Город Перестановок - читать онлайн книгу. Автор: Грег Иган cтр.№ 73

– По мне, это чересчур замысловато. Слишком по-человечески.

– У людей получается так жить. Иногда.

– Да. И не сомневаюсь, что у тебя это тоже получается – иногда. Ты мечешься туда-сюда между своим искусством и великой элизианской мыльной оперой. И по десятку-другому лет бесцельной хандры в промежутках. Большую часть времени испытываешь неудовлетворённость, и то, что ты это допускаешь, – сознательный выбор, столь же обдуманный, сколь необязательный, как и всё, что я делаю с собой. Если ты хочешь жить именно так, я не намерен пытаться тебя изменить. Но ты не можешь ждать, что и я стану жить так же.

Кейт не ответила. Мгновение спустя окружавший их пузырёк спокойного воздуха унесло прочь, и рёв ветра снова поглотил тишину.

Иногда Пир задумывался, удалось ли на самом деле Кейт преодолеть шок от открытия, что они пробрались «зайцами» не в убежище миллиардеров на несколько сот лет, а в нисходящую бездну бессмертия. Копия, убедившая некогда Дэвида Хоторна повернуться спиной к физическому миру, верная последовательница (ещё до своей смерти) философии Народа Солипсистов, женщина, не нуждавшаяся в перестройке мозга или сложных внешних приспособлениях, чтобы принять своё превращение в программу… теперь вела себя так, словно год от года всё больше мечтала превратиться в существо из плоти и крови или, скорее, в элизианку. А ведь никакой надобности в этом не было. Их крошечный ломтик бесконечности был так же бесконечен, как и целое; в конечном счёте, элизиане не могли делать ничего такого, чего не смогла бы и Кейт.

Кроме одного – общаться с ними на равных, а этого, казалось, она и жаждала более всего.

Верно, элизиане целенаправленно вознамерились довести до логического конца всё, к чему, по мнению Кейт, должна стремиться Копия, тогда как сама она пристроилась по ошибке. Их мир «всегда» (если сопоставлять одно мгновение с другим) будет больше и быстрее, чем её. Так что «естественным» образом – согласно архаичным человечески ценностям, избавиться от которых ей не хватило здравого смысла, – Кейт хотелось влиться в Большую Игру. Пиру, однако, до сих пор казалось нелепым, что она растрачивает жизнь на зависть, тогда как вполне могла бы сгенерировать или даже запустить собственное общество, не менее сложное и не менее населённое, и повернуться к элизианам спиной так же окончательно, как сами они повернулись спиной к Земле.

Таков был её выбор. Пир сразу смирился с этим, как и с остальными их разногласиями. Раз им предстоит провести вместе вечность, полагал он, рано или поздно все их проблемы будут решены, если они вообще имеют решение. Сейчас только начало. И так будет всегда.

Перевернувшись в воздухе, он посмотрел вниз, на Город, или на странную рекурсивную карту Города, которой им приходилось обходиться, захороненную, как они сами, в стенах и фундаментах настоящих зданий. Тайные паразитические программы Малколма Картера не были слепы к своему носителю и могли шпионить за тем, что происходило на более высоких уровнях программы, украдкой исполняющей их самих, хотя и не способны воздействовать ни на что, там происходящее. Они умели выхватывать короткие и частичные записи происходящего в настоящем Городе и воспроизводить их в частично воспроизведённой среде. Это немного напоминало… будто они – отдельные, далеко стоящие друг от друга буквы в тексте «Улисса», складывающиеся в текст: «Пир и Кейт прочли: „Леопольд Блум гулял по Дублину“». Хотя сокращение не было до такой степени грубым.

