- Придержи эту мысль. - Я осторожно отступила от него, и начала снимать свое оружие. - Если все закончится тем, что мы убьем этих парней, пусть это хотя бы случится не по вине культурных различий.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Мика.
- Он действительно полагает, что я хочу, чтобы он доказал, что он - воин. Он на самом деле считает, что я должна оказаться достойной его. Это выглядит так, как будто они были воспитаны в культуре, которую я не понимаю. - Я разделила свое оружие между Микой и Натаниэлем. Когда я стала безопасной, ну, или, по крайней мере, безоружной, я вернулась к этим двум мужчинам.
- Мы закончили с этой военной фигней?
Они посмотрели друг на друга. Гордость сказал:
- Если бы ты была мужчиной, мы, пожалуй, устроили бы рукопашный бой, но мы весим больше тебя на сотню фунтов, если не больше, и мы, по крайней мере, на семь дюймов выше. В рукопашной тебе не победить. Ведь дело не в умении, а в размере, и тебе не поможет то, что ты маленькая. Мы не ставим тебе это в вину.
Снова я почувствовала, что упускаю что-то.
- Рада слышать, итак, кто будет первым?
- Первым в чем?
- Поцелует, кто поцелует меня первым? - спросила я.
Они снова посмотрели друг на друга.
- В человеческих клубах женщины немного более страстны, - заметил Гордость.
Я показала назад.
- Они все - мои парни. Не то, чтобы вы мне не симпатичны, но когда столько мужчин ждет тебя дома, уже не так страстно жаждешь добавить новых.
Они снова переглянулись. Гордость кивнул:
- Звучит разумно.
"Разумно", интересный выбор слов, но я не стала придираться.
- Прекрасно, давайте будем разумными вместе. Кто поцелует меня первым?
- Тот, кто лучше пахнет, - предложил Гордость.
Он произнес удивительно разумную для оборотня мысль. У меня не было предложений получше, и это подходило также, как и любое другое. Я ожидала, что они предложат мне понюхать их запястья, но они оба стянули с себя рубашки. И я внезапно оказалась в нескольких дюймах от их обнаженных торсов. Моя голова доставала до грудных мускулов Гордости и была чуть ниже ребер Мефистофеля. Так или иначе, я внезапно уставилась на горы мускулистой обнаженности. Можно подумать, я уже привыкла к такого рода вещам!
Они оба придвинулись ближе. И я положила руки на их животы, чтобы не дать им зажать меня. Коснуться их было ошибкой. Но, как и все ошибки, она выглядела безопасной, пока я не сделала это, а затем стало слишком поздно.
Глава 40
Каждый из них прижал одну из моих рук себе к животу. Тигр внутри меня поднял голову и зарычал. Все остальные тигры вышли из темноты и понюхали воздух. Я никогда не видела тигров всех цветов одновременно. Золотой стоял посередине, тигры другого цвета рассыпались веером, образуя полукруг. Они не пытались бежать по этому длинному метафизическому пути и стать реальными. Они ничего не делали, просто выстроились в линию и нюхали воздух.
Я почувствовала, как мужчины склонились надо мной и понюхали мою кожу. Мне пришлось моргнуть, чтобы очистить свое внутреннее зрение и увидеть их, а не одних только тигров внутри себя.
- Она пахнет всеми тиграми, - удивился Мефистофель.
- Это невозможно, - отозвался Гордость, приблизив свое лицо к моим волосам. Он потерся щекой, а затем, казалось, взял себя в руки и выпрямился. - Это невозможно, - повторил он. Гордость отошел от меня, потирая руки, словно от холода, но холод тут был ни при чем. Он весь покрылся гусиной кожей.
Я посмотрела в сине-карие глаза Мефистофеля и поняла, что он не отодвинется. Руки у меня на плечах развернули меня к стоявшей за моей спиной Зависти. Она склонилась к моему приподнятому лицу и поцеловала меня. У нее был вкус тигра и сладкой помады. Тот факт, что я не отдернулась, поощрил ее больше, чем я могла ей позволить, и в ту же секунду я мысленно завопила: "Жан-Клод!"
Он возник рядом, его руки заскользили по ее талии, оттаскивая ее от меня и разворачивая к нему. Огги спрашивал меня, что я почувствую, увидев Жан-Клода с другой женщиной. Этот момент настал: я почувствовала облегчение.
Мефистофель наклонился ко мне, его руки гладили меня по спине, окутывая его теплом.
- Мы должны быть защищены от вампирских сил, но я хочу прикасаться к тебе, и хочу, чтобы ты прикасалась ко мне. Почему?
Когда я ответила, наши губы разделяли какие-то дюймы.
- Другие тигры ищут того, кто пахнет домом.
- У меня есть дом, - возразил он, и его губы почти касались моих, когда он добавил: - Я только хочу прижаться всем своим телом к твоему, так крепко, как только ты мне позволишь.
Я пыталась оставаться разумной. Старалась думать, но прямо сейчас его предложение казалось просто великолепным. И прежде чем я успела хоть что-то решить для себя, я услышала свой ответ "Да, пожалуйста".
Зависть издала характерный звук, и краем глаза я увидела, как они с Жан-Клодом целуются. Она вцепилась в его пиджак и стаскивала его с плеч, издавая короткие голодные звуки прямо ему в рот.
Жан-Клод отступил и спросил:
- Ma petite, в спальню?
- Я не знаю, - отозвалась я, но на самом деле я знала, чего хочу.
Раздался голос Мики.
- В кровати комфортнее.
Я обернулась и увидела любовь моей жизни, невозмутимо призывающего меня отправиться в постель. Натаниэль все еще был на ногах.
- Я хочу наблюдать.
- Хорошо, - ответила я.
Мефистофель сказал:
- Конечно.
Он поцеловал меня, и на вкус он был таким классным, таким правильным. Его руки вытащили рубашку у меня из штанов, и когда они заскользили по моей голой талии, настала моя очередь издавать нетерпеливые звуки. Это напомнило мне мои отношения с Микой в самом начале и Хейвена. Последняя мысль помогла мне преодолеть весь этот голод кожи.
Я посмотрела на Мику: он спокойно наблюдал за нами.
- Ма petite, - позвал Жан-Клод.
Я сдалась рукам Мефистофеля. В то время как он играл моими волосами и покрывал поцелуями мое лицо, Зависть прокладывала поцелуями дорожку вниз по шее Жан-Клода. Ей, наконец, удалось стянуть с него пиджак, и теперь ее пальцы шарили по его рубашке.
- Кажется, тигры голодны, - успел заметить Жан-Клод.
- Тебе хочется прикоснуться к ней, обернуться голым вокруг нее?
Его глаза затрепетали, когда он ответил:
- Желание может быть заразным, ma petite.
Это был вежливый способ сказать "да". Мефистофель стянул рубашку мне через голову и бросил ее на пол. Что бы мы ни собирались делать, это нужно было делать быстро. Он упал на колени и приподнял мои груди над черным кружевом лифчика. Да, быстро.