Принцесса в центре внимания - читать онлайн книгу. Автор: Мэг Кэбот cтр.№ 33

А лично мне кажется, что он просто боится посмотреть мне в глаза после того как признался, что Джос Ирокс – он.

Ну, не то чтобы прямо так и признался. Однако… косвенно все-таки прозвучало? Прозвучало.

Кажется, все же так и было.

Мистер Хоуэлл в три раза старше Джиллигана. Разница в возрасте составляет 48 лет. Сколько лет мистеру Хоуэллу и сколько лет Джиллигану?

Т = Джиллиган

ЗТ = мистер Хоуэлл

ЗТ – Т = 48

2Т = 48

Т = 24

Ох, дорогой мистер Дж., где же вы?

О'кей.

Никогда в жизни больше не буду недооценивать Лилли Московитц, и никогда не вздумаю больше подозревать ее в чем-то плохом, и всегда буду помнить, что, как бы она ни поступала в данный момент, это делается чисто из альтруистических соображений. Торжественно клянусь в этом здесь и сейчас.

Все случилось во время ланча.

Сидим мы все вместе: я, мой телохранитель, Тина Хаким Баба и ее телохранитель, Лилли, Борис, Шамика и Линг Су. Майкл, естественно, сидит со своими из компьютерного клуба. Так что его не было, в отличие от остальных заинтересованных.

Шамика зачитывала вслух цитаты из брошюр – рекламных проспектов школ для девочек. Ее папа притащил эти брошюры из Нью-Хэмпшира. С каждой новой брошюрой Шамике становилось все страшнее, а меня наполняли стыд и чувство вины, потому что все это случилось из-за меня и моего длинного языка.

Вдруг на наш стол упала чья-то тень.

Мы все, как по команде, замолчали и посмотрели вверх.

Перед нами стояла необыкновенно красивая мужественная фигура, прямо Аполлон. Лилли что-то про него когда-то рассказывала.

Правда, это оказался всего лишь Хэнк. Но в каком виде! Таким я Хэнка никогда в жизни не видела. Под новенькой черной кожаной курткой на нем был черный кашемировый свитер, ниже – черные джинсы. Какие длинные стройные ноги! Я просто обалдела. Его светлые волосы были мастерски уложены в стильную прическу – не иначе в парикмахерской побывал. Клянусь, мне показалось, он стал страшно похож на Киану Ривза в «Матрице». На ногах у Хэнка красовались настоящие ковбойские сапоги. Черные, дорогие с виду, самые натуральные ковбойские сапоги!

Мне показалось, что все в столовой замолчали и уставились в нашу сторону. Тут Хэнк придвинул себе стул и непринужденно присел за наш стол. За наш «отстойный» стол, как, я иногда слышала, его называют.

– Привет, Миа, – сказал Хэнк.

Я уставилась на него и не могла сначала и слова вымолвить. Не только из-за одежды. В нем что-то в корне изменилось. Голос, что ли, стал глубже. И от него пахло… очень хорошо от него пахло.

– Ну, – сказала ему Лилли и сгребла сливки с пирожного, – как прошло?

– Ммм, – промычал Хэнк тем же глубоким низким голосом, – вы смотрите на новейшую модель нижнего белья от Кельвина Кляйна.

Лилли облизала крем с пальцев.

– Ну-ну, – сказала она, – молодец.

– Все это лишь благодаря тебе, Лилли, – проникновенно произнес Хэнк, – если бы не ты, они меня и на порог бы не пустили.

И тут до меня дошло, почему у него стал такой импозантный вид. Он перестал растягивать слова как провинциал.

– Да ну тебя, Хэнк, – отмахнулась Лилли, – мы сто раз об этом говорили. У тебя есть природный дар, который привел тебя туда, куда привел. Я лишь дала тебе пару дельных советов.

Когда Хэнк обратил взгляд на меня, я увидела, что в его небесно-голубых глазах стоят чуть ли не самые настоящие слезы.

– Твоя подруга Лилли, – сказал он, – сделала для меня то, чего еще никто в жизни для меня не делал.

Теперь я уставилась на Лилли. Что все это значит??? У меня в голове стоял такой шум, что я совсем перестала соображать. Но тут Хэнк сказал:

– Она поверила в меня, Миа. Она поверила в меня настолько сильно, что помогла мне пойти и осуществить мечту всей своей жизни. Я мечтал об этом с детства. Куча народу, включая бабулю с дедулей, смеялись надо мной и утверждали, что я слишком размечтался. Что все это лишь детские бредни, что мои мечты неосуществимы. Все они советовали выкинуть эту ерунду из головы, потому что я никогда не добьюсь, не смогу, ну, невозможно, и все. И никогда у меня не получится. Но когда я поделился своими мыслями с Лилли, она протянула мне руку, – увлекшись, Хэнк протянул свою руку, чтобы показать, как ее протянула Лилли, и мы все: я, Ларс, Тина, Вахим, Шамика и Линг Су – посмотрели на эту его руку, ногти которой были тщательно наманикюрены, – и сказала: «Хэнк, я помогу тебе исполнить твою заветную мечту».

Хэнк опустил руку.

– И знаете что?

Мы все (кроме Лилли, которая невозмутимо лопала свое пирожное) дошли до такой степени изумления, что могли только смотреть, а отвечать уже не могли. Но Хэнк и не ждал ответа.

– Это случилось! – провозгласил он. – Сегодня это случилось! Моя детская мечта стала реальностью. Мой псевдоним – Форд. Я их новейшая мужская модель.

Мы только моргали.

– И всему я обязан, – Хэнк выдержал эффектную паузу, – вот этой девушке.

Тут случилось такое, от чего отвисли челюсти у всех присутствующих. Прямо скажем, нечто вовсе из ряда вон выходящее. Словом, Хэнк встал со стула, подошел к Лилли, которая, ничего не подозревая, доедала кремовое пирожное, и одним рывком поставил ее на ноги.

Теперь уже вся столовая погрузилась в мертвую тишину и все головы до единой были повернуты в нашу сторону. В их числе (я специально посмотрела) была и Лана Уайнбергер со своими подружками. Хэнк приподнял Лилли над полом и запечатлел на ее губах такой поцелуй… прямо как в кино. Закончив свой потрясающий поцелуй, Хэнк поставил Лилли обратно на пол. У моей лучшей подруги был такой вид, будто ее только что ударило электрическим током. Она медленно-медленно опустилась обратно на свой стул. Потом Хэнк повернулся ко мне.

– Миа, – сказал он, – передай бабуле с дедулей: пусть ищут себе другого помощника продавца сельскохозяйственной техники. Я ни в жизнь… в смысле, я никогда не вернусь в Версаль. Ни на один-единственный день. Никогда.

Проговорив все это, он медленно продефилировал к выходу. У него был вид ковбоя, который только что победил в стрельбе.

Впрочем, правильнее бы было сказать, что он начал дефилировать к выходу. Все бы закончилось хорошо, дефилируй он чуть быстрее.

Потому что в массе людей, наблюдавших за этой сценой, находился, кроме всех прочих, еще и Борис Пелковски.

И тут этот Борис Пелковски – со своей пластинкой для исправления прикуса на зубах, со свитером, запиханным в штаны, – вышел вперед и крикнул: