Высший пилотаж киллера - читать онлайн книгу. Автор: Николай Басов cтр.№ 61

– Вы имеете в виду, у нас?

Она аккуратно отрезала кусочек сыра и пальцами отправила его в рот. Я был убежден, что это правильно и ее манеры не испортили бы приема в Виндзорском дворце, но все-таки меня это позабавило. Это напоминало о временах, когда даже знать, формирующая этикет, ела руками.

– Да, при нынешних наших манерах.

Она посмотрела в окно. Там наливалась теплом зимнего антициклона январская Москва.

– Эту цифру невозможно определить даже теоретически. По мнению господина Сакса, например, Тюменские нефтяные разработки стоят не менее ста миллиардов долларов. Проданы они по остаточной стоимости за бумажки, не имеющие не то что ценности, но даже котировки. И в добавок ко всему, энергетические начальники требуют от правительства, то есть от нас с вами, бешеных капиталовложений, а не то грозят оставить нас без бензина, тепла, света. Каково?

Я немного смутился.

– Ну, я не имел в виду таких крупных воротил. Я справлялся о рыбке помельче, примерно того калибра, о котором мы с вами говорили вчера.

– Они связаны между собой, и об одних невозможно говорить без учета аппетитов и влияния других.

Я энергично почесал за ухом, старательно изображая стремление понять.

– Все верно, и все-таки, сколько может заработать фальшивый консультант, затесавшийся в Прилипалу?

Она пожала плечами и повернулась к огню. Теперь ее не интересовал ни сыр, ни даже чай.

– Какая разница. Когда масштабы экономического краха всех сколько-нибудь широких социальных групп будут подсчитаны и нам честно объявят цифру, мы опять будем не возмущаться бездарностью и подлостью правительств и президентов, а начнем гордиться, как гордимся самыми большими потерями во Второй мировой или самым большим в мире числом абортов.

Она была настроена на скепсис, а это меня сейчас совсем не устраивало. Я и сам мог излагать свои соображения примерно тем же печально-заунывным тоном. Меня интересовала конкретная возможность найти решение задачи, а не болезненное упоение нашими бедами.

– И все-таки?

Она посмотрела на меня и покатила к двери. Почему-то она меня сегодня не любила.

– Можете считать эту цифру бесконечной. Западники кидаются, как сумасшедшие, а суммы оборотных средств, гуляющих в мире, чрезвычайно велики.

Но бесконечная цифра меня тоже не устраивала. Впрочем, реакция Аркадии и ее заключительное утверждение привели меня к мысли, что я не очень не прав, когда предположил, что Комарик не мог свалить за границу. Такой тип, уверенный в собственной безнаказанности, в своей непогрешимости, в своем воровском мастерстве, – не мог уйти от кормушки. Он здесь, где-то поблизости. Только не ловится, и лишь я мог это изменить.

Чтобы набраться ума-разума да заодно получше понять психологию этого воровского Паганини, я снова просмотрел некоторые дела. Он был действительно молодец. Просмотрев все, что хотелось запомнить, я вдруг понял, что в его внешне бессистемных делах был все-таки один признак системы – он никогда не повторялся. Он постоянно менял поле и правила игры. Он был изобретателен и неистощим.

Даже странно, что его при советской власти все-таки сажали. Поразмыслив над этим, я вдруг понял, что только при советской власти его и могли сажать, когда не столько закон, сколько репрессивная склонность к наказанию, внутреннее убеждение следователей, прокуроров и судей в том, что вор должен сидеть, приводили его в лагерь. При любой другой, например, при сильной правовой системе или конституционной защите личности, как в Штатах, он остался бы вообще безнаказанным.

Я пошел обедать. Удивляясь уже не столько Комарику, сколько тому, как быстро пролетело время, полагая, что при такой жизни у Аркадии я скоро зарасту жиром, я съел все, что мне было предложено, убедился, что настроение у моей хозяйки не стало лучше, и позвонил Шефу. Я изложил свои замечания, соображения и предложения. Он их не очень-то понял. Тогда мне пришлось пересказать лекцию Аркадии, которую я уже переварил довольно основательно.

– Понятно, – буркнул мой высокоинтеллектуальный Шеф, – только вот что странного ты в этом находишь? Обыкновенная ломка валюты, по Москве таких дел – море.

– Нет, не обыкновенная, – решил поспорить я. – Странного в этом немало, например, представь, главным зачинщиком, организатором и главарем является, собственно, наводчик. И он в любом случае останется непойманным. А тот, кто ломает деньги, получает лишь комиссию, как подручный.

– Ну, тогда да, тогда это странно. Но и то – не очень. Нынешние боссы на дела не ходят…

Об уголовных авторитетах мы могли бы говорить очень долго, но это меня не устраивало. Я прервал его.

– Шеф, тут не наши с тобой мнения интересны, тут важно, что скажут эксперты.

– Ладно. А за сатанистов, как меня просили передать, тебе благодарность не светит. Слишком много крови на бетон набрызгал.

– Они сами лезли, – буркнул я.

– Но с другой стороны, приказано тебя не ругать. – Он отхлебнул чай и радостно закончил: – А в отношении тебя я такое указание получаю впервые. Так что – растешь. Кстати… – Я терпеливо ждал, пока он погремит, как следует, ложкой. – Зря ты в это дело Комарика приплел. Это новый оборот, не спорю, но я навел справки. Вчера и все сегодняшнее утро потратил.

– Ну и что выяснил?

– Зря все это. О нем ничего не известно более трех лет.

Тогда-то я и рассказал ему о звонке Комарика. Но он только флегматично спросил:

– Он представился? Подтвердил, что он – Комарик?

Я вынужден был сказать, что нет. Тогда Шеф так красноречиво хмыкнул и положил трубку, что я даже почувствовал себя задетым.

Так, с мыслью, что нет в мире благодарности, я позвонил, а потом отправился на консультацию к Стерху. Он как раз случился на месте, о чем мне радостно сообщила зеленоволосая дива, которая тоже там случилась. И это, совершенно отчетливо, поправило мне настроение.

Мой новый друг сидел изрядно поддавши. Но в его глазах, как и прежде, я заметил все признаки соображения. И для Вики это было, должно быть, привычное зрелище. Она просто указала на начальничка ладошкой, без улыбки заглянула мне в глаза и ушла на кухню.

Стерх был мрачен. Он смотрел на темные деревья Тимирязевского парка, простершиеся до самого горизонта, и вертел в руке самую колоссальную трубку, какую я только видел. Впрочем, трубок я видел не очень много. Но эта действительно была величиной чуть не с заводскую, скажем, химкомбината имени Войкова, который, кстати, находился и дымил отравой совсем неподалеку от этого места.

– Привет, – начал я, усаживаясь.

Он зыркнул в мою сторону и криво дернул уголком губ. Я решил подождать, и правильно, как выяснилось, сделал. Потому что через пяток минут, не больше, он все-таки ответил: