Вилы - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Иванов cтр.№ 28

На каргалинской руде у компанейщиков работали все их медные заводы. А добывали руду приписные крестьяне. На сырте стояла контора: бревенчатый форт с солдатами и четырьмя пушками. Вокруг – землянки и убогие балаганы рудокопов, которые в бадьях спускались сквозь узкие колодцы шахт в древние подземелья. Здесь силикоз быстро превращал молодого мужика в развалину. А мужиков были тысячи. И работали они по пять месяцев в году. И ещё при рудниках были тысячи возчиков: они в телегах возили руду на пристань Стерлитамак.

Сезон 1773 года начался как обычно – 1 октября. Но в этот день в соседней слободе Каргала тамошние татары встречали царя Петра Фёдорыча. Рудокопы заволновались. Крестьянин Кузьмин собрал дюжину товарищей, и они по лужам ушлёпали в слободу. Вернулся Кузьмин уже атаманом. 1300 рудокопов выслушали царский манифест и, присягая самозванцу, под дождём опустились в грязь заплатанными коленями. Забрав из конторы четыре пушки, мятежники двинулись на Стерлитамак и дальше – на Воскресенский медный завод компанейщиков.

Древняя шахта Каргалы в Ордынском овраге

Каргалинские рудники обезлюдели и замерли. Мокли в мороси неподвижные вороты подъёмников, в шахтах угасли лампы-блёндочки, стих звон каёлок. Вместо руды Каргала отправила на заводы бунт. Медные заводы восстали первыми.

Воскресенский завод близ крепости Табынск в 1736 году основал первый командир Оренбургской Экспедиции Иван Кирилов. Основал «для блезиру», чтобы показать, будто дело его экспедиции ширится и процветает. А в действительности рудные месторождения тогда ещё даже не были найдены. К счастью Кирилова, башкиры почти сразу сожгли стройку – война скрыла все просчёты основателя.

Через десять лет компанейщики заполучили медные поля Каргалы и задумались о заводах. Строгий губернатор Неплюев поставил условие: хотите иметь завод – верните в казну убыток от кириловской затеи. И компанейщики, вздыхая, купили закопчённые руины. А свой завод построили совсем в другом месте: на речке Тор, на полпути от Оренбурга к Уфе. Название же сохранили прежнее – Воскресенский.

За пятнадцать лет компанейщики построили ещё четыре медных завода: Берсудский, Преображенский, Богоявленский и Верхоторский. С последним заводом они вернулись к первому – на речку Тор. В придачу к Верхотору и Воскресенке они возвели ещё два малых, вспомогательных предприятия. Так на Торе сложился комплекс из четырёх заводов, нанизанных на речку, словно бусины на нитку.

В ту эпоху все заводы, которые были в зоне досягаемости башкир, строились внутри укреплений: или бревенчатых острогов со стенами и башнями, или земляных «транжементов» с бастионами. Штурм завода для мятежников был такой же боевой операцией, как штурм крепости.

Заброшенный комплекс Воскресенского завода. XIX век

12 октября 1773 года Воскресенку захлестнула ревущая толпа рудокопов Каргалы. Привёл их крестьянин Кузьмин. Приписных лапотников на четырёх заводах Тора была целая армия, и они забунтовали вместе с рудокопами. Они с натугой закатили в телеги стволы уже отлитых пушек, чтобы увезти Пугачёву, а заводского управителя заперли в доме и сожгли живьём.

Григорий Туманов, конторщик Воскресенки, стал главным трибуном бунта. В своём воззвании Туманов потом скажет: «Конпанейщики завели премножество заводов и так крестьян работой утрудили, что и в сылках тово никогда не бывало, да и нет». Туманов станет командиром крепости Челяба, попадёт в плен и после бунта навсегда исчезнет в казахских степях.

Рабочих на заводах Тора тоже было немало. Поначалу они примкнули к мятежу приписных крестьян, но вскоре почуяли железную лапу бунта на своих выях. Пугачёв прислал на заводы речки Тор атамана Якова Антипова, который должен был наладить производство пушек «по своему попечению и благоискуству». Однако литьё пушек было уже государственной изменой. Такую вину перед государыней рабочие не искупили бы потом плетями или каторгой, за это следовала только одна кара – плаха.

Командовать «злодейским литьём» Антипов принудил мастера Василия Алимпиева. Литейщик отпирался, но казак дружески похлопал его по плечу: ничаво, брат, коли сразу не получится, казнить не буду, а попробуем вдругорядь. Алимпиев отлил Антипову одну медную мортиру – и её разорвало первым же выстрелом. Атаман в гневе перегнал мастера с Воскресенки на Верхотор, и там Алмпиев нехотя отлил ещё несколько пушек: их увезли под Оренбург, и все они раскололись при пальбе.

За саботаж казак кинул литейщика в «холодную», а лить пушки вызвал умельцев с мятежных Авзянских заводов. Алимпиев решил, что сидеть в тюрьме безопаснее, чем отливать пушки для разбойников. Но в апреле 1774 года на Воскресенский завод нагрянул сам Пугачёв. Мастер думал, что самозванец казнит его, а Емельян уходил от царских войск, и ему некогда было разбираться с саботажниками. Литейщик уцелел. Когда Пугачёв покинул Воскресенку, Алимпиев сбежал из-под стражи и сдался властям. До суда ему дозволили вернуться на свой завод.

Однако для Воскресенки с уходом Пугачёва война ещё не закончится. Летом 1774 года Пугачёв будет жечь заводы и деревни далеко на севере, на Каме и Волге, а рядом с Воскресенкой, на пристани Стерлитамак, башкирские полковники начнут собирать всадников для похода на Уфу. Воскресенка окажется у бунтовщиков занозой в боку.

Разорванная выстрелом мортира из музея города Верхнеуральск

Шесть дней будет греметь пальба у заводской крепости. Спасая завод, рабочие с бастионов будут стрелять по башкирам, своим недавним союзникам. Башкирская стрела на куртине «транжемента» пробьёт грудь литейщика Алимпиева, защитника крепости. Башкиры проломят оборону мастеровых, ворвутся на завод и обрушат плавильные печи. В рабство по башкирским аулам уйдут 2500 рабочих и крестьян Воскресенки.

Среди всех горных заводов Урала Воскресенский завод был первым бунтовщиком – и станет последней жертвой бунта.

Воскресенский завод породил двух вождей: крестьянского трибуна Григория Туманова и горнозаводского рейдера Ивана Грязнова. Рейдера в военном смысле, а не в криминальном.

Грязнов был купцом из Симбирска. Ему не повезло: он проторговался в пух и прах. Оставив дома семью, он подался за удачей в Башкирию, но и здесь тоже не пофартило. Толстосумы-компанейщики из милости приняли земляка приказчиком на свой Воскресенский завод. Иван Грязнов встретил пугачёвщину 48-летним лузером с бородой и плешью. В бунт и вскипела гневом его оскорблённая душа.