Конечно, от вида с высоты всё равно захватывало дух. Пир был вынужден признать, что его, вероятно, не отличить от настоящего. По мере их падения солнце опускалось над океаном, и водопады Улам блистали на востоке, как лист янтаря, вмурованный в гранитный склон горы Вайн. В предгорьях ловили свет и рассеивали его вокруг десяток серебряных игл и обсидиановых призм – причудливые наблюдательные башни. Пир посмотрел вдоль реки, сквозь пышные тропические леса, на сумеречные поросшие травой равнины у самого Города.

На окраинах здания были низкие и широко раскинувшиеся; постепенно они становились выше и уже, повторяя профилем изгиб склона горы Вайн. Ближе к центру на всех уровнях башни Города соединяли тысячи хрустальных мостиков – сеть настолько густая и разветвлённая, что казалось, что каждое здание напрямую связано со всеми остальными. Это было не так, но дух всё равно захватывало.

Улицы и переходы заполняли красочные толпы: бессмысленные марионетки, подчинявшиеся самым простым правилам, но выглядевшие столь же занятыми и целенаправленными, как любая человеческая толпа. Может быть, и странное украшение, но ненамного более странное, чем вообще наличие строений и улиц. Большинство элизиан лишь навещали это место, но в последний раз, когда Пир соизволил поинтересоваться такими вещами, несколько сотен из них, преимущественно третьего поколения, действительно постоянно жили в Городе, принимая как фиксированные параметры все детали его архитектуры и географии и присягнув в верности эвклидовой метрике. Других, главным образом первое поколение, поведение этой секты приводило в ужас. Странно, что эта «деградация» была величайшим табу именно среди старейших элизиан, во многих иных отношениях очень консервативных. Может, они просто опасались заскучать по родине.

– В ратушу, – подсказала Кейт.

Пир последовал за ней в сгущающихся сумерках. Запах Города всегда казался Пиру приятным, но каким-то искусственным, словно электронная игрушка в новенькой обёртке: сплошные микрочипы и пластик, явившаяся из детства Дэвида Хоторна. Они падали по спирали вокруг золотистой центральной башни, самой высокой в Городе, проскальзывая между прозрачными переходами. Прямо Питер Пэн и фея Динь-Динь. Пир давно перестал спорить с Кейт насчёт переусложнённых путей, которыми она предпочитала проникать в реконструкцию; в конце концов, она поддерживала этот «глазок» с видом на Город за счёт своего личного времени и полностью контролировала доступ в это окружение. Можно было соглашаться на её правила, либо полностью оставаться в стороне. А смысл находиться здесь заключался в том, чтобы её порадовать.

Они опустились на мощёный сквер перед главным входом в ратушу. Пир изумился, опознав в одном из фонтанов увеличенную копию того, с помощью которого Малколм Картер демонстрировал свои фокусы с алгоритмическими прицепами: херувим, борющийся со змеёй. Должно быть, Пир замечал это не раз – он ведь уже сто раз стоял на этом месте. Но если и так, он забыл. О памяти пора было позаботиться: Пир довольно давно не наращивал объём соответствующих сетей, и они, вероятно, приблизились к насыщению. Простое прибавление новых нейронов удлиняло время вспоминания относительно других функций мозга, в результате чего некоторые режимы мышления начинали напоминать плавание сквозь патоку; чтобы скорости оставались приемлемыми, требовалось дополнительно произвести множество мелких настроек. Элизиане написали программу для автоматизации этого процесса, но Пиру не нравилась версия, которой они делились друг с другом (и, таким образом, сделали доступной и для него), так что он написал собственную, но её ещё предстояло довести до ума. Всё время мешало что-нибудь вроде ножек для столов.

Сквер не был пуст, но окружающие выглядели марионетками и просто шагали мимо. Хозяева Города были уже внутри, поэтому большая часть нагрузки по вычислению окружающей обстановки, официально никем не наблюдаемой, ложилась на программу Кейт, шпионившую за настоящим Городом и воспроизводившую его только для них двоих. Пир взял Кейт за руку, и она это позволила, только заставила свою кожу казаться холодной, как мрамор. Они вошли в зал собраний.