Роддом или Неотложное состояние. Кадры 48-61 - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Соломатина cтр.№ 16

Милая компания. Ни больше, ни меньше. Ровно столько, сколько требуется для дружеско-семейного формата празднования смены предыдущего ежедневника на последующий.

Но, кажется, встречать Новый год в изоляторе обсервационного отделения было куда веселей. Наверное. Непонятно.

Татьяне Георгиевне многое было непонятно. Она с удивлением отмечала, что не она — центр внимания и душа компании. И с куда большим удивлением — что её это устраивает!

Мусю скоро уложили спать. Прежде не забыв принести маме — поцеловать в щёчку. Подарки от Деда Мороза? Утром, детка. Под ёлкой. Тебе уже всё папа рассказал, да. Зачем у меня спрашиваешь? Сверяешь показания? Неплохой навык для женщины.

Панин недовольно нахмурился. Святогорский ткнул друга локтём в бок.

Говорила-наблюдала — всё несколько отстранённо. И, кажется, никто её отстранённости, — кроме Аркаши, — и не замечал. Даже тонкие и чувствительные Оксана с Серёжей. Но у них — своё счастье. Никак друг другом не напьются, дай им бог…

Вот и куранты, слава яйцам! Шампанское, фейерверки, хлопушки. О чём они все говорят? О жизни, о любви… О! Вот уже и к политике с экономикой перешли. И очень хочется улизнуть в свой тихий уютный подвал, к непрочитанному письму…

— Друзья! Мы слишком заболтались! А, между тем, время вручать новогодние подарки! Всем присутствующим Дедушка Мороз кое-что оставил под нашей ёлочкой!

Панин наслаждался жизнью. Как будто всю предыдущую он не жил, а ждал. И дождался наконец. Только Мальцева потухла. Как будто до Панина ещё была надежда. На чудо… На что-нибудь. Она вернулась из чуда. Чудовищного невыносимого необъятного необъяснимого чуда. И хотела всё закончить. Потому что… Это никак не облечь в слова. Чуда не могло быть — но оно случилось. И это её раздавило. Она отрицала чудо. И хотела всё закончить. И теперь всё закончилось. Она вышла замуж за… за конец. Отныне — всё. Ничего в её жизни уже не случится. Это правильно. Она будет женой и матерью. Будет растить дочь. А потом просто умрёт. Как все порядочные люди.

Сёма раздавал подарки. Татьяна Георгиевна воспользовалась праздничной суетой и ускользнула в свою берлогу. Чтобы снова мучить себя. Кажется, всё закончить никак не удаётся. Попытка номер один: замуж за Панина. Попытка номер два: неудавшийся суицид. Нужна попытка номер три.

Татьяна Георгиевна слабо улыбнулась. Он действительно хорошо «излагал по-русски». На языке, оставленном в 1905 году. Она вспомнила все его «позвольте пригласить вас…» и все эти «тачечник», «классный наставник», «столовая», «портплед». Прям какая-то «Разбитая жизнь, Или Волшебный рог Оберона» ^[13].

Вошёл Панин — и она свернула окно.

— Не хочешь побыть с гостями?

— Нет.

— А со мной?

Она медлила с ответом.

— Прежняя Танька сказала бы «нет!»

— Я стала мудрее.

— Нет.

— Мне кажется, тебе пора возвращаться на работу.

— Я должна похудеть.

— Ты никому ничего не должна. И вообще — что за глупость?! Худеть — не худеть. Ты — та же самая Танька Мальцева, которую я встретил…

Она развернулась и пристально посмотрела на него без тени улыбки или кокетства.

— Сёма, оставь это для баб-дур. Это им нравятся истории про «ты — это всегда ты». Никто не любит толстых баб. И никогда бы ты. Или…

— Матвей?

Она даже не дёрнулась. Хотя раньше любое упоминание покойного мужа вызывало острейший приступ фантомной боли. Продолжила ровно:

— Или Матвей. Никто бы из тех мужчин, кто нравится мне, не обратил бы внимание на неопрятную толстуху.

— Вот и выходи на работу. Это приказ. Не просьба обожающего тебя мужа, но приказ министра здравоохранения.

— Ты всего лишь заместитель министра по материнству и детству. Да и Сергей Станиславович отлично справляется с обязанностями начмеда по акушерству и гинекологии.

Панин бросил на неё ироничный взгляд.

— Вот точно ты тут тупеешь, в своём подвале. Потому и сказал, что не просьба обожающего тебя мужа. Приказом министра ты назначена на должность главного врача больницы.

У Мальцевой разве челюсть не отвисла. Она уставилась на Панина. Он лишь пожал плечами.

— Семён!.. Но это же кабинетная должность. Скорее административная, чем лечебная. Я…

— Ты отлично справишься.

— Ты этому поспособствовал?!

— Ни в коем случае! — Панин усмехнулся, покачав головой. — Напротив. Я этому сопротивлялся. Я настаивал на том, что ты вздорная баба, самодур.

— Самодура! — Мальцева хихикнула.

— Вот именно. Но министр верит в тебя. Не знаю уж, по каким таким причинам. Но наши министры… Ты же знаешь!

Панин повертел у виска указательным пальцем, сопроводив жест характерным присвистом. Мальцева молчала.

— Я так и вижу, как крутятся твои шестерёнки. Но ты — умная женщина. И сказать: «но у меня совсем не останется времени на семью!» — тебе не позволят честь и совесть.

Мальцева прыснула.

— Это больше похоже на правду!

Он подошёл к ней и обнял.

— С Новым годом, любимая!

Она попыталась выкрутиться из его объятий.

— Я знаю это твоё глупое странное смущение. И в который раз говорю тебе: ни одно ожирение не заставит меня разлюбить тебя. Даже если полюбил я тощую кошку… Ничего! На новой должности так навалится, что не успеешь оглянуться…

Возможно, это попытка номер три. И, возможно же — именно она будет удачной. Бог любит Троицу, но прежде всего God loves us ^[14]!