Кровавый план египтянина - читать онлайн книгу. Автор: Борис Бабкин cтр.№ 23

– У Мурада много родственников, – горячо заговорил Сулейман, – поэтому я и поторопился убить его. И правильно сделал. Сейчас многие считают его предателем. Конечно, если люди узнают о группе Кабана, – усмехнулся он, – тогда…

– Этого не должно быть! – отрезал Басаев. – Как Масхадов отнесся к известию о признании США меня террористом и внесении моего имени в черный список ООН?

– Черный список ООН? – переспросил Сулейман. – Как это понять?

– Страны – члены ООН не должны пускать меня на свою территорию. И граждане этих стран не должны оказывать мне никакой помощи. Разумеется, в случае моего появления в той или иной стране немедленно задержать и передать России или США. Скорее всего меня, если возьмут где-то не в России, отдадут Штатам. Они заявили миру о том, что я связан с «Аль-Каидой» и являюсь опасным врагом США. Одиннадцатое сентября до сих пор отдается эхом для нас. Раньше за нас даже пытались заступиться, – Басаев криво улыбнулся, – а теперь – всё. США против, а значит, и мир увидел в Басаеве международного террориста.

– Я не раз заявлял, – раздраженно проговорил Масхадов, – что деньги поступают к нам не полностью. Часть из них оседает в банках западных стран. Значит, Басаев хотел уехать из Ичкерии?.. Почему никто не знал о его личных счетах?

– Да ладно, Аслан, – усмехнулся сидевший с трубкой в зубах крепкий чеченец, – неужели ты думаешь, никто не знает, что и у тебя и…

– Перестань, Ваха, – недовольно перебил его Масхадов. – Я избранный народом Ичкерии президент. Шамиль заявлял, что он заставил федералов уйти из Ичкерии. И тем не менее народ избрал президентом меня.

– Аслан, – Ваха выдохнул дым, – сейчас мы все загнанные звери. Что касается Шамиля, то его объявили опасным террористом и внесли в черный список ООН. Заметь, не тебя, который заявлял о джихаде, когда захватили «Норд-Ост». И именно тебе было предложено участвовать в выборах, – насмешливо напомнил он. – Сегодня ты президент только на словах. Об этом, наверное, и помнишь только ты. Сейчас главное для всех – выжить. И чтобы не было между нами трений. Я знаю, да и ты, и все остальные, что чеченцы недовольны привилегиями арабов. Сейчас с нами остались только те, кто понимает, что прощения им не будет. Ни от федералов, ни от простых чеченцев, для которых еще осталось такое понятие, как кровная месть. Ведь большинство сотрудников чеченской милиции и чеченского ОМОНа как раз и состоит из тех, кто хочет отомстить нам за убитых родственников. Во времена нашей свободы и независимости сколько мы убили чеченцев? Никто не считал. Федералы поступают в отличие от нас мудро: если все эти годы ты был боевиком, но не совершал терактов и похищений, а просто воевал, тебя амнистируют. И мы потеряли многих боевиков. Среди них немало хороших воинов. Сейчас они пополнили ряды чеченской милиции. Конечно, нам удалось с помощью амнистии внедрить туда наших людей. Но их единицы. И даже из этих единиц уже трое отказались помогать нам. А удары по городам и поселкам Ичкерии? Ничего, кроме ненависти к нам чеченцев, у которых от этих акций пострадали родственники, мы не имеем. А акции в Ингушетии, в Северной Осетии? – Ваха затянулся. – Мы просто разжигаем ненависть к себе…

– Хватит! – зло оборвал его Масхадов. – Решения о террористических акциях принимаю не я. Что же касается наших кровников, то как мы должны поступать с врагами?

