Троянский конь - читать онлайн книгу. Автор: Иван Сербин cтр.№ 46

Алексей Алексеевич сунул отмычку в замочную скважину. Сердце его билось ровно и спокойно.

Секунду спустя щелкнул, отходя, стальной язычок. Первой в музей проскользнула девушка, Григорьев просочился в полумрак служебного входа следом за ней, прикрыл за собой дверь. Его расчет строился на том, что в многочисленном мигании сигнальных индикаторов никто не обратит внимания на короткую вспышку. Но, даже если и обратят, ничего страшного. Проверят дверь, убедятся, что она закрыта, и успокоятся. Даже самая совершенная электроника дает сбои. Проблема охранной системы музея заключалась в том, что отключить, а затем и включить все датчики разом было невозможно. Сделано это было во избежание все того же проникновения. В противном случае Алексею Алексеевичу пришлось бы придумывать другой план. Сейчас оператор выключал тумблеры, а затем включал их вновь, убеждаясь, что индикаторы погасли.

С извечной проблемой пушечных залпов можно было справиться довольно банальным сдособом — понизить порог чувствительности датчиков. Но администрация и местное УВД, отвечающие за порядок в музее, не желали брать на себя ответственность за экспонаты, среди которых, надо заметить, попадались весьма и весьма ценные. Таких, конечно, здесь было немного — город не столичного масштаба, — но они были. Например, «Спящая Даная» Рембрандта.

Алексей Алексеевич запер за собой замок, взбежал по короткой лестнице и оказался в основном зале. Девушка следовала за ним словно привязанная.

«Черт побери, талантливая ученица, ничего не скажешь», — подумал Григорьев.

Комната охраны располагалась в правом крыле музея. Служебный вход — в левом. У них оставался приличный запас времени. Григорьев и его спутница миновали два первых зала и вошли в третий. Именно здесь и была выставлена нужная картина. Алексей Алексеевич заранее присмотрел портьеру, за которой они смогут спрятаться. Портьера закрывала дверь, ведущую в следующий зал. Ее плюсом было то, что рядом не имелось окон. Минусом — охрана пройдет на расстоянии шага. Рискованно? Конечно. Но какая же кража обходится без риска?

Алексей Алексеевич отодвинул портьеру, и девушка послушно нырнула в пыльную духоту тяжелых бархатных складок. Григорьев шагнул следом. Пыль была благородной, музейной. Но чихать от этого хотелось не меньше.

В соседнем зале послышались шаги. Раскатисто-громкие, уверенные. Алексей Алексеевич усмехнулся. При такой поступи охранников любому, даже самому неподготовленному вору не составило бы труда сыграть с двумя музейными «гвардейцами» в «кошки-мышки». На расстоянии вытянутой руки открылась дверь. Один из охранников уверенно отодвинул портьеру, едва не коснувшись плеча Григорьева внушительной ладонью. В зале включили свет. Желтые «перья» легли на крашеную дверь. Алексей Алексеевич покосился на них.

— А она чего? — громко и весело спросили совсем рядом.

— А она говорит: «Уходи, муж сейчас придет».

— А ты?

— А я говорю: «Лапуля, мне твой муж до п…».

Голоса удалились. Тяжелая портьера сделала их плоскими и бесцветными. Через пару секунд до слуха Григорьева донесся дружный жеребячий хохот. Видимо, муж все-таки пришел. Охранники осмотрели окна, убеждаясь в целости стекол, а заодно и надежности сигнализации. Затем свет погас. Голоса оборвались разом, словно кто-то поразил стражей немотой.

«Глупо, — подумал Григорьев. — Глупо платить копейки людям, охраняющим десятки, если не сотни миллионов долларов. На копейки они и охраняют».

Алексей Алексеевич выждал секунд пятнадцать и осторожно отодвинул портьеру. Все спокойно. Дедовский способ, а сработал безотказно.

— Ушли? — завозившись под портьерой, спросила шепотом девушка.

— Да. Можешь выходить.

Григорьев достал из кармана плаща фонарик-ручку. Нажал кнопку. Узкий, но сильный луч света выхватил из мрака ближайший экспонат — каменную купальщицу. Метнулся по наборному паркету, по стенам. Алексей Алексеевич хорошо помнил, где висит нужная ему картина. В правом дальнем углу, если стоять лицом к окнам. Так и есть. Григорьев остановился напротив картины и несколько секунд восхищенно смотрел на нее, боясь вздохнуть.

— Определенно шедевр, — наконец пробормотал он.

— Ага, — кивнула равнодушно девушка.

Она вообще прохладно относилась к живописи. Григорьев же испытывал почти мистический трепет, стоя перед полотнами старых мастеров. Но сейчас не было времени на умильное созерцание. Алексей Алексеевич расстегнул плащ и пиджак, под которыми обнаружился специальный пояс-инструментарий.

Дальше придется действовать очень быстро, если они хотят уйти с добычей. Григорьев взглянул на часы.

— У нас четыре минуты. Начали.

По его расчетам, именно столько времени требовалось охране, чтобы подняться в самый дальний от лестницы зал третьего этажа.

Алексей Алексеевич подошел к ограждению, за которым громоздилось что-то настолько абстрактное, что навевало определенные сомнения в здравости рассудка автора.

— Как можно было выставить это в одном зале с «Данаей»? — пробормотал Григорьев себе под нос. — Что за варварство! Кто это придумал?

Он знал, КТО это придумал. Директор музея был мужчиной не только предприимчивым, но и компромиссным. За определенную мзду он готов был выставить в своем музее работы «особенно ярких молодых талантов». Вот и маячили повсюду бездарно-аляповатые поделки новых «мастеров русской школы», которых «лет через десять коллекционеры и… э-э-э-э… подлинные ценители искусства будут с руками рвать». «Как на рынке», — подумал раздраженно Григорьев. Он заставил себя остановиться, перевести дух. Вору нельзя нервничать. Вор должен быть спокойным и выдержанным.

Большую часть информации о музее ему удалось заполучить полгода назад у одного из таких «молодых авторов», сына «главного слуги» из длинного списка местных «слуг народа». Два дня назад он лишь созвонился с юношей и уточнил, не случилось ли каких-либо перемен в распорядке охраны музея. Не случилось.

Приманка была простой и вкусной. Григорьев предложил честолюбивому «молодому автору» свою протекцию, а заодно и спонсорскую помощь в виде страховки. Идея была шаблонной: молодой человек снабжает его необходимой информацией, затем страхует свои «шедевры». Все скопом. Через полгода из музея крадут его «самую главную работу». История получает огласку. «Молодой автор» — рекламу и страховку. Григорьев — гонорар. К сыну «главного слуги» милиция не рискнет подойти ближе чем на сто шагов. Да и не с чего. Не тот шедевр, чтобы органы стали очень уж старательно рыть носом землю. Аплодисменты, занавес!

Согласиться на подобную дешевую авантюру мог только полный и законченный кретин. «Молодой автор» согласился. Разумеется, Григорьев красть его «туалетный шедевр» даже и не думал. С другой стороны, ему нечего было беспокоиться. Юноша добровольно никогда не признается в том, что собственными руками помог украсть картину Рембрандта. Самому повесить себе на шею солидный срок? Поищите дураков. А если милиция подберется к нему совсем уж близко, папочка найдет, на какие рычаги нажать. Таким образом, Григорьев считал свою команду застрахованной от неожиданностей с этой стороны.