Разрешение на жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Климман cтр.№ 2

– Депутат какой-то Думы Алексей Пивоваров, – ничтоже сумняшеся ответила Андреевская.

– Он же Леха Красногорский, – продолжил Дорин, – двенадцать лет отсидки.

– Откуда ты знаешь? – не поверила Лена.

– У нас в диспетчерской работал парень, который с этим Лехой жил в соседнем доме и учился в одном классе. До того, естественно, как тот «вышел в люди». Так что он знает его как облупленного. А статьи простые – хулиганка, потом угон машины и, наконец, вооруженный грабеж. Почему же ты берешь у него деньги, а от наследства Игоря отказываешься?

Лена обескураженно молчала.

– Мне кажется, что ты не вправе никого судить, – добавил Дорин и обнял ее. – Все, что можно, все, что будет считать своим или незаконным, государство и так отнимет. А ты хочешь ему все отдать? Причем лучше ты никому не сделаешь, просто обогатишь чиновников, которые обязательно все растащат. А ты эти деньги не просто так получаешь.

Андреевская тогда вздохнула, но спорить больше не стала и то, что полагалось ей, получила. А полагалось, мягко говоря, немало.

– Ладно, не обижайся, – сказала Елена примирительно. – Что у тебя нового, кроме разыскиваемых шахмат?

– Мне шахматы! Мне, если старые и дорогие, – в дверь кабинета просунулась курчавая голова Брайловского. – У меня на них шикарный заказ есть.

12 февраля, понедельник

Человек стоял у окна своего номера на двенадцатом этаже гостиницы и смотрел на Москву. Он никогда не был раньше в этом городе и даже в этой стране, хотя родители его были родом отсюда. Нет, не правильно – отсюда был его отец, а мать, хотя по крови и была русской, родилась уже в эмиграции и тоже никогда в России не была.

Вообще-то приехать ему надо было уже давно, лет восемь-десять назад, когда открылись границы и в Россию хлынул поток иностранцев. Но так складывались его дела – нехватка денег, смерть Эльзы, женитьба сына, да мало ли что еще, – и он все откладывал и откладывал свой приезд. Теперь же, когда огласили завещание Плантуро, тянуть дальше было нельзя. А тут еще и Марио, который дал телефон этого русского дилера.

Человек прикурил одну сигарету от другой. Москва на первый взгляд показалась ему сумбурной, грязноватой и шумной. В Шереметьево на него набросились таксисты, но он, предупрежденный Марио, оплатил трансфер еще в агентстве, где заказывал свою поездку. Он не знал, сколько с него содрали за проезд из аэропорта, подозревал, что не меньше, а скорей даже больше, чем запросили вороватые шоферы, но эти деньги растворились в общей сумме заказа и поэтому его не раздражали.

Мужчина попробовал определить сверху маршрут своей будущей прогулки. Карту центра Москвы он выучил наизусть еще дома, да и гостиницу выбрал, чтобы быть ближе к нужному месту. Сразу идти к дилеру было неправильно, надо бы сначала пройтись, посмотреть, понюхать воздух.

Запах ему резко не понравился. Видимо, бензин здесь был такой отвратительный, что даже знакомые модели машин чадили, как керосинки в первые годы после войны. Он слабо помнил то время, но детское воспоминание о матери, склонившейся над допотопным кухонным сооружением, осталось у него, наверное, навсегда. Они тогда жили во Франции, ждали возвращения отца, который, чтобы французские власти не выдали его Советам вместе с остальными бывшими узниками немецких концлагерей, завербовался в Иностранный легион.

А может, гарь, висевшая в воздухе, шла не только от автомобильных выхлопов? Снег под ногами был грязным и серым, в трех метрах от входа в отель его никто не убирал, и он хлюпал под ногами неприятной жижей. Человек посмотрел по сторонам – до подземного перехода с правой стороны было несколько ближе, и он повернул направо.

Под землей торговали фруктами и журналами, хмурый народ сновал во всех направлениях, не обращая ни на кого внимания, нищая старуха, с опаской озираясь по сторонам, стояла с протянутой рукой почти у самой лестницы. Человек купил в киоске антикварный журнал, подборку японских кроссвордов и еженедельник с программой телевидения, концертов и спектаклей. Купил и тут же пожалел об этом – теперь придется все время таскаться с пакетом в руках.

Уже поднимаясь по лестнице, он понял, чего так боялась нищенка. Молоденький милиционер с румянцем во всю щеку, наступая на нее, выдавил старуху с ее, видимо хлебного, места. Человек хотел было вмешаться, но потом решил, что не стоит, как говорится в русской пословице, ходить в чужой монастырь со своим уставом и делать из комара слона.

Он пошел дальше, похлопывая по руке свернутыми в трубку журналами. Японские кроссворды он во всех странах предпочитал остальным, потому что они не требовали знания языка. И, хотя по-русски он говорил совершенно свободно (с матерью до самой ее смерти они общались только на родном языке), привычка взяла свое. Хотя, вполне возможно, что его язык все же несколько устарел.

Он брел по улице, напоминавшей внутренность детской картонной книги с поднимающимися иллюстрациями. Дома, фонари, даже мостовая казались плохо придуманной и еще хуже исполненной театральной декорацией. Даже реальная грязь не добавляла подлинности этой картинке.

По обе стороны стояли лотки, с которых полупьяные продавцы и продавщицы (человек заметил, как одна из девиц украдкой хлебнула прямо из бутылки, видимо, чтобы согреться) пытались всучить ни в чем не повинным прохожим матрешек, китайскую галантерею и поддельную «французскую» парфюмерию. В Европе этим занимались турки, негры из Северной Африки и арабы. В последнее время все чаще попадались китайцы.

Пожилая женщина, размахивая руками и притоптывая, звала всех посетить выставку декоративных и экзотических кошек. Человек порадовался, что легко разобрал и понял смысл двух таких длинных и непривычных слов. На перекрестке небольшого роста мужчина с длинным носом читал стихи. О качестве их можно было только догадываться, но ни один прохожий рядом с ним не остановился.

А вот и первый антикварный магазин. Марио говорил, что их тут много, чуть не на каждом углу. Не так, конечно, как в Париже на Порт-де-Клиньянкур. Но гораздо больше, чем на Кейтштрассе в Берлине. Скорее всего, это напоминало ему римскую виа Коронари, но та была значительно длиннее.

Человек открыл дверь магазина и вошел, ожидая увидеть книги, но на полках стояли самые разнообразные предметы. Он совсем забыл, хотя Марио и предупреждал его, что в Москве словом «Антиквариат» обозначают не книжные магазины, как во всей Европе, а магазины, торгующие любыми старыми вещами.

Комната оказалась совсем скромная, метров десять, да и товар соответствующий. Опытным глазом оглядев скудный ассортимент и почти обрезавшись о злобный взгляд лысого человека за прилавком, он вышел наружу. Захотелось передернуть плечами, как собаке, выбравшейся из воды.

Дальше был уже книжный, человек заглянул и сюда. В книгах он понимал мало, но ему показалось, что большинство из них в новых переплетах, а это, как говорили ему коллеги, практически всегда плохо. К тому же и сделаны эти переплеты были из какого-то отвратительного материала.