Время нашей беды - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 44

Она вцепилась в меня.

– Сегодня никуда не отпущу.

В обратный путь я ехал поездом, через Владимир. Мне надо было на Иваново, а нормального, прямого поезда больше не ходило – со времен падения СССР. Назывался этот поезд «Красная Талка» и в девяностые накрылся медным тазом.

С Бобенковым Сергеем Ивановичем мы встретились в кафе «Онегинъ» в бизнес‑центре «Планета», одном из немногих приличных бизнес‑центров в городе. Бобенков прибыл на «Инфинити», даже без водителя. На вид – лет пятьдесят, держит себя в форме, подвижный…

– Бобенков. Можно Сергей.

– Александр.

– Костя насчет вас звонил?

– Да…

– О себе расскажите.

Я начал рассказывать, через минуту Бобенков оборвал меня:

– Достаточно, понял.

Нам принесли заказанное – я есть не спешил.

– Вы говорили про то, что занимались бизнесом. Каким?

– Безопасность, юридические услуги, связанные с… открытием и ликвидацией фирм и прочего, так чтобы все было чисто. Тиры, служба такси.

– Отлично. Службу такси здесь организовать сможете?

– Да.

– Я вас познакомлю с человеком, который занимается лизингом. Он даст вам лизинг на машины по приемлемой ставке. Автомобили – дело отличное, на них можно разместить рекламу, разъездной транспорт всегда под рукой. Зарплата вам какая нужна?

Я пожал плечами.

– Да в принципе я не бедный человек. За зарплату не работаю.

– Отлично, мне нравится. Доля – треть пойдет?

– Да. Если не придется вкладывать.

– Не придется. Плюс – работа в штабе. Выдержите?

– Не впервой.

– Тогда – времени на устройство дел сколько надо?

– Трое суток.

– Хорошо. – Бобенков бросил на стол визитную карточку, черкнул прямо на ней пару слов. – Адрес тут. Покажете охране, проводят…

В райцентре вышел за полночь, переночевал у родственников. Утром домой спешить не стал, заехал на стройбазу. Заказал балконную дверь с пластиковым остеклением, два небольших окна, некоторое количество рубероида, шифера, половой доски, материала для пропитки досок от гниения. Лопату, мешки. Оплатил, часть заказанного забрал сразу же, за частью надо будет приехать – не влезло в машину.

Проехал родную деревню, кладбище на горке, на котором лежали в том числе и родные мне люди, на сельской дороге ушел налево. Дорога – еще старая, колхозная – шла полем, впереди были перелески… переходящие в лес. Никогда не знал, где этот лес заканчивается… как‑то не представляю географически…

Я знал, куда еду, но на полпути остановил машину, вышел. Жарко‑то как… к грозе… вон, и правда тучи собираются. И тихо. Я уже отвык в городе от такой тишины. А тут – если машина по дороге не едет, то тишина практически полная. И видно все с горки. Поля… леса вдали. Речка там, за спиной, вдалеке – ее почти не видно, но это Нерль. Недалеко от ее истока…

Тишина…

За мой спиной была моя родная деревня, с городом, погибшим в двенадцатом веке во время набега татар, – он погиб весь, целиком, остались только крепостные насыпные валы, к которым и тулилась деревня. Последний татарский набег здесь был в тысяча четыреста восьмом году. Но после этого здесь не было войны. Сюда не ходили поляки, не дошли Наполеон и Гитлер. Здесь и во время Гражданской войны не было особых сражений.

Здесь уже шестьсот лет был мир.

Так что не надо говорить, блин, про Европу, про то, что мы не Европа и живем мы – неправильно. Правильно мы живем! В Европе не найти места, где шесть веков был мир. Где бы не схватывались из‑за проезжей дороги, из‑за теткиного дома на косогоре, не шли бы друг на друга армии и ватаги князей, графов и королей. Где бы не свирепствовали религиозные войны и реформации, не вырезали людей только за то, что они неправильно молятся, не отправляли бы их на костер. Нет такого места в Европе… и вряд ли где‑то на европейском континенте есть такое место, где люди шесть веков жили без войны.

А ведь в России, в Сибири есть места, где войны не было вообще никогда, за всю писаную человеческую историю.

Для тех, кто живет в других местах, это чудо, благодать божья. Поинтересуйтесь европейской историей… да что там историей. Спросите пакистанского или йеменского крестьянина, хочет ли он жить на земле, где шестьсот лет – мир. На земле, которая щедро благодарит тебя за труд, на которой вот так вот стоишь и смотришь. И понимаешь, что все это вокруг – твое, куда бы глаз ни посмотрел. И нет в небе американского беспилотника, который решает, жить тебе или умереть. Спросите его, если встретите, хочет ли он жить так. Спросите – и уверен, он упадет на колени…

Мы живем неправильно, так нам говорят политологи и политиканы. Мы отдалились от Европы, мы погрязли в азиатчине, мы выпали из течения времени. Это все говорится по телевидению всякими медийными, бородатыми, очкастыми, усатыми, умными, неравнодушными… подонками. Говорится с пылом, с жаром, с осознанием собственной правоты. Расписывается, как мы будем хорошо жить, когда приобщимся к европейским ценностям, и как плохо мы жили без них. Но никакие слова не могут опровергнуть одну простую истину – здесь шестьсот лет не было войны. Здесь шестьсот лет не было врага.

Для меня это важнее всего. А для них – нет. Они даже всерьез рассуждают о «пересборке России снизу» – это примерно то же, что и замена СССР на СНГ. Но прямо они это не скажут, потому что за «прямо» в лучшем случае прилетит в морду. Но меня‑то не проведешь, я весь этот эзопов язык отлично понимаю. Пересборка снизу – это значит разбить, а потом попытаться собрать заново. Если получится. А если нет – они разведут руками и с невинным видом скажут: «Ну, не получилось. Ну, извините, мы думали, будет по‑другому».

И даже не поймут, за что их будут ненавидеть. «Дикари‑с…» Пожмут плечами и будут жить дальше.

Но мне не нужны такие эксперименты. Мне нужно еще шестьсот лет без войны. И мне плевать, сколько медийных, неравнодушных и умных придется положить в землю ради этого. Сколько надо – столько и положу. Ради шестисот лет мира – цена, поверьте, небольшая…

Да… гроза скоро будет.

Сел в машину… догнал до леса… лес в основном березовый, с орешником. Я его хорошо знаю… в детстве гонял сюда за орехами…

Когда пробирался по лесовозной дороге – она ведет прямо к моему новому селу и новому дому, – прямо над головой громыхнул гром, разразился короткий и яростный ливень. Я остановил машину и молча сидел, смотря, как потоки воды заливают ветровое стекло…

Летние ливни столь же коротки, сколь и яростны, и этот закончился через десять минут. Когда ливень закончился – я вышел из машины, мокрая трава тотчас промочила мне ноги. С деревьев капало, вдалеке погромыхивал гром – но солнце уже пробивалось через кроны берез, пытаясь лучами нащупать меня…