– Я не боюсь говорить тебе то, что думаю. А почему нельзя этого сказать о нас? Наши деды и отцы были кровно обижены Сталиным, но не предали свою родину и дрались с фашистами в Отечественной войне. А почему сейчас нам помогают арабы, турки, афганцы и прочая нечисть, для которых главное – деньги? Им глубоко плевать на наши традиции и обычаи. Ты знаешь, что я не трус, мне не будет прощения от федералов, и обвинить меня в измене ты не сможешь. Я уверен, если бы, получив власть, мы дали свободу остальному населению, простили бы тех, кто воевал против нас, то не было бы сейчас нам так плохо. И не было бы российской власти в Ичкерии. Ичкерии больше нет. Сейчас проведут выборы, и получится…

– Выборов не будет, – процедил Масхадов.

– Будут. Ну, взорвем что-нибудь с помощью шахидов, убьем кого-то, и что? Все равно выборы состоятся, и президент будет. Сейчас в Ичкерии, вернее, в Чеченской республике есть футбольная команда, которая, кстати, успешно выступает. Мальчишки Чечни сыграли в международном турнире и дошли до четвертьфинала. Люди работают, получают зарплату и даже детей рожают. А что дали чеченцам мы? Я, например, пришел к вам потому, что у меня проблемы с законом. А благодаря вам я заимел какую-то власть, рассчитался с теми, кто меня преследовал. И здесь много таких, как я. Мы с удовольствием убивали солдат Москвы и тех, кто, по нашему мнению, виноват. Не важно, кто это был. И мы грабили – предатель веры, пособник неверных, нарушил святой закон Ваххаба. А ведь многим, да и нам тоже, плевать на все эти законы. Во времена СССР каждый был доволен жизнью и высмеивал тех, кто молится. Басаев дважды пытался поступить в институт, и если бы ему это удалось, сейчас был бы бизнесменом. Что касается тебя, то…

– Я должен убить тебя, – процедил Масхадов, – и если бы не знал, что ты…

– Да всегда ты знал, что я бандит. Поэтому и приблизил к себе. А те, кто пришел к нам, чтобы защищать ваххабизм, – Ваха усмехнулся, – их в первую очередь интересуют деньги. Скажи, только честно, ты сам веришь в то, что дерешься за…

– Перестань, Ваха. Ты перегибаешь палку, и из нее не сделать лука, сломается.

– Угрожаешь?

– Таких, как ты, ничем не напугаешь. Да и зачем? Если уж таких, как ты, пугать, то… – Не договорив, он рассмеялся. – Но не вздумай это говорить Шамилю. В его окружении арабы, и они не поймут.

– Если бы мы победили, – вздохнув, мечтательно проговорил Ваха, – я бы лично пятерых арабов и одного афганца к Аллаху отправил. А этих русских собак – Кабана с его псами на куски разрезал бы. Ведь они насилуют…

– Сейчас именно такие, – перебил Масхадов, – как Кабан со своими людьми, помогают удерживать население от полного доверия федералам и их помощникам. Конечно, если они нам будут не нужны, мы сразу избавимся от них, как и от остальных помощников.

– Ты тоже, Аслан, понимаешь, что арабы со своим Ибрагим-шейхом…

– Но во многом и благодаря им, – вмешался Масхадов, – мы еще воюем. За эти три дня были обстреляны три контрольно-пропускных пункта. Подбит БТР и убито по крайней мере десять солдат и милиционеров. Федералы вывели большую часть армейских подразделений, и это нам дало возможность вновь напомнить о себе не только акциями террора, – напыщенно проговорил он. – К тому же пусть немногие из амнистированных ведут борьбу с неверными. Остается надеяться, что их разоблачат не скоро. Хорошо, что мы устроили множество тайных схронов с оружием и взрывчаткой. Иначе сейчас было бы тяжело. Кроме этого, нам здорово помогают неизвестные нам группы, созданные кровниками федералов. Одно из нападений на блокпост было совершено не нашими людьми. И знаешь, все-таки Россия помнит дату захвата моих отрядов в девяносто шестом Грозного. Даже милицию из предателей перевели на казарменное положение. И в самой России МВД и остальные службы работают в усиленном режиме. Это льстит моему самолюбию. Знаешь, все-таки я зря не вступил в предвыборную гонку. В конце концов, я бы доказал всем, что желаю Ичкерии свободы и делаю все для этого.