже царапинки были! Анечке сказали, что так делать нельзя. Потому что он маленький и не понимает.

И перестали брать её на выходные.

Иногда мама с братиком приходили в гости к бабушке и дедушке. А когда уходили — бабушка обнимала Анечку, говорила ей, что она бедняжка и никому не нужна, и потом всегда долго плакала. А дедушка кричал на бабушку, что бабушка — дура. И как-то так нежно кричал, что бабушка всегда успокаивалась, и готовила пироги, и они втроём пили чай на кухне. И дедушка говорил: ничего, проживём! И на следующий день они всегда шли куда-то просто так. В зоопарк, в цирк, в ТЮЗ. И просто долго гулять по бульварам, есть мороженое, и смеяться над глупыми малышами в колясках.

Анечка обожала бабушку и дедушку. Очень любила маму. И с опаской относилась к маминому мужу, в редкие встречи обращаясь к нему только в случае предписанной этикетом необходимости, исключительно по имени-отчеству.

Постепенно общение с матерью сошло на нет. Раз в год мама непременно проводила с Анечкой весь день, с утра до ночи — Анечкин день рождения. Брат был чужим человеком. Мамин муж так и остался именем-отчеством.