Вилы - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Иванов cтр.№ 80

Дружинина в тюрьме подкармливал сын. Емельян поручил парню купить для побега кибитку, а деньги на покупку Пугачёв вытряс из тюремной кружки для милостыни. В заговор Емельян втянул и одного из солдат конвоя: служивый оказался не прочь свинтить с опостылевшей службы домой.

31 мая 1773 года в Казани два кандальника и два охранника припёрлись в гости к попу пропивать милостыню. Всё было подстроено, чтобы накачать второго конвоира: батюшка был кумом Дружинину. Сын Дружинина подогнал к дому попа кибитку и влез на козлы. Заговорщики вытащили пьяного солдата из-за стола, запихали в повозку и полетели прочь из Казани. За городской заставой пьяный солдат очухался и удивился, что колымага едет до тюрьмы так долго. «Кривой дорогой везут», – засмеялся Пугачёв, блестя в темноте зубами, и турнул солдата из кибитки. Солдат упал в канаву, а кибитка растаяла в ночи.

Беглецы отъехали подальше и поскорей расстались. Солдат, помогавший в побеге, ушёл домой в Малороссию. Отец и сын Дружинины в кибитке укатили в родное село Алат, а Пугачёва они направили в село Сарсаз, где жил старообрядец Кандалинцов – хранитель тайной дороги раскольников.

Недоверчивый Кандалинцов три недели держал Емельяна в овине: наводил справки и пережидал суматоху, вызванную побегом. А потом запряг коня и по татарским урманам повёз Пугачёва с Камы в Яицкий городок к Денису Пьянову. Но Пьянова дома уже не было – он с зимы прятался на Узенях. Тогда Пугачёв упросил вожатого доставить его к Ерёминой Курице на Таловый умёт. Кандалинцов и тут не бросил Пугачёва: доставил на умёт. Через год власти найдут раскольника Кандалинцова и за помощь беглому каторжнику повесят.

В августе 1773 года из красно-сизого заката, что дымил над Общим Сыртом, на Таловый умёт вкатилась чёрная кибитка Емельяна Пугачёва. Ерёмина Курица уже знал, что в прошлый год у Дениса Пьянова Пугачёв назвал себя анпиратором. Курица принял Емельяна и разослал знакомым казакам призыв приходить к нему на умёт, где объявится царь.

Пока казаки собираются, Курица и Пугач решили съездить в Мечетную слободу к игумену Филарету. Пусть игумен даст писаря, без которого неграмотному царю «неможно». Заговорщики прикатили в скит, но игумену не нужна была смертельно опасная дружба с вором и самозванцем. Филарет свистнул по обители братию, и в трапезной чернецы набросились на Курицу и Пугачёва. Курица попался – а вот орёл улетел.

Судьба посмеётся над Курицей и Филаретом. Солдата Степана Оболяева по прозвищу Ерёмина Курица за помощь самозванцу сошлют в Кольский острог. Там мятежник благополучно проживёт ещё 29 лет. А вот раскольничьего игумена Филарета, который первым попытался остановить Пугачёва, отправят на дознание в Казань. Начальство не успеет разобрать дело игумена: летом 1774 года бунтовщики захватят город. Филарета, который сидел в каземате, мятежники сочтут за своего и с почестями отведут к Пугачёву. Тут и настанет игумену конец.

А осенью 1773 года после предательства Филарета Пугачёв прибежал на Таловый умёт один. Здесь, на опустевшем умёте, он встретил казаков, что приехали на зов уже арестованного Оболяева. Казаков было всего-то четверо. Они ждали, что им объявится царь. И Пугачёв объявился. Он сказал: «Теперь я пешей сизой орёл, подправьте орлу крылья». И казак Ванька Зарубин по прозвищу Чика отдал Емельяну спасённое знамя бунта.

Казаки Яика напрасно решили, что Пугачёв – жалкий изгнанник. Да, он был один, но в империи не было человека опаснее, чем Пугачёв. Он был точно диверсант. Он знал, как живут и воюют европейцы, азиаты и русские. Знал силу и слабости регулярной армии и казачьих войск. Знал тайную Россию раскольников и заграничную Россию Кубани и Ветки. Знал, как рубиться на саблях и как стрелять из пушки. Знал, как можно победить, и знал, как можно спастись при поражении. Он знал, как поднять бунт – самозванством. Знал, как перестроить Россию – на казачий лад. Знал, кто начнёт борьбу – обиженные яицкие казаки. Он ничего не боялся, и пути назад ему не было. Для империи он стал в одном лице и человеком, и Страшным Судом: убитый царь, оживший мертвец Общего Сырта.

После того побега прошёл год. И теперь Пугачёв снова был в Казани, но уже не узником, а командиром армии. И его артиллерия громила кремль. От Гостиного двора, в казематах которого Емельян сидел в кандалах, одна батарея мятежников обстреливала ворота многоярусной Спасской башни. Другая батарея крушила стену кремля между Восточной и Консисторской башнями. Этой батареей командовал подпоручик Фёдор Минеев.

Тайницкая башня Казанского кремля

Усадьба помещиков Минеевых стояла в той же деревне Казанской губернии, что и усадьба помещиков Державиных. В конце 1773 года сама государыня назвала себя казанской помещицей и призвала защитить Казань от Пугачёва. Дворяне, воодушевлённые призывом, кинулись записываться в ополчение. Вступили в него и молодые офицеры: Фёдор Минеев – 27 лет, и Гаврила Державин – 30 лет. Но служба у них сложилась по-разному.

Минеев состоял в отряде секунд-майора Скрипицына. Отряд браво лупцевал крестьянские толпы под Сарапулом и Елабугой, но в июне 1774 года вдруг попал в ловушку в крепости Оса. Запертого в крепости Скрипицына окружили полчища самого Пугачёва. Майор подумал-подумал – и сдал свой отряд в плен. Потом офицеры опомнились и затеяли заговор: решили ударить Пугачёву в тыл. Они написали губернатору фон Бранту письмо. А подпоручик Минеев испугался этого послания. Если его покажут Пугачёву, то Пугачёв повесит всех, кто писал злосчастное донесение, – конечно, кроме того человека, кто принесёт письмо. Минеев взял письмо и отнёс самозванцу. Офицеров и Скрипицына Пугачёв повесил над Камой, а Минеева поставил командовать полком вместо секунд-майора. И Минеев оказался на стезе Шванвича – только Шванвич не предавал своих товарищей.

Минеев знал Казань лучше Пугачёва. Он провёл полк берегом реки Казанки и занял девичий монастырь. Отсюда удобно было стрелять по кремлю прямой наводкой. Однако на защиту храма против полка в одиночку бросился старик Нефёд Кудрявцев, столетний генерал казанского Адмиралтейства. Комиссаром на волжские верфи Кудрявцева назначил ещё Пётр I. Кудрявцев строил корабли и ходил в походы на Крым и Пруссию. Одряхлев, он опекал монастырский храм, в алтаре которого тихо сияла великая святыня России – икона Богоматери Казанской. Семь лет назад Кудрявцев под ручку подводил к этой иконе государыню Екатерину, а теперь кинулся на мятежников с клюкой. Удар сабли свалил старика-генерала. Подпоручик Минеев приказал вкатить пушки на окровавленную паперть. В тёмном алтаре с иконы капнула слеза Богородицы.